Царь девяти драконов

– Если нас примут, – подметила Абхе.

– Примут-примут, охотники тут нужны. Цзы Хэн вечно орет на Ли, лучника местного, что он из джунглей с пустыми руками выходит.

– Хм, – хмыкнул Шанкар, – будем надеяться. А что, этот Ли – один охотник на деревню?

– Нет, конечно! – возразил Кали. – Но вот опытных да дельных не особо много. А зеленые юнцы учиться не хотят. Как-никак, охота здесь медленно, но верно перестает играть важную роль. Люди предпочитают копаться в земле.

– В воде, – не удержалась от очередной колкости Абхе.

– Ах-ха-ха! – заржал как лошадь земляк. – Тонко-тонко подмечено! Однако ж помните мой совет – почтение тут превыше всего. Не распускайте языки, особенно перед старшими.

– Мы это запомним, – заверил Шанкар и многозначительно посмотрел на Абхе.

Та лишь страдальчески закатила глаза, но потом пожала плечами.

– Так, чего там моя дочка на берегу делала-то? – сменил тему Кали.

– Змея, говорит, караулила, – ответила девушка, – Башэ какого-то.

Кали резко остановился, будто налетел на невидимую стену и уставился на новых знакомых. Улыбка слетела с лица, оно приняло озабоченное выражение. Шанкар почувствовал, как по спине пробежал холодок. Пусть он знал Кали лишь несколько минут, перемена в настроении была чересчур резкой и пугающей. Без привычной улыбки на устах земляк казался каким-то понурым и опустившимся.

– В чем дело? – с тревогой спросил охотник.

– Зачем? – прошептал Кали, отрешенно глядя в пустоту. – Зачем она опять заговорила о нем?

Глядя в стремительно стекленеющие глаза смотрителя поля, охотник ощущал, что его кожа покрывается «мурашками». Он бросил косой взгляд на Абхе и увидел, что та испытывает то же самое. Девушка непроизвольными движениями массировала плечи, будто пыталась согреться. Тем временем солнце нещадно палило с чистого неба.

– Кали, – голос Шанкара прозвучал хрипло, будто спросонья, – Кали что с тобой?

[1] Сал – ветвистое дерево семейства двудольных растений. Достигает 35 м в высоту и 2,5 м в диаметре.

[2] Синха – на древнеиндийском тигр / лев.

Глава 3

Молодой человек вздрогнул и поднял отрешенный взгляд на Шанкара. Последний вновь поразился перемене в лице земляка. Эти стеклянные глаза невольно заставляли бегать мурашки по коже и ощущать себя неуютно. Будто очутился нагишом посреди гор. Нехорошее предчувствие начало закрадываться в душу охотника… Но вот взор Кали стал проясняться, а пугающая отстраненность – проходить. Однако земляк по-прежнему оставался сильно озадаченным и совсем не напоминал того жизнерадостного шутника, что повстречался им впервые.

– Зачем… зачем она опять заговорила о нем? – непослушными губами повторил он.

– Кали! – от волнения охотник повысил голос.

– А? – тот растерянно уставился на него.

Чувствуя, как Каран вот-вот готов стянуть с него набедренную повязку, Шанкар медленно проговорил:

– Почему тебя так волнует это?

Непроизвольным движением Кали почесал затылок, а затем улыбнулся. Однако улыбка вышла вымученной и какой-то ненастоящей.

– Цзы Хэн, эт самое, не велит детям отходить от деревни далеко, – ответил он.

– Да? – тут же встряла Абхе и напряглась. – Почему это?

– Живности тута всякой полно, – развел руками Кали, – сами знаете, джунгли рядом. Змеи на берег любят выползать. На ху напороться можно.

– Ху? – переспросил Шанкар.

– Синха по ихнему, – улыбнулся чуть шире Кали, – а старейшина хоть и суровый тип, но за общину горой стоит. А дочка моя повадилась на реку без присмотра бегать. Совсем от рук отбилась. Ладно меня, даже цзы не слушается. Хоть кол на голове теши!

Кажется, к нему постепенно возвращалось привычное расположение духа. Кали все еще выглядел слегка озабоченным, но взор полностью прояснился, а выражение лица стало почти таким же лучезарным, как раньше.

– Так, что давайте-ка я вас по быстрому провожу, да побегу за ней. А то ведь и пост мне надолго оставлять нельзя.

– А не то бамбуком по пяткам? – решила вставить Абхе, дабы немного снять напряжение, однако вышло совсем наоборот.

– Э-э-э… – протянул земляк, – тут уж палками не обойдется. За провинность такую могут и нос отрезать.

У нее глаза округлились:

– Нос отрезать?

– И не только мне, – издал смешок Кали, – тута порука круговая. Каждый в ответе за проступок другого.

Шанкар и Абхе переглянулись. Столь суровые нравы казались им дикостью. Ведь люди в долине Синдху давным давно позабыли о преступлениях тяжелее, чем кража овощей с рынка. Темница в Цитадели вечно пустовала, а тюремщик изнывал от скуки. Разумеется, суровые наказания также выветрились из памяти потомков, не оставив и следа. Люди жили в мире и согласии… до недавних пор.

Какие бы ужасы им ни пришлось пережить, слова земляка повергли в легкий шок.

– Кали, подожди, – девушка вскинула руки, – я правильно понимаю? Если ты украдешь мешок пшеницы, то мне нос отрежут?

– Э-э-э… – тот явно испытывал неловкость, – не совсем, конечно, так, но суть, друзья, вы поняли.

– Дикость! – фыркнула Абхе.

Шанкар вздохнул:

– Согласен. Но это их земля. Их законы. Если хотим остаться, придется привыкать.

– Что-то я уже не хочу, честно говоря.

Кали кашлянул в кулак:

– У местных есть пословица. Когда судят одного, десять становятся несчастными, – путники вновь переглянулись, – но вы не бойтесь. Законы тут строги, но потому их никто не нарушает.

– Еще бы, – буркнула девушка, – может, другое место поищем?

Шанкар устало развел руками:

– Какое? Мы столько сюда шли…