Сила любви

– Хорошо. – От стонов Герды, от надоевшей мелодии, от слов похитившего их безумца у него кружилась голова и начинало подташнивать. Кай старался перебороть собственную слабость. – Мы сыграем в вопросы-ответы, но сначала проясним все детали. – Не зная, где располагается Купидон, Кай обращался к потолку. – Если игра, то должны быть правила. Я хочу узнать их перед тем, как мы начнём!

Из динамиков донеслись звуки, отдалённо напоминающие ликование.

– И нет ничего проще. – Снова повторил Купидон. – В моём храме не бывает лжи, а в моих словах не будет подводных камней. Конечно, я расскажу тебе правила. Чистые, честные, прозрачные! Всё как в доисторические времена! Я задам тебе десять вопросов, десять вопросов из разных тем. Я изучал тебя, Кай, поэтому можешь поверить, что ответы тебе наверняка знакомы.

«Слишком просто, он не договаривает! – Кай чувствовал, что уже попался в ловушку, но только никак не мог определить её границы. После того, что он видел кругом, ему не верилось, что всё будет так просто. – Всего десять вопросов, но что, если я затруднюсь с ответами?»

Не оставалось сомнений в том, что Купидон прекрасно представлял ход его мыслей, поэтому после небольшой паузы, внушившей пленникам возможный путь исхода, Купидон продолжил:

– За каждый твой правильный ответ я буду отрубать тебе палец. А если ошибёшься, я выстрелю ей в голову.

С миганием и треском загорелась лампочка, расположенная за спиной сидящей Герды, и в её свете отчётливо выступили из темноты угла металлические очертания дробовика, направленного ей ровно в висок. Повернув голову в ту сторону, её большие, карие глаза оказались на одном уровне с широким обрезом ствола, в глубине которого в смертельном ожидании замерли дробинки. Герда резко качнула головой вперёд, вжала её в плечи, попробовала оторвать стул от бетонного пола… Теперь кровь с её подбородка окрасила шею и добралась до разреза лёгкого платья.

Напуганный не в меньшей степени Кай остался совершенно равнодушным к её страданиям, потому как с полным понимаем теперь разглядывал устройство, установленное перед ним самим. Жуткий смысл конструкции, укреплённый словами Купидона, не оставлял никаких сомнений.

Руки Кая крепились на небольшой столешнице, зафиксированные на запястьях крепкими кожаными ремнями. Далее на каждый палец приходилось по две металлических скобы-перемычки, они в максимально разведённом положении закрепляли каждый палец: у его основания и в области ногтя. И над каждым пальцем возвышалась конструкция из металлических стержней с двумя направляющими, по которым должно было опускаться маленькое лезвие, расположенное в верхней части стержневой конструкции и удерживаемое в таком состоянии пружинным механизмом. Кай смотрел на десять гильотин, нацеленных на его пальцы. В соответствии с символикой Купидона заточенные пластины имели форму сердечек и опускались ровно на сустав, соединяющий нижнюю и среднюю фаланги пальцев.

«Он распял мои пальцы» – бессмысленно подумал Кай, продолжая изучать приспособление, прилаженное к его конечностям.

– Да, знаю, поначалу сводит с ума. – Механический голос выбрал дикторский тон. – Знаю, пугает и выглядит крайне отталкивающе, но такова цена истинной любви. Уже сейчас, Кай, ты мог бы начать кричать, чтобы я спустил крючок и дал тебе возможность уйти невредимым, но ты так не поступил. А ведь я могу, могу тебя услышать… Я ничего не решаю в вашем испытании, я лишь исполняю ту волю, что выходит из твоего рта. Я лишь наблюдатель и никак не главное действующее лицо.

Пока из-под потолка нёсся голос пополам с помехами, Кай пытался высвободить пальцы. Они были потные и влажные, но, увы, недостаточно. Металлические перемычки острыми краями впивались в кожу, царапали ногти, но прочно держали каждый палец в индивидуальном захвате. Кай пробовал помочь им кистью, но и та оказалась практически неподвижной. Ему не удалась убрать пальцы с траектории лезвия.

– Твои попытки ни к чему не приведут, Кай. Но могу тебя немного успокоить: пока ты был без сознания, я ввёл тебе небольшое количество обезболивающего, возможно, сейчас ты чувствуешь головокружение или тошноту. Твоё сознание немного затуманено, но не настолько, чтобы полностью лишить тебя возможности думать. Ты не будешь чувствовать боли, ощущения станут притуплёнными. Ты практически ничего и не почувствуешь. Однако не стоит забывать про быстротечность действия подобных препаратов, по этой причине в твоих же интересах отвечать как можно скорее. – Купидон рассказывал об этом, словно вёл оживлённую торговлю поддержанными автомобилями на городской распродаже. Он сильно гордился своей предусмотрительностью и сноровкой. – Ну а насчёт Герды я тоже позаботился, пришлось зашить ей рот, чтобы она не кричала и не мешала тебе активно соображать. Ведь от твоих ответов не в последнюю очередь зависит и её жизнь тоже. Не так ли, детка?

Отвернувшаяся от дула дробовика Герда изучала руки Кая, зажатые и готовые к предстоящей разделке. Она вся зависела от Кая, от того, что тот предпочтёт, один только он имел в данный момент власть над её жизнью. И через какие бы мучения ему не предстояло пройти, она очень надеялась, что он выберет именно этот путь. Ей не хотелось умирать. А ещё больше не хотелось перед смертью мучительно страдать от увечий и той боли, что злее бешеных собак. Одна мольба заключалась в её глазах.

На самом краю она превратилась в эгоистку и желала лишь того, чтобы Кай не оказался таким же.

– Почему бы мне тогда просто не молчать? – Безнадёжностью Кая можно было наполнять межзвёздные пространства. – Почему мне не сидеть молча, не давать правильные или неправильные ответы?

– Потому что в один момент мне это надоест, и я нажму на все кнопки сразу. – Лаконично и спокойно ответил сокрытый Купидон. – Не в моих правилах вмешиваться в ход испытания, но всё же в моей власти ограничить его время. Не думай юлить и долгое время обдумывать ответы, Кай. Я буду предупреждать, когда время заканчивается.

Выбор без выбора, среди этих зол не было меньшего, обе дороги вели к одному завершению.

Конечно, у него была мыслишка. Мерзкая, поганая, дьявольская мыслишка завершить весь этот спектакль одним предложением, единственным неверным ответом… Он открыл рот и сквозь губы выплюнул слово:

– Давай.

Механический голос сразу ожил, послышались смешки и что-то вроде хлопков. Купидон ему аплодировал.

– И раз мы серьёзно перешли к испытанию, скажу тебе, Кай, что я в тебе не сомневался. Осталось проверить, насколько в вас самих крепка любовь, привёдшая вас в мой храм. Да начнутся игры. – На секунду визгливая мелодия возвысила свою громкость, резко ударив по ушам, затем она снова вернулась на прежний уровень. – Первый вопрос будет достаточно простым в честь нашей красавицы Герды!

Слово «нашей» Кай постарался пропустить, а ещё он сосредоточился исключительно на рисунке собственной рубашки. Пятнышко от кофе, нарушающее симметрию полосок, стало центром, на котором он решил сосредоточиться. Он боялся смотреть на Герду, хотя не сомневался в том, что она не отрывала от него глаз.

– Назови мне столицу Уругвая, Кай. – Первый вопрос слетел с потолка и достиг четырёх ушей.

Вопрос и в самом деле оказался простым, Кай сразу увидел правильный ответ, за ним не было нужды ходить далеко. Но ему нужно было собраться с собственной храбростью и врождённой боязнью боли, чтобы заставить себя говорить.

В момент наибольшего напряжения к нему стали приходить сонмы воспоминаний.

…Они гуляют по Набережной и ещё боятся держать друг друга за руки. Он купил два мороженых, и Герда успела испачкать нос и щёки ванильным пломбиром. Он находит это очаровательным и собирается ей про это сказать, как она неловким движением роняет свою порцию, и та моментально растекается по горячему асфальту… Кай отдаёт ей своё мороженое и потом, краснея, всё же говорит про испачканный нос и щёки…

– Монтевидео. – Отвечает он. И как бы ему хотелось сейчас оказаться на набережной и откусить холодного пломбира, но вместо этого в грязной кирпичной комнате раздаётся механическая похвала, а потом сжатая пружина высвобождает лезвие.

Тонкая пластина спокойно входит в сустав, навсегда отделяя мизинец на левой руке от всего остального туловища. Боль приходит, но по большей части она в голове, руки, кисти словно сильно заморожены и нервные рецепторы в них спят. Кай смотрит на отсечённый палец, и столешница над его коленями начинает наполняться кровью.

– Первый есть! Ваша любовь поднялась на одну ступень крепости, но сколько ещё идти? – Купидон сделал паузу, но, не дождавшись никакой реакции от Кая, продолжил. – Хорошо, посмотрим, какой вопрос значится под номером два. Какой слоган у печенья, выпускаемого под маркой «Oreo»? Что они пишут на коробках? И какую фразу повторяют в рекламе?

А здесь Кай не сразу нашёлся с ответом, на этом вопросе ему пришлось включиться в процесс скорейшего копания в собственной голове. Слоган «Oreo», да кому вообще приходится запоминать такие вещи? Слоган, чёртов слоган всё ускользает от него! Три слова. Там точно три слова. И Кай точно помнил, что звучат они довольно пошло, но в каком порядке они идут? Лизни – печенье нужно лизнуть и макнуть в молоко. Лизни, обмакни и… и? И что-то третье… что ещё делали ужасно довольные люди в глупой рекламе?

– Кай? – Механический голос Купидона ворвался в его метящиеся мысли. – Ты начинаешь задерживать мяч на своей половине. Я начинаю тянуться к курку.

– Я вспоминаю! Вспоминаю, дай пару секунд. Дай немного времени, и я назову этот грёбаный слоган! – Выкрикнул Кай, а сам закрыл глаза.

Из многих тысяч к нему пришло одно воспоминание, заставившее его мысли двинуться в верном направлении.

…она абсолютно ничего не знала про Бэтмена и ей были неинтересны рассказы про него. А ещё ей не нравилось печенье «Oreo». Поэтому она осталась достаточно равнодушной к эпизоду биографии Тёмного Рыцаря, в котором он оставляет именно это печенье на могиле павшего Охотника…

Третье слово всплыло, пробуждённое воспоминанием.

– Облизни, обмакни, покрути… – Выпалил он и тут же спохватился. – Нет! Подожди нет, в другом порядке. Покрути, облизни, обмакни… – И снова звучало не совсем правильно. Кай чувствовал ошибку, не походило на оригинал, какое-то слово выбивалось из ряда. – Нет-нет, ещё раз… Покрути, облизни, обмакни…

– И всё же время истекает. – Жестоко констатировал Купидон. Его отрешённость полностью компенсировала их внутренние переживания и страдания. – Называй ответ, Кай.

Кай выстроил мысленно три слова в ряд. Одно рушило все остальные. Из-за одного он колебался и не мог прийти к верному ответу. Какое из них выглядело не так?

– Покрути, ЛИЗНИ, обмакни! В таком порядке! – Произнёс Кай, не контролируя громкость собственного голоса. Его крик отразился от стен, но главное заключалось в том, что на этот раз он был полностью уверен в выборе слов.

– Это было на грани, я уж собирался запустить дробовик, но твой верный ответ заставляет меня использовать другую кнопку. – На противоположном конце динамиков Купидон перевёл свои слова в действие и запустил пружинный механизм.

Второе сердечко безжалостной и проникающей гранью впилось в столешницу, пройдя сквозь кожу и сустав. Кай оказался не состоянии отвернуться, он наблюдал за уже двумя фонтанчиками, бьющими из его тела. Притупленная боль ощущалась неявным покалыванием, хотя на деле его руки должны были гореть огнём. Вид усечённого безымянного пальца наполнил сухое горло предчувствием рвоты.

Кай заставил себя оторваться от созерцания собственных увечий, его глаза сразу же нашли Герду. Она молила… Она упрашивала его… она возлагала на него слишком большие надежды, а он, он всегда считал себя много хуже того образа, что успел сложиться в её голове. Он не вынесет, он не сможет, он обязательно подведёт её… Наверное, ей нужно было с самого начала исходить из этого.

– Третий из десяти. – Вновь звучал искаженный голос садиста, наблюдающего за ними. – Под чьим авторством вышел роман «Холм Грёз»? Кто его написал?

Название оказалось знакомым, сюжет ускользал и, помнится, не сильно зацепил читавшего Кая. Эту книгу он держал в руках года четыре назад, а после прочтения совершенно в ней разочаровался и более не испытывал желания возвращаться к ней.

…он прочитал некоторые вещи, написанные Мэйченом, но более всего ему запомнился «Великий бог Пан». Он проглотил его буквально за два вечера, а потом с упоением и интонациями вслух прочитал для Гердов. Для него роман искрился намёками и недосказанностями, создающими мистическую и таинственную атмосферу, Герда же не прониклась симпатией. Книжку она нашла скучной и не разделила упоения Кая… С тех пор он больше не обращался к творчеству Мэйчена…

– Его написал Артур Мэйчен. Или Мэкен, зависит от перевода.

– И этот вопрос дался тебе сравнительно просто, но всё же некоторое время ты размышлял. – Купидон считал себя должным реагировать на каждый полученный ответ, ему очень нравилась игра, и в ней не существовало мелочей, не достойных его комментария. – Осторожнее, Кай, не уходи в свои мысли слишком глубоко – курок на дробовике очень плавный.

Напоминание об оружии заставило Герду снова на него покоситься, она, увлечённая ответами Кая, совершенно выбросила из головы заряженную дробь. Она смотрела в провал ствола, когда третья гильотина совершила свой короткий маршрут и оставила Каю всего семь пальцев.

На левой руке у него остались только указательный и большой пальцы. Остальные мясными цилиндриками лежали на столешнице, заботливо оснащённой небольшими бортиками, не дававшими крови стекать на пол. Пока что не дававшими, потом крови однозначно станет больше, и она затопит всю столешницу.