Таня / Вторая Параллель

Дверь открылась.

––

12. Катер

Для встречи с Дюпоном нужно плыть по Каме к разрушенной деревянной церкви. Похоже, что я там был. На день рождения Бусова (или на свадьбу его) ездил, так его отец возил нашу компанию на катере именно туда.

Верно, всё же это сон – столько совпадений. Хотя во сне мне чаще всего снятся абсолютно незнакомые места. На ходу ли ещё тот катер? Если нет, то хоть Бусов, быть может, скажет, где можно катер нанять.

––

Когда и откуда появился катер. Тот самый катер. С капитаном, не задающим вопросов. Я не понял, да и не было это интересно. Щёлк – и вот мы все уже на палубе, все словно бы давно уже знакомы, плывём куда-то по молочно-кисельному туману навстречу неизвестности.

Плыли часа два.

Пристали к разрушенной церкви, стоящей «по щиколотку» в воде. То, что место встречи выбрано здесь, у церкви – казалось почему-то важным. «Понятно, что в городе мы не стали бы этого делать», мелькнула мысль. «И ни в одной из действующих», мелькнула мысль в голове у Тани или у Саши. Было не разобрать, где чья голова.

Саша Четверг осталась на катере. Её задачей было отвлечь капитана, чтобы не смотрел в нашу сторону в момент перехода. Дальше мы пошли вдвоём с Таней. Вода – тёплая, парное молоко – скрывала наши ступни до икр, но идти было на удивление легко.

Деревянная церковь оказалась почти полностью разрушенной.

Франсуа Дюпон ждал нас, сидя на красивом холме или пригорке. Значит, я его вызвал одной из своих фраз. Но как я смог это сделать?

«Ты не думай об этом», говорила мне широкая улыбка Дюпона, смотревшего на меня бесконечно ласково, как в детском сне. «Я всегда слышу зов и всегда прихожу вовремя и куда надо – даже если ты не проронил ни слова».

– Пароль «Дети хорошо переносят бессмертие»? – с улыбкой сказал Франсуа Дюпон звонким и немного лающим голосом.

– Скажи ещё, что это ты его сочинил и записал в книжку. А ещё – что все мои «дюпонизмы» написал ты. (Как я с ним строг, что это со мной?)

– Да нет! Ты, ты! – смеясь, сказал Дюпон, – но не обошлось и без меня! – И вдруг голос его невероятно, н е ч е л о в е ч е с к и посерьёзнел. – Ты можешь, например, свои мысли отделить от мыслей твоего любимого поэта-обэриута? Это так же сложно, как отделить от морских вод воды рек, говаривал Эзоп. Мысли Платона, Сократа, всех философов, поэтов, драматургов и писателей текут в нас. Их не вырвать из наших вечных душ. Это вирус, который постоянно растёт и развивается. Даже если ты не читал Платона – мысли его разлиты во всей культуре. Общение заражает нас. Мысль друга, осевшая у тебя в голове, начнёт развиваться, на согласии ли, или на отрицании.

«Значит, все мысли Аристотеля, Кржижановского, Введенского, Липихина, Уварова, Седова тоже во мне – и тоже навсегда – и тоже вечно плодятся и размножаются в сознании» – подумал я.

Всё это время я смотрел только в глаза Дюпона. Они были похожи на два ляпис-сапфира и столь сильно поглощали моё внимание, что лишь по окончании его длинной тирады я обратил внимание на остальной его облик. Дюпон был, действительно, антропоморфом (с третьего раза запомнил) невысокого роста в трогательной пёсьей маске, скрывавшей всё его лицо. Были видны лишь глаза и зубы, сжимавшие курительную трубку, как у сыщика из остросюжетных книжек. (Так вот откуда в моих размышлениях тогда всплыл Седов с его Холмсом!)

– Может, и нам такие же надеть? – спросил я.

Дюпон не ответил, вместо того отвесил торжественно в три чинных приёма:

– Идите – за – мной.

И мне:

– Ты знак захватил?

– Какой знак?

– Знак Бобы.

– А, этот – да, он у меня на шее.

(Ах, я ведь только для тебя взял! Значит, отдам его Тане. А сам как-нибудь. Как обычно.)

– Откуда он, кстати, у Бобы? Как его творчество связано с вашими… хм, странными эмпиреями?

– Боба – Великий железный мастер первой параллели, по Высочайшему Допущению временно живущий среди вас.

Пришли на место. Протиснулись с трудом сквозь груду досок и дощечек ///О ужас, ведь это когда-то были великолепные иконы, на них молились многие поколения святых людей прошлого…///, встали посреди храма, вдыхая тихий тенётный аромат древней святости.

Дюпон начал инструктаж.

– Сейчас переоденетесь, – показал на аккуратно сложенные белые халаты. – Примете вот эти капсулы, попадёте в первую параллель. Там – сохраняйте абсолютное, каменное спокойствие! Это самое главное! В рот положите ещё по одной капсуле, держите под языком наготове. Не надо ни с кем разговаривать, просто улыбайтесь. Если заподозрите, что обнаружены – раскусите ампулу, и сразу вернётесь обратно. Дальше. Вы попадёте туда во время Перерыва. Все будут слушать хвалу Вселенной и всеобщему счастью.

– А что за работа у них? – спросил я.

– Лучше не знать, – ответил Дюпон и продолжил. – Вы окажетесь в разных местах. Впервой параллели люди распределены в случайном порядке. Смысла объединения с ушедшими друзьями, с родственниками из прошлого – учтите – никакого нет. Вам надо найти своих любимых. Даю вам обоим нужные координаты.

Он поднял палец вверх и завращал зрачками:

– Ещё раз: ни в какие разговоры, в контакты ни с кем не вступаете! Сядьте рядом с любимым человеком. Возьмите за руку. После завершения проповеди все восхваляют Вселенную и целуют друг друга. Кованый знак нужно повесить на шею тому, кого хотите вывести. Ты, – Дюпон указал на меня, – вместо знака возьмёшь вот это.

Он протянул мне свою курительную трубку и добавил:

– Это не трубка. Это Путеводный пайп, уводящий своих к своим. Направь его на грудь своей любимой. После этого вы поцелуетесь. Во время поцелуя раскусите капсулу – тинктура попадет вам и вашему избраннику. И вы оба Большим Прыжком возвращаетесь сюда. Всё ясно?

Мы переоделись в балахоны, встали в центр.

– Стоп, – сказал Франсуа Дюпон. – Теперь просто стоим и молчим 15 минут. Вечность не терпит суеты.

Вот оно, стояние перед дверью, думал я. Все знаки, которые я считал «неработающими», караулили меня у финальной черты этой истории.

– Всё, теперь можем начинать. – Дюпон был предельно серьёзен и торжественен, это было заметно даже сквозь маску на его лице.

По команде Дюпона мы проглотили свои «пропуска в рай» – первые капсулы. Вторую держал в кулаке, большим и указательным пальцами той же руки сжимая трубку.

В глазах потемнело. Руки, ноги, тело – всё постепенно исчезало, растворялось. Возник оглушительный звон, напоминающий шелест металлических крыльев размером с небоскрёб. За ним раздался разрывающий плоть пространства-времени взрыв. ///Удар Перехода. Датчики земных «гуглокарт» и «дубль-гисов» в этот момент дёрнулись в такт – потеряли вас с Таней из виду.///

…Белая точка прямо перед нами возникла, стремительно разрасталась…

…Саша Четверг сидела в катере, говорила с капитаном, усадив его перед собой – спиной к берегу. Она смотрела на часы и говорила, чтобы его отвлечь.

Увидев белый луч, уходящий в небо, Саша замерла на мгновение – и продолжила говорить, взяв капитана за локоть. Удерживать его внимание придётся недолго. Земные там особо не задерживаются – совсем скоро блеснёт луч возвращения.

13. Первая параллель

Сначала было тихо.

Я открыл глаза. Свет ослепил меня.