Добро. Первая часть

Мы мир, или он нас…

Кстати, у Саши получилось лучше, чем у меня. Это говорю только сейчас, чтобы дать вам разумную степень. Там этого не осознавалось. Но сейчас, вернув человеческий разум, понимаю, я был неким пятном из прошлого, не помнящим его, только подсознательно. А Саша был исключительно чистым. Как и сейчас естественно – не забывайте, что мы вечны. И прошлое время, только для хода земной мысли – направления книги. Его мир также излучал чистоту, более кристальную, чем это можно себе представить. Его новый мир, был моим, только с чистым дуновением ветра. Он являлся, и является новой зарей вечного сияния.

Мы долго наблюдали за его творением. Оно было настолько чистым, что в нем можно было много чего добавить. Но мы не хотели. Мы зачарованно наблюдали за ним, как за огнем. Как за чьим-то творением, будто бы не нашим.

Саша даже пошутил:

– А знаешь пап? – Не забывайте, что неизвестно, он это спросил у меня, или я его… – Даже больше ничего не хочется создавать. Мне очень хочется растворится в нашей любви, которая позволила нам сотворить это вместе!

Услышав эти слова, я так и сделал. Я растворился в Саше, а он во мне!

Мы надолго отключились из той нарисованной реальности. Где, и как мы блуждали, неизвестно. Но это были самые нежные моменты. Нет, они даже рядом не валялись с шелком. Это были моменты, которые создали этот шелк. И все, что только может оценить его нежность.

На этот раз это был не сон. Не отключка, не перезагрузка. Это была вечность. Вечная нежность, которую нам дарила любовь. Ой, ребята! Скажу я вам, это не передать словами. Вечная нежность, из которой есть выход в любовь! М-м-м-м! Этим мычанием я заменил высокие слова.

Теперь у нас было два мира. Маленький, с которым мы весело игрались. И большой, с которым мы также задорно проводили, якобы время. Иногда мы даже путали их местами, ну, как бы заигрывались, и с нами происходили всякие странные, но забавные вещи. И это можно охарактеризовать материально. Все происходило, вплоть даже до перемен в нашей внешности. Словно мы устроились на пол ставки в театр. Почему на полставки? Да потому, что мы гримировались и отыгрывали роли на половину. Как пластилиновая фигурка, попавшая к трехлетнему малышу.

Наши тела принимали нелепые формы, про лицо я вообще молчу. Один только смех. И мы совершенно не думали, и не переживали, что все это так и останется непоправимым. У нас и мысли не было, мол, мы такими и останемся.

А самое главное, что я веселился даже больше Саньки. Он хотя бы иногда останавливался, и смотрел на все это с вопрошающим видом. Я же вошел в конкретный раж. В какой-то момент мы с ним слепили такую фигуру из себя, что со стороны это была общая бесформенная, с человеческой точки зрения, масса. Но мы, как ни странно, чувствовали себя очень комфортно, и даже как-то привычно. Естественно, мы и до этого момента ощущали сильное единение. Но тут… Это непередаваемо! – Чистейшее осознание двух в одном целом.

Что было дальше с этим пластилином, я лучше промолчу, потому что мы перепробовали все свои фантазии из школьной программы лепки. Иногда наши фигуры меняли плотность пластилина, отождествляя себя с прототипами.

– Пап, так классно! – Воскликнул сын, только было не ясно, кто именно, он или я.

Все настолько перемешалось, что мы перестали следить даже за осознанностью единения и частности. Осознание растворилось, превратившись в детский конструктор – лишь бы интересно и весело.

Затем начались разные вариации игр. Мы не просто меняли мир, а вслед за ним менялись и мы. Теперь перед нами стояла задача сделать все наоборот. Мы отрывали от себя, понимайте это как хотите, смеюсь… Мы отделяли от себя кусок пластилина, лепили из него фигурки и это сразу же проявлялось в мире. Он дополнялся тем, что мы слепили, только в макро-пропорциях. Вначале это были неказистые и неровные геометрические фигуры, чем-то похожие на земные. Но впоследствии, мы решили придавать им замысловатые и трудоемкие формы. – Так рождались наши первые материальные труды. Сразу поясню, материальные – я так обозначаю труд физического земного тела. Можно все это заковать в кавычки, так как в новом мире, все обстояло немного иначе. Но чтобы вас не запутать теми ощущениями, тем восприятием, я буду это обозначать, как физику, материю.

Рядом с нами возникла такая же пирамида с пещерой – «гора», как та, в которой мы обитали, что ранее я воздвиг чистым намерением. Только теперь этот процесс получил посредника – лепку макета.

Ну как вам? Схоже с земной системой, где между собой и собой всегда есть посредники. И я вам скажу так, какие бы миры я не посещал, какие бы не создавал, все они имеют систему. А в процессе, все эти системы сходятся в одну, идентичную с земной. Ну только названия и декорации бывают немного с другими оттенками. А так, все то же.

Ну, ну… Поспешу вас успокоить. Это всего лишь действительная реальность, от ничто, до все… А уж вы можете фантазировать в этой закольцованной и пустой реальности, как захотите. Убежав в свой человеческий мирок, наслаждаясь своими расписными границами. В любом случае, все хорошо – и зло, и добро, когда оно у вас существует. Главное менять местами, чтобы не наскучило.

Пещера получилась более искусно. Чувствовалась рука посредника – труда. Он задействовал мысли. А они, в свою очередь, пригласили на помощь чувства. Так и получился шедевр. И с ним работала целая созидательная бригада, а не только мы с Сашей.

Не хочу сказать, что нам не хватало с сыном системы, и именно поэтому мы пригласили посредников между творением и творцами – творцом. Просто-напросто мы хотели перемен, как сердца, которые их ждут…

Да, забыл сказать. Мало, что приходило с дуновением ветра воспоминаний в новом мире, но песня «Перемен» до меня ласковым мотивом доходила, пусть и подсознательно.

У пещеры получились более гладкие края, перепады и выступы. Она казалась более мягкой и уютной. Ну как книга «Добро», где я стал более просто изъясняться, по сравнению с книгой «Чувства», где меня просто цифровала идея познания себя. А ведь всегда все намного проще… Любовь – это любовь, а жизнь – это жизнь, без объяснений.

Вход освещался незримым лунным светом, причем, не имея времени суток – по крайней мере. По точному распорядку. Свет тонкими переливами ложился на все стены, что были поблизости от входа. Получалась некая игра твердой энергии – зримой, и более мягкой – еле уловимой. Кстати, свет в новом мире не выполнял тех функций, что на земле. Он иногда был мраком, а иногда освещал этот самый мрак. Другими словами, свет просто существовал, а иногда делился на себя и свою тень.

И всегда, когда появлялся «разноцветный» свет, появлялись и странные маленькие существа, которые поглощали его. В привычном мире свет поглощал тьму, а тьма свет. Здесь же, так как это была единая сущность, его поглощали маленькие букашечки с крыльями. Во всяком смысле я их так видел. По секрету, я их и создал, когда ко мне пришла мысль – «А куда девается свет, если он и есть тьма?». Букашек я создал на скорую руку… Да, да, именно руку. Когда мы с сыном занимались продуктивной лепкой. Я незаметно отлепил маленький кусочек и сотворил мушек. А потом показал их сыну. Мы долго смеялись. Они получились очень жадными до света, но такими забавными.

За всеми этими играми мы не заметили, как разъединились. И теперь в мире были две пластилиновые фигурки, которые что-то от себя отрывали, и лепили этот самый мир. Разницы мы не почувствовали. И я был благодарен новому миру за то, что он воочию и «чувственно» мог показывать, что все едино, и множественно. Причем в одинаковом состоянии, как бы это парадоксально не звучало.

Мы с Сашей даже немножко невидимо разграничили свои зоны творения. Ну, как бы отвернувшись друг от друга. И каждый лепил что-то свое. А потом завершив, – соскучившись друг по другу, мы встречались взглядами, нежно улыбались, и делились своими изобретениями. Иногда даже лепя из них одно целое, и более великолепное. Саше очень нравился этот процесс, и мне тоже. Он навевал что-то новое и свежее.

А порой, мы даже расходились, он в пещеру, я оставался снаружи, или наоборот. Творили, и вновь сходились. Странное отдаление, которого боишься с наступлением определенного возраста на земле. Но здесь оно придавало легкие оттенки движению. Одно уходило, на смену ему приходило другое – перемены, не более. Даже в бесчувственном мире, в той степени, как ее привыкли осознавать люди, чувства присутствовали – новый мир дарил палитру движений, оттенки интересов.

Санькин даже заметил это как-то.

– Пап, а как в другом мире, ну, где нас нет, выражается отдаление и приближение предметов? – Спросил он.

Я понимал, что в этом мире, он знал точно на все вопросы ответы. Просто хотел получать этих самых оттенков больше, вот и включал разумное любопытство. Поясню, разум и так все знает, но ему скучно, и он постоянно проходит свои знания заново, по кругу, бесконечное количество раз. Именно поэтому, я только улыбнулся сыну в ответ, и мы сладко обнялись.

Объятия получились восхитительными – мы же научились оттенкам движения, а значит, разбежавшись в разные стороны, кто в пещеру, а кто наружу, мы соскучились по объятиям. И они вновь заиграли красками новой, повторюсь – новой жизни!

Через какой-то миг наша лепка превратилась в конвейер. И можно было приглашать помощников. Для более масштабного украшения мира. Но мы переглянулись с сыном, и поняли, что торопиться некуда, и лучше мы посмакуем удовольствием от созидания. Именно так и зарождалось время на земле. Вместо моментального намерения появилось желание, и невидимый, но расчерченный срок для его осуществления. Хотя, все это одно и тоже.

Вы представляете, и «небу» тоже досталось. Оно теперь менялось, не имея графика, просто менялось хаотично. Конечно же была числовая вероятность совпадений, как и все в разуме, но мы этого не видели. И не хотели. Верх менялся, то в необъятные просторы, то в отражение мира, где также происходила жизнь. Там тоже были творцы, как мы с сыном. И мы бы слились с ними в единое целое, если бы прикоснулись. Но мы им давали возможность побыть отдельно от нас.

Иногда «небо» превращалось в просто зеркальную поверхность, с легким отражением, как гладь воды. Там были творцы, но они являлись более близкой к нам энергией, без посредников на мысли.

А порой, верх становился настоящим экраном, как в кинотеатре, и показывал то, как мы лепили мир, трансформируя его. Только это все смотрелось со стороны, и мы иногда не узнавали, ни себя, ни свое творение. Как бог, что сотворил землю, а потом растворившись в людях, не вспомнил, что он бог… Не берите во внимание все описанное буквально. Я описываю сознание всего этого более обширно, сужая в воронку восприятия читателя. Ну, например, я камера, а вы зрители перед телевизором. Смысл тот же для меня, а многим покажется, что держа камеру, видишь более масштабно и чувственно. И это совсем другая история – человеческая. А я скажу так, только вы сами ответственны за свои чувства и нахождение по ту, или эту сторону экрана – зрачка!

Кстати, очень интересная тема. Множественные земные споры человечества по поводу бога, где он находится, и баланса. Да и вообще всего мироздания.

Вот, что я узнал для себя при создании нового мира. Почему при создании? Да потому, что в момент созидания, зарождения, или даже банального обновления, стирается прежнее знание, уступая место новым. Как говорится, истина – это тишина, а своя истина, это озарение – то, что начал создавать.

Я сейчас опишу человека, причем сделаю, это исходя из знаний нового мира, моих мыслей. Того, кто читает мои строки. Ты наверняка, да, именно конкретно ты, ищешь путь самопознания, и находишься в поисках бога.

Многое из прочитанного и услышанного говорит о сознании – Ян. О чем-то высшем и более независимом, чем разум. Это очищение, сначала тело, потом разум, а затем и любое проявление энергии до состояния – «ничто». Некая холодная субстанция, исходящая из весов баланса. – Чистое просветление.

Также есть другая сторона медали – Инь. Это разум, это чувства. Постоянный путь в глубину себя, вращаясь около своего я, хотя, думая, что избавляясь от него. Эта дорога ведет в изобилие – «Все».

Инь и Ян, привожу в пример только для того, чтобы было немного знакомо и понятно. Для меня этих понятий не существует. Обычная фантазия трехмерного мира, как и моя. Но повторюсь – это фантазии для трехмерного мира, летающие в категории сказок и мифов. В других мирах – это реальность и ясная твердь.

У всех, эти стороны заземления и просветления трактуются, как одинаково, так и по-разному. Все зависит от того, насколько человек, описывающий эти отражения, целостен с единением и приятием. Кто-то ищет бога и баланс в сознании, ускоряясь вверх, очищаясь и умирая в холоде космоса. А кто-то познает его – срединный грааль в сердце, в глубине, следуя за эмоциями, и не важно какие они, плохие или хорошие, жизнь или смерть – познающий должен понимать, что в конечном счете, который никогда не заканчивается, нет плохого и хорошего.

Но мало кто задумывается над тем, кто задумывается… Кто именно тот, кто ищет бога, грааль, баланс? И что из себя представляют глаза человека. О чем я говорил ранее – его зрачки. Точки, где все исходит, или входит. Не пытайтесь сейчас понять это разумно, а то еще возникнут вопросы по поводу слепых по зрению. Зрачок – это представление, как черная дыра в космосе – материя, не материя, иллюзия, реальность… У незрячих есть свое око, свой зрачок.

Я вышел из этого мира, чтобы создать новый. И по возвращению обратно, для передачи информации, я заявляю знание, что несет в себе баланс, бога – источник.

Человек – это мир. Весь мир, что есть. И все…

Так я и знал, что появится еще больше вопросов. Но пока есть вопросы, не постигнуть бога. Бог не спрашивает. Баланс не спрашивает. Им нет необходимости узнавать, как это делать, ведь они это создали. Чтобы не запутать, они – это единое. Как бог, баланс, сознание, разум – ЧЕЛОВЕК!

Зрачок человека, я беру для логического объяснения. На самом деле эта средняя точка человека не существует. Но можете ее взять для себя. Пусть она будет зрачком, сердцем, разумом или душой, не важно. Но она есть, и это – человек (сердце, разум, сознание, бог, баланс, грааль).

Да, да… Именно так. Бог это осознает. А человек подумает, что это немыслимо, и пойдет искать ответы…

И дело не в том, что бог или человек, разум или сознание, баланс, или одна из чаш весов. Дело в том, что все начинается во мне!

И ТЫ можешь сказать также, тогда мы сольемся, ведь все начинается во мне. Я начало. Я источник. Вглубь я чувствую, получаю и знаю, наружу я создаю и отдаю. Я – это я… Я ничто… Я – все… Я… …