Мозаика жизни заурядного человека. Часть вторая. Крутые повороты

– Очень просто. Подарил ей духи и попросил направить какого-нибудь веселого Володьку.

– Ну ты и шустряк.

– Это точно. А коньяк будем пить после посещения врача.

И началась наша потешная жизнь. Соседний номер занимала пара женщин нашего возраста. В одной из них Володя сразу узнал свою знакомую директрису из промтоварного магазина, расположенного на улице Свердлова, рядом с площадью Минина. Ее соседкой оказалась пухленькая секретарша знаменитого в то время Рубинчика – директора территориального управления снабжения области.

Наша четверка мелькала на всех мероприятиях: кино, танцы, лесные прогулки, походы в соседний санаторий и дома отдыха. Было весело, смеялись много.

– Паша, Паша, как уж звали этого… э… Джавахарлал? – обращался ко мне Володя.

– Джавахарлал Нюру, – отвечал я.

Все помирали от хохота.

– А я толла Хомейни, – добавлял я.

Володя оказался работником обкома партии и даже участником Великой Отечественной войны. Меня это очень удивило. Родился в 1942 году и успел поучаствовать в боевых баталиях против фашистов. Шутка?

Оказалось, не шутка. Дело в том, что родился он в партизанском отряде и во время одного из нападений немцев на расположение отряда был ранен в возрасте нескольких месяцев. А по постановлению правительства партизанским детям, получившим ранения во время боевых действий, присваивается звание участника войны.

Кончился срок санаторной путевки. Мы разбежались по своим рабочим местам и в текучке событий забыли о нашей кратковременной дружбе. Через много лет, в начале девяностых, я, директор СКБ, вместе с еще одним директором Дмитрием Филатовым зашел в экономический отдел администрации области. Нас приняла руководитель отдела, знакомая по совместной работе в объединении «Кварц». Дмитрий пришел выпросить кредит на какие-то очень важные, с его точки зрения, мероприятия. Рядом за столами сидела группа притихших работниц отдела. Согласование проходило успешно.

– Тогда так, – сказал Дмитрий, – мы с вами все это обсудим, обсидим и…

– И облежим, – перебил я его.

Девушки прыснули со смеху.

– Не мешай, Паша, – уставился на меня Дмитрий.

Я встал и вышел. Прошелся по коридору, заглядывая то в одну, то в другую комнаты. И… вот он! Володя Попов! Из кресла партработника перепорхнул в кресло руководителя хозяйственной деятельностью.

– Привет участникам Великой Отечественной войны! – приветствовал я его.

Он оторвался от чтения каких-то бумаг, поднял голову, и лицо его изобразило радостное удивление.

– Джавахарлал Нюру! – воскликнул он.

– А я толла Хомейни, – ответил я улыбаясь.

Всеволод Сергеевич Троицкий

Всеволода Сергеевича Троицкого я хорошо знал по публикациям в части изучения поверхностного грунта Луны путем анализа радиоизлучений, и особенно по реализации программы поиска радиосигналов от предполагаемых цивилизаций из далекого космоса.

Я его знал, а он меня – нет.

Встретились мы случайно в двухместном купе поезда, следовавшего из Москвы в Горький. Время было позднее, и мы быстренько разложили свои кровати. Мне было неудобно затевать разговор с уважаемым членом-корреспондентом Академии наук в такое неудобное для этого время. Но, с другой стороны, я знал, что утром поговорить просто не будет времени. И я решился.

– Всеволод Сергеевич, извините меня за бестактность. Я Павел Павлович Шаров, начальник отдела Горьковского СКБ радиоизмерительной аппаратуры, знаю о ваших исследованиях в области поиска внеземных цивилизаций и хотел бы задать вам один вопрос.

– Очень приятно, – сказал он, – давайте я нырну под одеяло, а вы задавайте вопросы.

Я задумался, с чего бы начать.

– Ваш отдел, Всеволод Сергеевич, в НИРФИ[17 - Научно-исследовательский радиофизический институт] занимается исследованием радиосигналов из далекого космоса с целью поиска информации с далеких разумных цивилизаций. Но ведь Вселенная бесконечна в пространстве и времени. И если есть в ней внеземная разумная жизнь, то наверняка существует и более разумная, чем земная. А это значит, что она давно бы освоила нашу Солнечную систему и присутствовала бы в нашей жизни не в предположениях, а наяву. А ее здесь нет. Значит, или ее нет вообще, или она есть, но на таких больших расстояниях, что время существования цивилизации вообще значительно меньше времени преодоления этого расстояния при сколь угодно развитой технике перемещения и связи.

– В Ваших рассуждениях, Павел Павлович, – сказал он, закутываясь в одеяло, – есть ошибочные исходные положения. Во-первых, та часть Вселенной, которую мы знаем, не бесконечна во времени и пространстве. Вы, конечно, в курсе, что по одной из теорий – теории первоначального взрыва – Вселенная возникла около пятнадцати миллиардов лет назад. Сейчас это доказывается экспериментальными наблюдениями красного смещения электромагнитных сигналов, доказывающих расширение Вселенной, разбегание галактик. А это значит, во-вторых, что, возможно, зародившиеся в недрах космоса цивилизации развиваются параллельно нашей. И может даже быть, что мы самые первые и самые развитые и, как множество других цивилизаций, бьемся над вопросом космических связей. Вы правы, что время существования цивилизаций ограничено. Факторов гибели зародившейся жизни, достигшей разумного уровня, множество. Но это не значит, что нужно прекращать поиск. Я уверен, что с развитием научно-технического прогресса впереди человечество ждет масса удивительных открытий.

Разговор был очень интересным. Мы проговорили часа полтора, пока я не понял, что нельзя быть излишне навязчивым, тем более что уважаемому ученому надо еще поспать. Разговор этот состоялся в конце шестидесятых, после чего я несколько раз посещал отдел НИРФИ, руководимый Всеволодом Сергеевичем, знакомился с работниками отдела, но совместных проектов в работе не возникало.

Они возникли несколько лет спустя, когда я стал главным инженером СКБ и, кроме своей основной работы, увлекался созданием средств лечения онкологических заболеваний. Всеволод Сергеевич в то время разработал прибор для измерения глубинной температуры в теле человека – радио-термометр. Этот прибор стал одной из составляющих гипертермической радиосистемы для лечения новообразований.

У Всеволода Сергеевича родилась идея серийного выпуска его детища – радио-термометра. Для этого необходимо было провести конструкторско-технологическую работу по доведению макетов до уровня серийной продукции. По этому поводу мы с ним посещали специализированные главки Министерства электронной промышленности, Министерства промышленности средств связи, но преодолеть планку специальной государственной комиссии не удалось. Способ излечения онкологических больных методом гипертермии так и остался на уровне экспериментальных лабораторий.

В начале восьмидесятых, когда я уже был директором СКБ, Всеволод Сергеевич пригласил меня на конференцию в Зеленоград, посвященную применению радиоэлектроники в медицине. Там в свободное от заседаний время у нас состоялся еще один интересный разговор.

– Всеволод Сергеевич, я недавно прочитал статью об экспериментах американских исследователей телепатической связи. Индуктор на автомашине с использованием генератора случайных чисел фиксирует на карте обозначенную генератором площадь. Едет туда и наблюдает там окружающую обстановку. Экспериментатор, стоящий рядом с реципиентом, у которого завязаны глаза, просит его рассказывать, что он видит. Реципиент рассказывает, затем снимает повязку и рисует на бумаге увиденное индуктором. Воспроизводится все с точностью до количества деревьев на аллее. Можно поверить?

– Можно, – отвечает Всеволод Сергеевич.

– Теперь индуктор на берегу реки смотрит на другой берег. Видит мост, видит ближайшие здания, а что за ними – не видит. А реципиент видит, рассказывает и рисует то, что не видел индуктор. Проверяют. Оказывается, реципиент действительно видел то, что не видел индуктор. Можно поверить?

– Можно.

– Лично я сомневаюсь. Но самое главное впереди. Индуктор пытается включить генератор случайных чисел, а он не работает. Умышленно отключен. Реципиент вовсю рассказывает и рисует. Через некоторое время индуктор получает возможность включить генератор случайных чисел, обнаруживает место, куда он должен ехать. Едет и наблюдает. При этом наблюдает то, что реципиент уже нарисовал. Можно поверить?

– Можно.

– А я не верю. Причина и следствие поменялись местами. Такого быть не может.

– Почему?

– Обычно в таких случаях говорят: «Потому что этого не может быть никогда».

– А если это предвидение? Одно из явлений парапсихологии. И объясняется это предвидение наличием так называемого всеобщего знания, окружающего нас во Вселенной.

– Всеволод Сергеевич, вы в Бога верите?

– Смотря, что вы называете Богом.

Всеволод Сергеевич находил время принять участие в работе по профилю СКБ. В частности он был главным оппонентом на защите диссертации Владимира Павловича Хилова. Руководителем этой диссертации был я, что позволило мне подготовить из Хилова своего первого помощника – главного инженера, а затем и передать ему руководство СКБ.

Когда Всеволода Сергеевича не стало, я с горечью осознал, что мы потеряли в нем замечательного человека, наделенного страстью познавать, удивляться и удивлять.

Медицинские эксперименты

Участие в начале своего творческого пути в разработке первого в СССР измерителя плотности потока СВЧ энергии определило основную задачу моей дальнейшей работы. Целью стало создать на базе новых технических решений серию измерителей напряженности сильных биологически опасных СВЧ полей и плотности потока СВЧ энергии в пространстве. Была среди этих технических решений и экзотика, не удостоившаяся внедрения в производство. Это шаристоры. От слова шар или Шаров, толком не разберешь. Представляли они собой диэлектрические пустотелые сферы с распределенными на поверхности микро-термопарами. Шар поглощал СВЧ энергию с любого направления, перекрывал широкий диапазон частот и предназначен был для определения уровня облучения объекта на данном рабочем месте. Например, на военном корабле, оснащенном массой радиолокационной техники, размещенной по территории корабля.