Мир, который не вернуть. Том 3: Год Второй

– Может, остановимся? Передохнём? – предложила Катрин.

Паша горько усмехнулся:

– Попробуй.

Я приостановился и, преодолевая боль в суставах, присел, дотронувшись до песка, который сразу же обжёг пальцы.

– Ай, – я резко убрал руку и машинально потряс ею в воздухе. На пальцах покраснела кожа.

– Убедились? – тяжело выдохнул Паша. – Идём. Уже почти пришли.

К утру на горизонте что-то замелькало. Что-то такое, что своими цветами резко вырывалось из грязно-жёлтого окружения. Паша тоже это заметил и остановился, стоя на гребне песчаной дюны. Впереди был оазис.

– Тоже это видишь? – спросил он меня. Его лицо было сплошь обожжено и покрыто маленькими красными точками.

– Фигово выглядишь, – сказал я.

– Не волнуйся. У тебя такое же лицо, – улыбнулся Паша, а затем повернулся в сторону спасительного мирка. – Так, ты тоже его видишь?

– Конечно.

– А остальные? – спросил он, не поворачивая голову, но повысив голос.

– Да, – ответил Женя за всех.

– Я же говорил… – Паша, издав сильный вздох, двинулся вниз по гребню, поднимая маленькие пыльные облака.

Я сделал то же. Долина была совсем близко, и это придало сил. Я чуть ли не бежал, позабыв обо всём. Внезапно сзади послышался истошный вопль, который сразу же оборвался. Мы обернулись и увидели, как в песке скрываются руки.

– Какого… – Паша бросился стремглав назад. Не хватало Жени. Никита и Катрин беспомощно озирались по сторонам, всё ещё не понимая, что произошло. Я сам не понял, но с каждой секундой всё больше частей складывались в целостную мозаику: мы здесь не одни. Нужно было бежать.

– Нет… нет, нет… Нет! – кричал Паша, беспомощно пытаясь раскопать песок, который сразу же стекался обратно со всех сторон.

Я подбежал и попытался помочь. Руки сразу же обожгло, ещё больше оплавляя кожу.

– Что случилось? Где Женя?! – через несколько секунд уже не мог продолжать, потому что от боли не чувствовал руки. Паша всё продолжал.

– Оно… оно забрало её! – он всё грёб и грёб. Видел, как на его руках кожа просто слазит, оставляя опалённое мясо. – Костя, помоги…

По его лицу градом текли слёзы, которые, падая на горячее мясо его рук и песок вокруг, тут же превращались в маленькую паровую тучку, которая мигом растворялась в воздухе.

– Помоги! – взмолился он, повернувшись ко мне.

Посмотрел на него, не в силах что-либо сделать.

– Прости…

Подбежали остальные.

– Что произошло? – спросил Никита.

– Её больше нет, – тяжело сказал Паша. В его глазах стояли слёзы, а взгляд был пустой, безжизненный. – Нет…

– Мне очень жаль, – тихо сказал я.

Паша резко достал пистолет и приставил к своей голове.

– Я больше так не могу… – тяжело проговорил он.

– Нет, – бросился к брату, но тут всё оборвалось…

* * *

Резко сел в кровати, будто освободившись из петли. Было тяжело дышать, сердце бешено стучало, но постепенно всё успокоилось.

«Это всего лишь сон…»

В мутное окно, сквозь грязные пыльные занавески, пробивался утренний свет, на улице пели птицы. Поднял с пола часы – «9:31» – и упал обратно на кровать, укрывшись с головой.

Но когда ты просыпаешься – обратно дороги уже нет. Остаётся только встать и принять новый день во всеоружии. С коридора доносился возмущённый голос Катрин:

– Куда мы поедем?! Паша, да почему ты не успокоишься?

– Ох, боже милосердный!.. Да мне надоело тебе повторять. Как ты не поймёшь? Нам нужно туда доехать! Нужно! – он тоже не отставал в тональности и говорил громко. Чуть ли не кричал.

– Почему? Почему ты не успокоишься? – взвыла девушка. – Нам не надо туда ехать! Давай останемся здесь! Там ничего нет! А здесь – есть! Мы здесь есть, понимаешь?! А там – уже может и не быть!

– Да не можем мы здесь остаться! Нам надо ехать: только так мы и можем выжить! Там ещё могут быть люди, а здесь – ничего.

– Ты это Сергею с Наташей скажи! Найди их, среди тысяч этих мертвецов и скажи в лицо, что думаешь! – выпалила Катрин.

На секунду повисла тишина. Паша ничего не отвечал.

– Вот поэтому, – тихо начал он. Паша сейчас говорил негромко, но его голос брал железной хваткой сознание, заставляя слушать, – и нужно доехать. Чтобы больше никто не умер, не превратился в этих… тварей. По одиночке мы все передохнем, как мухи. Я помню, что они умерли. Помню, во что они превратились. Но это не повод, чтобы вечно сидеть и дрожать. Крохотная, но всё же у нас есть надежда на спасение – поэтому следует за неё хвататься всеми руками силами, прилагать все силы… Иначе, какой смысл того, что мы выживем, ну, пускай год или два, вот так разъезжая по городам и растаскивая, что ещё осталось, всё то, что накопили в том мире, до нас? А ты думала о том, что когда-нибудь продукты окончательно испортятся? Да они даже быстрее банально кончатся. Ты ведь не забыла, что мы – не единственные люди в этом мире? Выжившие есть, их достаточно, а вот еды – недостаточно. Таким темпом одни мы не протянем – нам нужно объединиться. Тем более это нужно, чтобы возродить общество, иначе всё было и будет зря. И спор этот – зря. И жертвы наших друзей – зря. И жизни наших предков – зря. И вообще вся жизнь – зря!

– Да откуда ты знаешь, что там что-то будет?! – выпалила Катрин.

Дверь в комнату плавно открылась и внутрь вошла Женя, тихо притворив её за собой. Я уже оделся и просто слушал, сидя на убранном диване. Вставить хоть что-то было бессмысленно: пока кто-то из них не устанет – это будет продолжаться.

– Привет, Кость. Уже проснулся? – спросила Женя. Я кивнул в ответ.

– Чего это они с утра пораньше? – спросил я. Женя села рядом. На ней совсем не было лица. Обычно она старалась улыбаться, чтобы другим было легче, но, видимо, не сегодня.

– Да как обычно… Сколько времени прошло уже, как мы едем?.. И всё никак не приедем… Паша не уступит в этот раз – это он уже решил.

– Ну, это они всегда так, – сказал я. Женя кивнула. – А когда Паша решил? Мне он ничего не говорил.

Женя вздохнула, и посмотрела в потолок, вытянув и скрестив ноги перед собой.