Живая функция. Рассказы. Часть вторая

– Литр молока, но только у меня пятисотенная купюра, – сдача будет?

– У меня сейчас сдачи для тебя нет, – занесёшь позднее. Хорошо! У тебя и посуды нет?

– Нет.

– Налью в свою банку.

Через несколько минут она вернулась с кухни в комнату и открыв окно подала мужчине литровую банку молока.

Придя домой, Леонов поставил банку с молоком у входа на кухню, и начал снимать верхнею одежду, одновременно крикнув супруге: «Зина, сделай мне омлет. Я принёс литр молока; стоит возле кухни…»

Затем Михаил Алексеевич прошёл в комнату и щёлкнул тумблером телевизора, развалившись на диване. Отдыхал спокойно он всего несколько минут, так как его потревожила жена: «Ну, и где твоё молоко?» – спросила она, входя в комнату.

– Тебя ещё и ткнуть головой надо! – Рассердился Леонов, поднимаясь с дивана. В прихожей, возле кухни он молока не обнаружил. – Тут ставил, – развёл он в недоумении руками.

– У кого покупал? – спросила с ехидцей супруга.

– Как обычно, у Раи.

Жена покрутила пальцем у виска мужа, – Она умерла около десяти дней назад. А ты молоко у неё покупал. С ума сошёл?

– У неё ещё сдачи не было, сказала: занесёшь позднее… Может и правда мне к психиатру пора, но ещё схожу туда, к её дому, ведь свет горел там.

Возле дома покойной собралась небольшая толпа. В комнате всем была видна фигура Раисы Васильевны. Приближаться к дому зрители боялись. Все задавались единственным вопросом: «Что она здесь делает?»

Вот свет неожиданно исчез. Одновременно с этим на воротах дома появился довольно большой лист. Жители – соседи покойной приблизились к воротам и начали читать написанное:

Должники:

1. Третьяков Николай Владимирович 2.5 литра самогона 600 руб.00коп

2. Пехташев Евгений Сидорович 1.5 л самогона 360 руб. 00коп.

3. Леонов Михаил Алексеевич 1 л молока + банка 62 руб. 00коп.

– Не фига себе, – воскликнул мужчина с рыжеватой щетиной на лице, – умерла так умерла и никто тебе не должен. – Прихрамывая он подошёл вплотную к воротам, сорвал лист бумаги, измяв его бросил в палисадник.

– Может, Коля, не надо было, – возразила мужчине одна из женщин.

– Ага, может ты отдашь покойной за меня шестьсот рублей? А? – Возмутился Третьяков.

Леонов уходил от дома покойной последним, размышляя о непонятном для него явлении. Краем глаза он заметил: лист с должниками вновь появился на воротах. Михаил Алексеевич подошёл к воротам. Прежний листок с должниками в неизменном виде висел там, где был, прежде, но напротив фамилии Третьяков стоял крест. Какого – либо значения этому чиновник не придал, пока не наступило утро следующего дня. Выходя на работу, он заметил скопление народу на улице Свердлова возле дома Третьякова.

– Что там? – спросил проходившую мимо старушку Пелагею Леонов.

– Умер у нас сосед неожиданно…

Тут Михаила Алексеевича осенило. – Пехташев там? – спросил он у старушки.

– Там. Уже пьяный…

Леонов пошёл к дому Третьякова. Пехташев стоял в небольшой толпе мужчин и курил. – Женя, – поманил его пальцем Леонов, – иди сюда.

– Привет, Алексеевич! – Поприветствовал мужчина чиновника.

– Слышь, сосед, нам надо заплатить долги Рудаковой, а то нас с тобой ждёт смерть, как и Третьякова твоего друга.

– «Киздишь», Алексеевич! Он умер от перепою. Разве покойным надо долг отдавать?

– Вот именно: покойным в первую очередь… Смотри, я тебя предупредил.

В это утро пешком на работу Леонов не пошёл, решил на машине сначала заехать на кладбище. У сторожа он выяснил: где находится могила Раисы Васильевны. Михаил Алексеевич молча перекрестился и положил сотенную купюру возле креста. Вновь перекрестившись покинул кладбище. В текучке дел он полностью забыл о происшествии, но вернувшись с работы домой, возле дверей гаража обнаружил 38 рублей. – Неужели сдачу сдала, – подумал он. – Бухгалтер даже в могиле ведёт верный счёт. Здесь он осознал, что покойница теперь уже к нему не будет иметь претензий. Жене – Зине он об этом событии он решил не рассказывать, боялся, что вновь посоветует обратиться к психиатру. В хорошем расположении духа по явился домой.

На следующий день, утром, он решил пройти мимо дома покойной бухгалтерши. На воротах дома по – прежнему висел лист с должниками. Напротив фамилий Третьяков и Пехташев стояли крестики, а возле своей фамилии увидел обычную \/ – галочку. – Ох, – вздохнул Леонов направляясь к дому Пехташева. Из худенькой избушки вышла его гражданская жена со слезами на глазах.

– Что? – спросил Михаил Алексеевич.

– Умер. Такой молодой. Что делать?

– Вызывай скорою и милицию, впрочем, ладно, – я вызову с работы по вашему адресу, – решил посодействовать женщине в горе Леонов. Идя на работу он невольно размышлял о том, как у покойника ещё долго, после смерти, может оставаться в живых его основная социально – профессиональная функция и даже способна решать вопрос в отношении живых должников: быть или не быть. Парадокс, которому нет разумного, логического объяснения. Единственный вывод из этой истории один: не нужно быть в долгу у покойных.

Вновь понедельник

Пятилетняя девочка Маша вместе со своим старшим братом Данилом и сродным братом Саввой находились «на откорме» в деревне, у бабушки с дедушкой. Бледную городскую немочь «лечили» козьим молоком, ягодами и свежим воздухом. В один из вечеров, после ужина все внуки разместились на диване возле стариков. Вот и решила бабушка Лида позаниматься с Машей: выучить с ней дни недели. Обучение продолжалось около получаса. И когда девочка сносно что – то запомнила, баба Лида предложила девочке ознакомить дедушку с новыми познаниями.

Маша села напротив деда Пети и загнув мизинец на левой руке сказала: «Понедельник…» – Затем она закатила глаза к потолку и сделала длинную паузу, после чего изрекла: «Вот понедельник…»

– А дальше что? – удивляется хозяин деревенского дома.

– А дальше обед, – отвечает внучка, – потом ужин и ночь…

– А когда ночь закончится, то какой день будет? – настраивает девочку на конструктивный диалог собеседник.

– Вновь понедельник, – загибает мизинец левой руки девочка.

– Савва, – обращается дед Петя к шестилетнему внуку, – напомни своей сестре дни недели.

Внук не заставил себя долго ждать: «Понедельник, втойник, съеда, четвейг, пятница, суббота, воскъесение», Это всё он выпалил скороговоркой. А коли он был «пациентом» у логопеда, то не все смогли понять его тираду.

Маша попросила Савву вновь произнести дни недели. Брат не отказал и так же быстро, но косноязычно протараторил все семь слов. Девочка, подумав сказала: «Савва, прежде чем меня учить, тебе надо научиться говорить,»

Здесь уже бабушка и дедушка не удержались от откровенного хохота.

В этот вечер Маша к обучению больше не приступала.

На следующий день бабушка Лида вновь учила с девочкой дни недели, и вот, кажется, цель достигнута: внучка выучила урок. В это время раздаётся звонок Машиной мамы. После небольшого разговора с дедом Петей, трубку попросила девочка.

– Мама, – завопила она в трубку, – я выучила с бабушкой дни недели, хочешь расскажу?