3 дня, которые не трясли мир, или Холодные закуски летом

3 дня, которые не трясли мир, или Холодные закуски летом
Павел Курышев (PashCo)

Помните недавние 90-е? Воспоминания, конечно, у всех разные, как и у меня, но… Были и весёлые моменты. Вот про них и книга. Молодость почти беззаботная, спирт, картошечка и Pink Floyd. Всё знакомое и родное. Прошу к столу!

Павел Курышев (PashCo)

3 дня, которые не трясли мир, или Холодные закуски летом

Если б кто на спину мне бы

Присобачил два крыла,

Я б летал себе по небу

Наподобие орла.

И.Иртеньев Мечты о крыльях

Вы никогда не закусывали водку льдом? Обычным льдом из морозилки, бывшей водой, залитой в специальную формочку, а? Мы дошли до такой экзотики абсолютно естественным путем … Но начнем все по порядку.

Давным-давно…Нет…В молодые годы,когда я еще служил в наших доблестных Вооруженных Силах,а мой лучший друг Сашка работал в этих же Силах совершенно гражданским человеком,у нас с ним была традиция. Она распространялась в основном на летнее время, когда чада и домочадцы уезжали к бабкам и дедкам, ну а мы мужественно "тянули лямку" и продолжали оставаться у "станка".Честно говоря,мы всегда ждали это время.И совсем не потому, что все "семейные обязанности" на два, а то и на три месяца совершенно забывались,просто это было время свободного общения, походов куда захочешь и прочих прелестей "одинокой" и совершенно холостой жизни.

В это лето мне нужно было закончить ремонт квартиры. Ремонт – это, конечно, громко сказано, просто были приклеены новые обои, заменено кое-что из сантехники, в общем, был произведен "косметический" ремонт (на сколько хватило денег).Мне только оставалось докрасить полы в двух комнатах и расставить всю мебель по углам.Зная свойства своего организма,немного потрепанного армией,я договорился с Сашкой,что покрасив полы,я буду жить у него,так как все время получаю отравление парами краски.Он с радостью согласился,поскольку мы убивали сразу несколько зайцев. Во-первых, отпадала необходимость переться к друг другу в гости, во-вторых, появилась возможность организованного приготовления пищи(читай: закуски),в-третьих, с собакой (а у меня была собака) можно было гулять попеременно. Поэтому быстренько собрав нехитрые вещички для себя и для Арса (собаки), я переехал к Сашке, предварительно покрасив полы в несколько слоев.

И зажили мы счастливо и беззаботно, учитывая, что время было еще то: со спиртным и сигаретами было сложно , вернее сложно было без спиртного и сигарет. Тогда появился наш спаситель – чистый спирт "Роял", который стал вехой для целого поколения. А что, стоил он недорого, с учетом того , что продавался в литровых бутылках , покупая один "Роял" , мы обзаводились почти тремя бутылками обычной водки, достаточно приличной на вкус и без остаточных явлений на утро.

Итак, прикупив все тот же "Роял", мы решили отметить новоселье.

– Картошкой займешься ты,– сказал Сашка, по-доброму глядя на непочатую литровую бутылку, – а я буду готовить соответствующую обстановку.

Соответствующая обстановка представляла собой накрывание на стол, и открывание бутылки.Хотя, надо было еще разбавить спирт, но у меня, как я считал, была самая трудная задача: чистка и жарка. На счет чистки все было хорошо. Сказывался опыт армии, когда приходилось чистить картошку тоннами, но об этом по моему кто-то уже писал, поэтому повторяться не будем. А вообще-то, я люблю чистить картошку, тем более, когда знаешь, что после этого предстоит вкусный ужин с рюмочкой, другой. И затем, неторопливый разговор о том, о сем, распологающий к дреме, приятная расслабленность, когда немного покалывает в затылке, а ты уже знаешь, что твой собеседник скажет в следующую минуту. Но это нисколько тебя не расстраивает, а наоборот, говорит о вашей близости и одинаковому ходу мыслей.

К чистке я приступил с энтузиазмом пионера, целящегося из рогатки в новое стекло на третьем этаже, и вскоре картошка была перечищена и помещена на сковородку. О сковородке надо рассказать отдельно. Вы, наверное, знаете такой тип сковородок – у них нет ручки. Вернее, она есть, но состоит из двух частей: деревянной и, собственно, той части, которая "захватывала" край сковороды. В результате, получалась совершенно обычная ручка. Надо отметить, что эта сковорода присутствовала в хозяйстве Сашки уже довольно давно, практически с первых шагов его семейной жизни. По разным причинам ручка периодически ломалась, и Сашка, немного обстругав деревянную часть, снова вставлял ее в железку. После N-ного количества обстругиваний ручка стала длиной не больше пяти-шести сантиметров, да и к тому же в последний ремонт Сашка вставил ее не до конца или слишком сильно обстругал. Одно из двух. Но я-то об этом не знал. И когда, чтобы в очередной раз помешать уже скворчащую картошку, я попытался приподнять сковороду, она (ручка), конечно, обломилась…

Некоторое количество картошки я поймал. Штанами… Еще небольшую часть успел сожрать Арс, который крутился под ногами в надежде на какой-нибудь кусочек. Его боги в этот день были к нему благосклонны.

Основная же часть картошки лежала на полу несколькими аккуратными кучками. Что сказал Сашка? Да, практически ничего, если убрать богатые народные междометия и указания на некоторые особенности строения человеческого тела.

От неожиданности мы выпили по рюмке. Потом мы выпили с расстройства. Третью рюмку мы выпили для снятия стресса. Картошка мирно лежала на полу и, самое интересное, вокруг ничего не менялось.

– Надо бы что-то сделать, – философски заметил Сашка после снятия стресса.

– Что? – уже равнодушно сказал я.

– Давай её помоем, – предложил Сашка от безысходности.

– Это мысль, – поддержал его я. – Будем мыть прямо в сковороде.

– Хорошо. Наливай для разгона.

Мы собрали картошку и стали её мыть в раковине под краном. Ещё небольшое количество смылось водой, но основная часть сверкала и искрилась.

– Остальное пожарю я, – взял на себя инициативу Сашка.

Я, в общем-то, не возражал. Пары спирта и обжаривающейся мокрой картошки уже возымели своё действие на наши организмы.

Надо сказать, что на дворе стояло лето, как вы помните. Время было около десяти вечера, но было ещё достаточно светло. На небе не было ни облачка, и уже стали появляться первые звёзды. Вечер был в разгаре, мы были в ударе. Картошка с некоторыми трудностями была всё же пожарена и с аппетитом съедена.

Сашка сказал так:

– Завтра на работу. Поэтому есть предложение освежиться в озере. Заодно и собаку прогуляем.

– Ты меня знаешь, – я старался говорить короткими предложениями, чтобы не потерять смысл самому и чтобы собеседник не успел заснуть при выражении одной мысли. – Это святое. Только я. Купаться долго не буду.

– Понял. Купаться буду я. – отрезал Сашка. – Ты будешь держать Арса.

Он посмотрел на Арса, который тихо лежал на полу, предварительно им же вылизанном, дабы очистить его от остатков картошки, и переводил взгляд с одного на другого. О чём он думал? Я не знаю, но вид у него бал умный и сытый.

– Клюв! – бодро гаркнул Сашка и с любовью погладил подскочившего Арса по спине, хотя целился погладить голову.

Вообще, их отношения с Арсом для меня до сих пор остаются загадкой. Они полюбили друг друга с самого детства. Я имею в виду детство Арса. Самое интересное было то, что воспитывал его, всё-таки, я, т.е. выгуливал, дрессировал, если это можно так назвать, ну, и убирал продукты жизнедеятельности маленького колли чёрно-белого окраса. (Дабы не вызвать благородный гнев собаководов, говорю официально: Арс – колли трёхцветного окраса (чёрный, белый, коричневый), с полным именем Чейст Стайл Арсон Лепрей. Фу!) Он, конечно, меня слушался, уважал и даже, где-то, любил, но… Стоило Сашке зайти в мой подъезд, что тут начиналось! Повизгивание, поскуливание, виляние хвостом так, что дети, неосторожно попадавшие в поле движения хвоста, валились с ног. Телячьи нежности продолжались довольно долго. Сашка, конечно, расцветал, умилялся и страшно этим гордился.

Как с этим бороться я не знал. Но воспользоваться этим – я воспользовался. В целях воспитания нужно было научить собаку не брать еду у чужих. Это делается довольно просто и примитивно. Берётся одно лицо, вооружается колбасой и палкой. Колбаса, соответственно, предлагается собаке и если она её берёт, то получает палкой по спине. И так несколько раз. Затем, приходит добрый хозяин и даёт колбасу просто так, без палки. Занавес. Собака воспитана, колбаса съедена, палка сломана.

И, главное, Сашка согласился! Я его вооружил вышеозначенным (надо сказать, что Арс воспитывался в возрасте 3-х месяцев) и дал команду начинать. Арсу, конечно! Всё у них было на мази. Колбаса в руках Сашки (палка за спиной), неимоверная радость Арса… Он, естественно, берёт колбасу и получает палкой по спине. Шок! Причём у обоих. Арс смотрит на Сашку взглядом, в котором застыло удивление и одновременно сомнение (а, может, это не Сашка?). Сашка только в обморок не упал, но был близок к этому, уронил палку и посмотрел на меня. В его глазах горел синий огонёк ненависти. А глаза у него были зелёные… И, видимо, это сочетание на меня повлияло. Мне-то надо было заканчивать воспитательный процесс. Я позвал Арса и дал ему колбасу. Он недоверчиво посмотрел на меня, потом на Сашку, но колбасу не взял, разочаровавшись в человечестве. Нет, потом он её, конечно, взял, подумав, что от меня всегда можно ждать всякие гадости. Но Сашка больше в воспитании собаки участия не принимал. А любовь их продолжается до сих пор.

Однако, надо вернуться к тому вечеру, тем более что случай с картошкой был только разминкой. Как оказалось потом.

Сборы на озеро были недолги. Самое сложное было прицепить Арса к поводку, и это было вполне объяснимо, поскольку детали были мелкие, а движения широкие. Минут через сорок всё было в порядке, и мы отправились на озеро.

Смеркалось. Жизнь на озере била ключом. Соскучившийся по свежему воздуху за время рабочего дня народ, отрывался как мог. Кто играл в волейбол, кто ловил рыбу по краям пляжа, а кто сидел, покуривая и смотря на воду. Надо отметить, что на озере были свои традиции. В частности, когда темнело, все купались в чём мать родила. Это считалось абсолютно нормальным, поскольку к темноте все подходили уже в определённой кондиции. Как я уже говорил, только начало смеркаться. Сашка, который немного страдал близорукостью, в это время суток видел очень плохо (очки он надевал только в самых крайних случаях). Ему было лучше видно либо в кромешной тьме, либо ярким солнечным днём.