Хроники Раздолбая

Лауреат конкурсов мало интересовал Раздолбая, а вот двух высоких девушек он захотел разглядеть получше. Карты стали неинтересны, и, хлопнув об стол пятирублевкой, он потребовал вести его в компанию Миши Мороза сию секунду.

– Это знакомство тебе ничего не даст, – объяснял Яша по дороге на пляж. – Костяк этой компании – сам Миша и два его лучших друга – Андрей и Барсук. Миша с четырех лет отдыхает летом с родителями на одной и той же даче в Меллужи, и Андрей с Барсуком с ним еще на трехколесных велосипедах катались. К ним, бывает, прибьются два-три человека новых, но они все равно их на расстоянии держат.

– А девчонки?

– Они рижанки вроде, тоже на дачах живут. Мы их не знаем. Миша видеокамеру привез, заразил Андрея с Барсуком идеей снять фильм. Андрей под это дело притащил целый девичник, и вот они каждый вечер с этой камерой носятся, снимают «ужастик».

– Что, прямо настоящий фильм делают?

– Да нет, откуда? Миша скрипач хороший, но не Хичкок ни разу. Бегают с клыками пластмассовыми, изображают вампиров, орут чего-то. Хотя весело – потом чай у них дома пьют, ржут.

– А вас чего не позвали? Из Яника бы отличный вампир вышел, – съязвил Раздолбай, представив, как долговязый очкарик с пластмассовыми клыками крикнул бы своим граммофонным голосом что-нибудь вроде: «Не убьете Носферату!»

– Очень мне надо по его указкам бегать! – возмутился Яник. – Он привык с детства, что вокруг него все вращается, и в друзьях у него те, кто на это согласен. А я сам по себе, меня место в свите бесит.

– Яник, Миша – лауреат пяти конкурсов, выступает в серьезных залах – может требовать к себе уважения, – остудил приятеля Яша и стал объяснять специально для Раздолбая. – Дело в другом. Мы Мишу хорошо знаем и в Москве нормально общаемся. Но здесь его лучший друг Андрей, а он в этой компании типа «серый кардинал» и чужих людей начинает жестко стебать и выдавливать. Мы тусили вначале с ними, но из-за Андрея чуть не дошло до драки. Закапывать лучшего друга Миши в песок не хотелось, так что выбрали не связываться.

Яник и Яша начали вспоминать нанесенные Андреем обиды, но Раздолбай их уже не слушал. Он думал, что легко сумел подружиться с такими непростыми ребятами, как Валера и Мартин, а раз так, в компанию какого-то скрипача-режиссера он уж как-нибудь вотрется.

Асфальтовая тропинка вывела из редкого соснового леса и уперлась в песчаный холм, за которым слышался плеск волн и выкрики чаек. Увязая кроссовками в песке, они поднялись на гребень холма, увидели впереди спокойное серое море, спустились и оказались в песчаных дюнах, поросших невысоким кустарником. Сочетаясь с рельефом дюн, кустарники образовывали подобия кабинетов под открытым небом, в которых, скрываясь от морского ветра, ютились небольшие компании – кто с картами, кто с пивом и гитарой, кто с маленькими детьми. В одном из таких природных укрытий расположилась и компания Миши.

Двух высоких девушек Раздолбай приметил сразу – коротко стриженная блондинка и брюнетка с копной длинных вьющихся волос, рассыпавшихся по плечам, сидели спиной к нему на бревнышке, до блеска отполированном песчаными ветрами, и молча наблюдали, как щуплый Миша носится между кустарниками с видеокамерой и объясняет двум парням, что надо делать.

– Барсук, выбегаешь из этих кустов, хватаешь Андрея сзади за горло и валишь. Потом снимем, как ты впиваешься.

– Клыки надевать? – уточнил добродушный толстяк, названный Барсуком.

– Нет, наденешь на крупный план.

– Пусть сейчас наденет! У него же хавальник бегемотский – разинет случайно, спалится, что без клыков, – возразил Андрей.

Миша сразу согласился, и Раздолбай подумал, что он вовсе не такой деспот, каким описывал его Яша.

– Авива, где Авива?!

– Я здесь, – откликнулась худенькая девушка с темными покорными глазами.

– Выбежишь из-за тех кустов, будешь кричать.

– Как?

– В ужасе. Давайте репетицию!

«Артисты» начали разыгрывать сцену. Барсук валил Андрея на песок, Авива в ужасе кричала, Миша выбирал, откуда лучше снимать, – все относились к этому серьезно, словно снимали настоящее кино, и, даже подшучивая друг над другом, не переходили грань, за которой дело превратилось бы в баловство. Раздолбай бегло изучил всю компанию. Миша был непререкаемым лидером. Очень серьезный взгляд и лицо с глубокими складками делали его иногда похожим на маленького старичка или гнома, но живость мимики и бешеная жестикуляция выдавали энергичного мальчишку. Шастая туда-сюда со своей камерой, он напоминал мультипликационный персонаж, который умудряется быть в нескольких местах одновременно. Улыбчивый увалень Барсук был объектом добродушного подтрунивания, и, судя по его реакциям, эта роль давно стала для него привычной. Андрей, похожий по-голливудски точеным лицом на спасателя Малибу из дурацкого сериала, которым добивали двухчасовые боевики на трехчасовых видеокассетах, казался в компании самым старшим и невозмутимым. Он послушно выполнял все, что требовал Миша, но делал это с таким видом, словно оказывал ему по дружбе услугу. Время от времени он остроумно подшучивал то над Барсуком, то над девушками, но в адрес Миши не пошутил за все время ни разу.

Девушек в компании было пять. Кроме худенькой Авивы, в съемках сцены были заняты Инна и Карина, которым Миша велел бегать на заднем плане, изображая удирающих в ужасе прохожих. Обе девушки были симпатичными, но ничем не примечательными. Раздолбай мельком посмотрел в их сторону и снова впился взглядом в спины блондинки и брюнетки, сидевших на бревнышке. Желая разглядеть лица девушек, он чувствовал непонятный страх, который объяснял боязнью разочароваться.

«Окажутся страшными, и зачем, спрашивается, я шел в эту компанию?» – говорил он себе, понимая в то же время, что боится чего-то другого.

Словно почувствовав его взгляд, блондинка обернулась и приветливо улыбнулась ему.

«Хорошая улыбка, большая грудь», – не разочаровался Раздолбай и удивился, почему же ему до сих пор страшно.

Заметив движение подруги, обернулась и брюнетка.

«Пропал, погиб!» – сверкнуло в голове Раздолбая.

В ту же секунду он понял, чего боялся: потерять свободу, потерять покой, потерять себя – именно это случилось в момент, когда он увидел лицо девушки и моментально влюбился. Загорелое лицо брюнетки, обрамленное каштановыми локонами, оказалась не просто красивым, а красивым настолько, что Раздолбай словно осыпался. Подобных девушек он видел до этого только в кино или на календаре, предназначенном Хараборкину, и считал их обитательницами мира грез, но никак не реальной жизни. И вот существо из грез материализовалось в нескольких шагах от него, окинуло его равнодушным взглядом зеленых миндалевидных глаз, поджало пухлые губки и отвернулось.

«Пропал, пропал, пропал! – билось в голове Раздолбая в такт галопирующему пульсу. – Она даже не улыбнулась мне!»

Миша закончил снимать сцену, и Яша с Яником повели Раздолбая в гущу компании. По тому, как холодно их встретили и какие колкости обрушил на них Андрей, было понятно, что для друзей Миши они абсолютно чужие. Из гордости Раздолбай не стал бы стремиться растопить лед, но что значила гордость, когда сердце захлопнулось в капкане? Он собрал все свое остроумие, излучал обаяние изо всех сил, и ледяная броня поддалась. Сначала на него обратили внимание, потом посмеялись над его шуткой, потом Миша не поленился рассказать про свой фильм и описал следующую сцену, с которой возникли сложности.

– У нас Диана должна встать ночью с постели в гостинице, выйти на балкон и увидеть на улице вампира. Андрей сегодня ходил в три гостиницы, нигде не разрешили снимать.

– Дом композиторов похож на гостиницу? – осторожно спросил Раздолбай.

– Похож в принципе.

– Так снимайте у меня в номере. Я один живу. Диана – это кто?

– Диана – это я, – пропела-промурлыкала девушка-брюнетка.

«И имя, и голос – с ума сойти!» – отчаянно подумал Раздолбай, чувствуя, что капкан сжимает его сердце еще сильнее.

В Дом композиторов, который все называли «компиками», отправились плотной гурьбой, и Раздолбай на правах принимающего хозяина на время перехватил лидерство. Он шагал рядом с Мишей в центре компании, сыпал шутками и тайком поглядывал в сторону Дианы, пытаясь понять, становится ли она к нему хоть чуть-чуть благосклоннее. Боясь выдать свой интерес, он развлекал всех ради нее одной и разбрызгивал обаяние фонтаном, рассчитывая, что на нее попадут капли, способные зажечь первую симпатию. Капли падали мимо – Диана ни разу не задержала на нем взгляд, ни разу не улыбнулась ему лично.

Администратор пансионата не хотел пускать ораву посторонних, но красноречие Раздолбая пробило и этот заслон. Он стал врать, что Миша снимает фильм для Берлинского фестиваля, который покажут по немецкому телевидению, и немцы, увидев на экранах замечательную Юрмалу, обязательно поддержат стремление латышей ввести у себя визы. Эта околесица околдовала администратора-латыша – он заулыбался, махнул рукой, и вся толпа, кроме Яши и Яника, которые потерялись где-то на полдороге, проследовала к Раздолбаю в номер.

«Она у меня в гостях! – ликовал Раздолбай, когда Диана села на его застеленную кровать. – Я привел ее к себе!»

Он думал, что влюбился до предела, но через минуту разверзлись новые глубины любовной пропасти, и Раздолбай полетел в такую бездну, какой не мог даже вообразить.

– Так, Диана, в чем ты будешь спать? – спросил Миша, пряча собственное смущение за грубоватым напором.

– А что, мы прямо с раздеванием снимать будем? – растерялась Диана.

– Ну, ты просыпаешься, встаешь с постели и выходишь на балкон. Ты в одежде собираешься спать, как после пьянки?

– Я никогда так не напиваюсь. И всегда сплю в маечке или в ночнушке, – объяснила Диана, кокетливо мурлыкая.

– У тебя там есть маечка?

– Маечка у меня «там» есть.

– Ну все! Давай раздевайся, ложись – будем снимать.

– И все будут стоять смотреть?