Мир, который не вернуть. Том 1: Начало

– Выживать одним тяжко – вот и ищем где бы остановиться. Мы с братом были в походе, за городом. Вернулись неделю назад, а тут будто фильм ужасов. Вот мы и ищем других выживших – нашли.

– Неплохо получается, – сказал третий мужчина в чёрной одежде низким голосом, указывая на наши рюкзаки. Он был среднего роста, крупнее всех трёх. Изогнутый шрам на бритой голове выглядел жутко и вселял страх.

– А что нам мешает просто вас грохнуть и забрать шмотки? – рыкнул первый. Павлов немного сменился в лице, страх проступил сквозь спокойствие.

– А вам разве не нужны люди? – сказал он, собравшись. – Я отлично стреляю, а мой брат может помогать по мелочам.

– Ладно… – выдохнул первый, – фиг с тобой. Последний вопрос: что у тебя за синяя херня на шее? Пятна какие-то… Вдруг, ты как те синяки, – громила указал в сторону мёртвого восставшего, – заразный? Они вон тоже синие. Что-то ты мутный какой-то.

– Да это от пота, – быстро сказал Павлов с улыбкой, но уже неуверенно. Он нервно улыбался. – Аллергия на пот. Никогда что ли о потнице не слышал?

Несколько секунд мы молча стояли. Охранники о чём-то переговаривались между собой. Несмотря на такую очевидную ложь, они в неё поверили.

– Ладно, хер с тобой. Посидишь сначала в карантине – потом посмотрим что из тебя получится, – низким голосом сказал третий и повернул голову назад, выкрикивая куда-то позади себя: – Впустите этих клоунов. Пусть начальник с ними разбирается, – он повернулся к нам. – Если фокус какой захотите выкинуть – учтите, что пуля-то она дура, зато летает быстро.

Павлов повернулся ко мне и еле заметно улыбнулся – видимо, всё шло по его плану.

Один из охранников отодвинул небольшую железную решётку и, когда мы зашли, закрыл её. Другой, чуть выше меня, наставил на нас небольшой автомат и молча смотрел, ожидая приказа.

– Веди их внутрь, – громко сказал низким голосом охранник, что стоял на стене – мужчина перед нами опустил автомат, развернулся и пошёл вперёд.

Внутри было просторно, несмотря на большие прицепы-перегородки, которые создавали небольшие лабиринты. Территория парковки была огромной. Тогда, в первый раз ночью, я этого не заметил.

Первым тишину решил нарушить наш проводник:

– А вы кто такие будете?

– Я – лейтенант Павлов, – при этих словах он приложил ладонь к виску. Я понял сигнал, и побежал вперёд.

– Э, куда… – раздалось позади. Я не обращал внимания, пока, наконец, не добежал до колёс в конце прицепа.

Я обернулся и увидел позади себя окровавленный труп – Павлова уже не было.

Стало страшно. Другие охранники могли в любую секунду появиться. Но я остался молча ждать Павлова – как он и велел.

Недалеко раздались несколько выстрелов. Откуда-то за лабиринтом контейнеров, начались крики, и послышался топот группы людей.

«Он тебя бросил…» – сказал Голос в голове.

Я постарался отвлечься, но каждый секунда ожидания казалась вечностью. Топот и крики становились всё ближе.

Вдруг, посреди всего этого резко прорезался звук мотора.

Через несколько секунд вдалеке появился Павлов, сидя за рулём нашего грузовика. Он жестом показал, чтобы я оставался на месте. Топот и крики затихли, начались выстрелы. Пули разрывали воздух повсюду, врезаясь то в контейнеры, то в крышу грузовика, пока он ехал в мою сторону. Я прижался к контейнеру. Павлов, проезжая рядом, немного притормозил и открыл дверь – я на ходу залез в салон. Пули свистели позади нас, но это было бесполезно, так как, сзади была огромная секция, и её сложно было пробить. Крыша просвечивалась в нескольких местах. Боковые стёкла уже были разбиты

Я вжался в кресло. Повернув, Павлов остановил машину. Он выдохнул и закрыл глаза, а через секунду открыл глаза и тихо сказал:

– Так, ну, погнали! – и дёрнул за ручку коробки передач.

Машина начала набирать ход. Последней преградой был железный забор. Несколько человек вылезли из-за угла, но, увидев мчащуюся на них машину, отпрыгнули в сторону. Кто-то пытался стрелять, но это нас не остановило.

Выстрелы, паника, и вот уже наша машина, выломив перегородку, мчится вперёд. Через несколько секунд выстрелы прекратились. Всё произошло настолько быстро, что я не мог ни о чём думать. В груди бешено стучало сердце, а взгляд был прикован к одному пулевому отверстию посреди лобового стекла.

Всё, что сейчас произошло, никак не вмещалось у меня в голове. Я всегда думал, что такое бывает только в кино или играх. Нам чудом удалось остаться невредимыми.

– Ух, прорвались, – сказал Павлов, когда мы уже отъехали на приличное расстояние. Он улыбнулся.

Павлов, хоть и улыбался, но было видно, как ему тяжело дался этот план. Его лицо сильно побледнело, появилась испарина на лбу, он сильно сжимал руки на руле, видимо чтобы не тряслись.

Казалось, что жизнь из него выходит ещё быстрее, чем раньше. Синие пятна на бледной коже сильно выделялись. Неприятные мысли закрались мне в голову.

«Он умирает… Он умрёт, а ты снова ничего не сможешь сделать. Снова всё сделал он, а ты просто стоял. На его месте должен быть ты. Ты должен умереть. Ты бесполезный и слабый», – сказал Голос.

– Нет! – выкрикнул я, не сразу поняв, что это было вслух. Я закрыл глаза, и сильно зажал уши руками. Я не сразу понял, что меня кто-то бьёт по плечу. Я открыл глаза. Павлов что-то говорил, и был сильно встревожен. Я убрал руки.

– Что с тобой происходит? Ты иногда кричишь непонятно из-за чего, разговариваешь о чём-то про себя. Я не понимаю…

– Извини, вспомнил тех детей, – соврал я. – Всё нормально. Много чего случилось, вот и лезут неприятные мысли, – и отвернулся.

– Ладно… – я понял по его голосу, что он ещё хотел что-то сказать, но лишь добавил: – Отдохни пока что.

Мы проехали молча около часа. Павлов пробовал включить радио, но все радиоволны были мертвы. В воздухе было какое-то напряжение.

Вдруг, Павлов резко упал лицом на руль, машину повело в сторону.

– Павлов! – крикнул я, и попытался перехватить руль, как видел это много раз в фильмах, но это оказалось намного сложнее, и нас начало закидывать набок, мы полетели в кювет, и машина перевернулась. Я, подлетев и ударившись, потерял сознание.

Голова сильно болела, будто в неё вонзили стальной кол. Я попробовал открыть глаза, но сразу же резануло новой острой болью. Больше всего болел затылок. Правой рукой я вслепую провёл по затылку – там были мокрые волосы. Кое-как, превозмогая боль, я немного приоткрыл левый глаз, и посмотрел на трясущиеся пальцы – кровь.

Сейчас я плохо понимал, что произошло. Боль была сильной, и, чтобы собраться с мыслями, я закрыл глаз.

«Мы… что произошло? Вспоминай, Костя. Павлов потерял сознание, и мы перевернулись… Павлов? А что с ним?» – я снова открыл глаз и осмотрелся: Павлов, сидя уткнувшись окровавленной головой в руль, был без сознания. Машина стояла прямо, а мы были в небольшой пересохшей канаве. Каждый удар сердца отдавался в голове сильной болью, но надо было собраться с силами. Немного подташнивало, кружилась голова, но я, трясущейся рукой, попробовал привести в сознание Павлова – ничего не получилось.

– Блять… Павлов… – тихо сказал я, но ничего не происходило, сколько бы я его не пихал или бил в плечо – он всё так же сидел вниз головой, уткнувшись в руль.

Из мотора машины валил дым, и я понял, что нужно было быстрее что-то делать: на этой машине мы уже больше никуда не поедем, а звук падения мог привлечь восставших.

Я отстегнул ремень, открыл дверь. Попробовал выйти из машины, но ноги, подкосившись, не удержали, и я упал на землю. Кое-как, держась за корпус грузовика, я смог всё же встать. В боку тоже отдавало болью, но я не обращал на это внимания, понемногу продвигаясь вдоль машины к водительской двери.

Добравшись до водительской двери, я с силой её открыл, и принялся бить Павлова по щекам. Он слабо дышал, но не приходил в сознание.

– Павлов… Павлов! Вставай, блять! Ты, козлина, не смей тут помирать… – ругался я. Говорить тоже было больно, но эмоции разрывали – ругань сама лилась изнутри.

Я быстро осмотрелся – восставших пока ещё не было видно.

Через несколько минут, когда я уже почти потерял надежду, он поднял окровавленную голову, стоная от боли, и посмотрел на меня одним глазом:

– К… Костя? Что… произошло? – простонал Павлов.