Мир, который не вернуть. Том 1: Начало

– Ладно, тут уже немного осталось. Пойдём, – Павлов подхватил меня, и мы пошли дальше по лестнице.

В квартире нас никто не встретил.

Павлов помог мне снять некоторые вещи и довёл до дивана, где я лёг и почти сразу, от усталости, уснул.

Я успел лишь посмотреть время на телефоне: «23:46» – очень поздно.

День 8-9.

Весь сон был нескончаемым кошмаром. Я видел бесконечный цикл с одним и тем же содержанием: Павлов, раз за разом, убивал детей, и каждый раз, когда я терял сознание, всё начиналось заново.

* * *

Всё тело ныло от боли – ощущение разбитости, будто меня били несколько часов.

На улице было темно, и я подумал, что проспал всего несколько часов. Я пошарил рукой по карманам, рядом, но телефона нигде не было – значит, оставил его в рюкзаке.

Я спал в грязной одежде. На рукаве было тёмное пятно, которое никак не стирались – вроде кровяного, но в темноте было не разобрать. Я повернулся к стене, но чувствовал, что не смогу уснуть. В горле было очень сухо – я решил встать и пойти попить воды.

Я кое-как встал, держась за спинку дивана. От движения тело ещё больше заныло, закружилась голова. Я постоял несколько секунд, пока не стало легче, и пошёл к двери.

На кухне Павлов курил за столом. Мелкий огонёк сигареты освещал его лицо.

– Ты куришь? – я ни разу не видел как он курит.

– Проснулся, значит? – он убрал сигарету и затушил её в пепельницу, полную окурков. Теперь я видел только его силуэт. – Нехорошо так думать конечно, но ты был в бреду и мы начали думать, что у тебя психика не выдержала, – я услышал, что последние слова были сказаны с теплотой. Видимо, он улыбался.

Я не понимал о чём он.

– Я же вроде пару часов проспал. Ты о чём? – спросил я, подойдя к окну. Тёмные силуэты панельных домов выглядели мрачно и пугающе. В голове создавался диссонанс: я всегда смотрел на дома и там были хотя бы пару окон со светом, а теперь ни одного. Все эти дома теперь смотрели на меня тысячей мёртвых чёрных глаз.

– Пару часов?.. – удивлённо переспросил Павлов. – Ты проспал больше суток, несколько часов громко кричал и плакал… Ты нас очень напугал. Так как ты себя чувствуешь?

– Тело ломит, – признался я. – И голова кружится.

– Оно и понятно – столько спать. К утру должно пройти.

В голове был какой-то туман. Я понял, что даже не знаю сколько сейчас времени.

– Сколько времени?

Павлов зажёг спичку и поднёс её к часам на руке:

– Без трёх четыре, – сказал он.

Середина ночи. Я сидел и думал как вообще мог проспать столько времени – в голове совсем не укладывалось. И тут я вспомнил, что уже проспался…

* * *

Я проснулся от шума в коридоре:

– … как ты можешь такое говорить?! – молодой голос был недоволен. Видимо, Павлов.

– Я как раз говорю нормальные вещи, – сказал твёрдо другой голос – это был Майк. – Этот мелкий нас всех похоронит, понимаешь? Он орал целый час – это чудо, что никто не услышал. Ты подохнуть хочешь? Я – нет. Не будь дебилом. Я не собираюсь тебя уговаривать, но по-моему тут всем ясно, что он скоро сломается. Психика не выдержит, понимаешь? Он слабый. И я не хочу быть рядом в тот момент, – Майк сделал паузу.

– Ну, так и вали, если ты не хочешь прикрывать ребёнка! – со злобой ответил Павлов. – А я не могу бросить человека, когда знаю, что он умрёт. Если ты такая сука – нам не по пути.

Его злоба как будто проникла в меня. Я боялся пошевелиться. Но Майк не обращал на это внимание:

– Он уже ломается… Ты сам слышал эти крики! – он резко умолк. Но после небольшой паузы продолжил: – Давай сейчас уйдём и осядем где-нибудь подальше. Еды нам хватит на целый месяц. Здесь оставаться нельзя, а нести его мы тем более не можем – это самоубийство. Ты сам видел, что мы здесь не одни. И как я понимаю – у них оружия больше, чем у нас.

– Они не нападут на нас – как они вообще о нас узнают?

– У нас целый час сирена орала! Как? Да любой бы уже услышал! – не выдержал Майк. – Ты сам понимаешь, что это не была защита от восставших. Это была бойня между людьми.

– Там не было трупов, – возразил Павлов.

– Может, это ты так думаешь. Кто знает, на что эти монстры способны.

– Это так не работает, – снова возразил Павлов.

– А как это работает? – перебил его Майк. – Ты знаешь? – он подождал немного. Павлов не ответил. – И никто не знает.

– Я всё это понимаю, но что ты предлагаешь? Бросить ребёнка? Чем тогда мы лучше будем? Люди так не делают. Ты же тоже солдат. Наша обязанность – защищать этих детей. Любой ценой. И я не могу от этого отказаться.

Майк не отвечал.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но я не согласен – он сильнее нас вместе взятых, – голос Павлова звучал мрачно, но спокойно, без злобы. – И это прекрасно видно по его глазам. Сейчас ему плохо – а кому не было бы плохо? Что бы с тобой случилось, если бы в пятнадцать на твоих глазах убили целую толпу детей? Ты бы выдержал? Пришёл бы и весело смеялся? Не думаю. Я не могу уснуть, понимаешь? Я убивал людей и раньше, но сейчас когда закрываю глаза – вижу эти детские лица… – голос Павлова оборвался, но через несколько секунд он повторил: – Ты не знаешь о чём говоришь. И я не могу бросить ещё одного ребёнка умирать.

Майк вздохнул и с тяжестью проговорил:

– И что ты предлагаешь? Сидеть здесь и ждать целую толпу?

– Будем ждать сколько нужно. Ты можешь уходить и брать что угодно, а я останусь. Я уже сказал, что не могу так поступить. И лучше умру человеком, чем сбегу сукой.

– Ладно. Хер с тобой, – проговорил он недовольно. – Будем ждать.

Послышались шаги – они приближались к моей двери, и я отвернулся к стенке, закрыл глаза. Дверь открылась, но никто не зашёл.

– Спит? – спросил Майк.

– Да, – ответил Павлов и закрыл дверь.

* * *

? Я уже просыпался, – тихо сказал я, вспомнив всё. Я подошёл к табуретке и сел за стол, обхватив голову руками и прикрывая глаза.

– Сейчас? – спросил Павлов, доставая ещё одну сигарету из пачки и закуривая. Я понимал, что ему сейчас это нужно и поэтому не стал ничего говорить.