Слово о Драконе (Одинокий Дракон)

– Сэм, останься. Разговор есть.

Минуты две думаю, с чего начать. Потом рассказываю все, с самого начала. Все, что знаю про себя, про историю человечества, которую помню, про Замок, про тысячу лет застоя и те сто пятьдесят лет, к концу которых надо выровнять линии развития той и этой реальностей. Честно говорю, что не знаю, что будет, если реальности не сравняются. И может ли этого не произойти. Прошу у Лиры прощения за то, что, видимо, не смогу помочь ей отвоевать владения Тэриблов. Минут пять молчим.

– Коша, ты такой большой, – грустно замечает Лира. – И неприятности у тебя с тебя ростом.

Опять молчим.

– Но почему тогда проход заделали? Ты же мог за сто лет не догадаться, ты сам говорил! – опять подает голос Лира.

– Видимо, психология. Хотели, чтоб, когда я попаду на базу, рядом со мной был человек. Мой друг. Иначе я мог бы применить всю эту технику во вред людям. А, впрочем, ничерта я не знаю.

– А что теперь делать? – впервые подает голос Сэм.

– Базы, вроде этой, строить. Народ учить. Эта база на тысячу человек рассчитана. Десять таких баз – десять тысяч человек. Сто баз – сто тысяч. А когда нас будет много, возьмем под контроль церковь. И монастыри будут работать на нас. Но это – лет через семьдесят, не раньше. Слишком резкая смена власти приведет к сопротивлению недовольных и такой резне, что по колено в крови ходить будем. И ничего не добьемся, и дело погубим.

– Нет, Коша, это нескоро будет, а сейчас кого учить? Нас с Сэмом двое, можно сына кузнеца позвать, можно еще кое-кого из малышни, но во всей округе ста тысяч человек не собрать.

– Сто тысяч – это с годами. Сейчас нужно человек сорок-пятьдесят. Есть у меня одна глупая мысль, только боюсь, уж очень глупая. Помнишь, церкачи хотели нанять меня для охраны Замка. Помнишь, чем хотели расплачиваться?

– Хоть золотом, хоть молодыми женщинами на завтрак – опять подает голос Сэм.

– Точно. Установлю таксу – парня и девушку раз в месяц. 24 человека в год. У них наверняка знакомые найдутся. Так что через год 50 человек будет. Если нет, я свой хвост съем.

– Коша, так нельзя! Ты же не Минотавр. Ты о девушках подумал? Они с ума сойдут от страха. И потом, Минотавр плохо кончил!

– Убедила, красноречивая. Будем искать другие варианты.

– А кто такой Минотавр? – спрашивает Сэм.

– Посмотри в компьютере. Порядок поиска – литература – мифы древней Греции – ассоциативный поиск, Минотавр. – Наблюдаю, как Сэм одним пальцем давит кнопки на клавиатуре. Потом, шевеля губами, читает. Вспоминаю, что неделю назад он еще не умел читать. Значит, Лира научила. Здорово! Вакансия педагога младших классов занята. Надо будет ввести правило, чтоб каждого из вновь прибывших обучал кто-нибудь из стариков.

– Коша, я знаю! Во-первых, надо разыскивать тех книгочеев, которым глаза выкололи. Ты говорил, что здесь можно новые вырастить. Они тебе всю жизнь благодарны будут. Во-вторых – нет, это не годится. Ну, ладно, людей я беру на себя. Только ты должен взять со склада две дюжины передатчиков и разложить там, где я скажу. И, как только я дам сигнал, лететь, куда скажу. Да, Коша, ничего, если будут женщины с грудными детьми?

– Конечно, ничего. Только сначала надо человек десять постарше. А ты планируешь обчистить гарем какого-то султана?

Выясняется, что молодежь не знает, что такое гарем. Объясняю. У Лиры аж глаза загораются. Чувствую, что востоку грозит принудительная моногамия.

– Лира, учти, нам нужны только добровольцы!

Вместе с компьютером склада проверяю запасы. Если максимально использовать местные материалы, можно организовать еще две базы. Но не более. При этом не останется ни одной запасной гайки. Выясняю, что знает компьютер инженерной базы о горном деле. Почти ничего. Вся информация – в главном компьютере информационной централи. Меняю постановку задачи – может ли инженерный комплекс создать тяжелую горнопроходческую и транспортную технику? Может. Уже хорошо. Даю задание на разработку полностью автоматического горнопроходческого комплекса, ориентированного на закрытую разработку рудного месторождения. Компьютер сообщает, что приблизительно 1000 лет тому назад уже получил задание на проектирование аналогичного комплекса для разработки месторождения полиметаллических руд в двух десятках километров от Замка. Изучаю проект. Ничего лучше мне не придумать. Повелители, как и я, не хотели особенно афишировать свою деятельность. К месторождению предполагалось пробить тоннель восьми метров в диаметре, а пустую породу сваливать в глухое горное ущелье. В очередной раз поражаюсь какому-то несоответствию задачи и используемых средств. Ну кто мне объяснит, почему один тоннель восьми метров в диаметре, а не два по четыре метра? И вообще, зачем такой тоннель к маленькому месторождению, которого и на два года не хватит? Не буду ничего менять, пусть знают наших! И потом, вдруг так нужно?..

Даю компьютеру задание реализовать проект, но для начала расконсервировать еще десятка два киберов, втрое увеличить мощность малой энергоцентрали, то есть, если перевести на нормальный язык, выдолбить в скале еще один зал и подключить дополнительно два комплекта аккумуляторов на сверхпроводимости. Потом выбираю места для пяти ветряков-гигантов. Больше на вершине моей скалы не поместится. Скармливаю задачу компьютеру и иду выполнять поручение Лиры.

Поразительно! Ни Сэм, ни Лира не хотят иметь хвост! Крылья хотят, а хвост – ни в какую. Десять минут демонстрировал полезность и незаменимость. Соглашаются, что дракону хвост нужен, дракон без хвоста – какая-то лягушка пернатая. Но человек с хвостом – урод. Надо будет спросить мнение Тита Болтуна. Вообще-то у нас идет занятие по биологии. Изучаем геном. Точнее – построение фенотипа по генотипу. Технология простая – закладываем в установку образец ткани, задаем на компьютере условия развития – гравитацию, состав атмосферы, давление, температуру и прочее и смотрим на экране, что получается. Разумеется, начали с меня, как с добровольца. Получили на экране что-то амебообразное. И летальный исход на 11-м месяце. Заложили кусочек оленины из холодильника. Получили на экране оленя. Взяли мазки со слизистой рта у Сэма и Лиры. Лира самостоятельно взялась за образец Сэма, а мы вдвоем – за ее геном. По ходу дела вносим коррективы. После трехлетнего рубежа ограничили длину волосяного покрова на голове полуметром. На отметке 19 лет я зафиксировал возраст и в меню «Состояние объекта» выбрал пункт «Спокойный бег», «Замедленный показ».

– Ух ты! – восхищенно сказал Сэм.

Действительно, картина редкой красоты. Лира на экране теперь бежит. Развеваются волосы, мягко колышутся груди. Изгиб спины – нет, это надо видеть! Настоящая Лира заинтересовалась молчанием за нашим столом, подошла, завизжала и закрыла экран ладошками.

– Немедленно уберите! Коша, так нечестно!

Меняю установки и строгим голосом говорю:

– Лира, отойди, не тормози учебный процесс.

Лира осторожно заглядывает под ладошку и убирает руки. По экрану бежит скелет.

– Обрати внимание на работу коленного сустава, – говорю я как будто нас интересовало именно это. Лира с подозрением смотрит на меня, показывает для профилактики кулак Сэму и отходит к своему компьютеру. Вскоре оттуда доносятся смешки и повизгивания. Довольная Лира показывает нам язык. Теперь уже мы идем смотреть, что у нее получилось. На экране суетится какой-то паучок. Тонюсенькие ручки, ножки, тщедушное тельце, тоненькая шея, голова-одуванчик.

– Сэм, это ты! – гордо заявляет Лира. – Возраст пять лет, развитие в невесомости. Коша, а что такое невесомость?

Биоробот

До вечера пытаюсь расшифровать на компьютере свой геном. Меняю условия развития вплоть до абсолютно нереальных. Ничего не выходит. Это странно и непонятно. У меня же очень сильно развита регенерация. После пререломов на костях даже следов не остается. Обычно это говорит о стабильности фенотипа и простой и однозначной расшифровке генома. Обычно, но только не в моем случае. Такая уж у меня самобытная натура. Знаю! Надо загнать в этот ящик данные томографического обследования, и посмотреть, что он тогда запоет! Получилось. На экране – я. Как живой! Научно доказано, что я могу существовать! Теперь попробую узнать, какой я был в детстве. Уменьшаю дракончика на экране вдвое. За три года он набирает прежние габариты и вес. На этом рост прекращается. Приятно узнать, что я, молодой и красивый, нахожусь в полном расцвете сил. Уменьшаю дракончика в четыре раза. Вырастает в нормального. Уменьшаю в восемь раз. Вырастает. Процесс ломается, когда уменьшаю дракончика до десяти сантиметров. Значит, когда я родился (или вылупился) то был больше десяти сантиметров. А потом десять лет рос. Последний год хорошо помню. Не вырос ни на сантиметр. Итого – мне не меньше одиннадцати лет. Надо бы себе день рождения выбрать. У всех день рождения есть, у меня нет. Вот, например, возьму и родюсь завтра. Праздник устроим. Нет, так нельзя. Не в тот день родишься, потом всю жизнь мучайся. Это дело надо обмозговать. Потом.

Пытаюсь подобрать условия для развития зародыша. И в яйце, и в организме матери результаты одинаковые. Дракончик нормально развивается начиная с трех сантиметров и полуграмма веса. То есть с того момента, когда представляет собой достаточно крупный, полностью сформировавшийся организм. Вывод: я не родился и не вылупился из яйца. Меня сделали. Забудь, дурачок, о дне рождения. Если приспичило, отмечай день окончания сборки.

Следствие номер один: я не смогу, как Адам, даже с использованием генной инженерии, вырастить себе подругу из ребра.

Следствие номер два: если даже найду подругу своего вида, у нас не будет детей. Кому-то был нужен очень живучий дракон в единственном экземпляре. Неспособный к размножению, но со всеми атрибутами мужского пола. Кто-то, видимо, очень боялся, что драконы вытеснят с этой планеты людей. На чувства самого дракона ему наплевать. Биоробот ему нужен. Чтоб выполнил поставленную задачу и с почетом сдох под кустом в полном одиночестве. Если когда-нибудь встречу того, кто меня сделал, убью.

Отвожу Лиру на полянку неподалеку от деревни. Сгружаю мешок подарков для Тита Болтуна. Нам нужны картошка, морковка, лук, редиска, салат и все остальное для плантаций гидропоники. Не представляю, как выращивать на гидропонике картошку, но это не мое дело. Кибер огородник сказал: «Можно». Пусть сам и мучается. Лира опять в кожаной куртке. Боже, какой бой пришлось выдержать, чтоб вытряхнуть ее из костюма Повелителей. Впрочем, на простую деревенскую девчонку она все равно не похожа. Леди на лесной прогулке, да и только. Одежда подогнана по фигуре, сапоги новые, на боку – кинжал. В рукоятке кинжала – мощный фонарик. (И аварийный радиомаяк-автоответчик, но она об этом не знает, знаем только мы с Сэмом, так нам спокойней.) К плечу под курткой пристегнута рация. Микрофон рации спрятан в золотом браслете. Во внутренних карманах еще много технических игрушек типа инфракрасных очков, направленных микрофонов, простых, инфракрасных и ультрафиолетовых фонариков, ультразвуковых свистков, от которых все собаки воют. Короче, Лира собирается поразить Тита мощью науки.

Договариваемся о встрече, и я лечу в горы. Осматривать сверху район месторождения. Кстати, почему бы не разбить вторую базу на той стороне горного хребта. И что это за горы? В Англии, вроде, нет гор выше полутора километров. А эти на три тысячи тянут. Черт, я же забыл, что сейчас не 15-й, а 20-й век. Здесь же вся история тысячу лет по другому пути шла. Могли быть войны, границы могли измениться. Может, это Пиренеи или Альпы. Вот так живешь, живешь, и не знаешь, где. Стыдно, друг пернатых. Обязательно выясню, когда вернусь. А идея насчет второй базы очень даже неплохая. Вокруг идти – неделю, да еще по горам. А у нас метро будет проложено. Десять минут – и порядок.

По характерным очертаниям гор нахожу месторождение. Горы, как горы. Ничерта в геологии не разбираюсь. Ну и ладно. Завтра – послезавтра заработает главный компьютер. Узнаю, где живу, и подучу геологию. А сейчас пора лететь за Лирой. Кстати, у нее скоро день рождения. Что бы такое подарить? Потом надо выяснить, когда день рождения у Сэма. И у Тита Болтуна.

– Сэр Дракон, Сэр Дракон – вызывает по рации Сэм. – Лира передала: «Мэй дэй»!

Мэй дэй – то же самое, что SOS морзянкой. Сигнал бедствия. Запрашиваю пеленг и лечу на максимальной скорости. Только вчера рассказывал ребятам об условных радиосигналах. Может, розыгрыш? Какой там розыгрыш, Сэм чуть не плачет! Приказываю ему прокрутить запись. Голос Лиры, стук копыт, какой-то мужской голос, который приказывает ей заткнуться, звуки возни, пощечин, потом мычание, видимо ей засунули кляп в рот. Приказываю Сэму включить телепередатчики, установленные на холмах вокруг деревни. Сэм сообщает, что видит трех всадников, один из которых везет Лиру, связанную и перекинутую через седло. Всадники огибают болото, чтобы выйти на дорогу в Литмунд. Теперь я и сам их вижу! Не знаю, что с ними сделаю, но это будет что-то страшное. Все трое, завидев меня, сворачивают в маленькую рощу. Идиот, надо было подождать, пока выедут в открытое поле! Как их оттуда выкурить? Кружу над рощей и продумываю варианты. Рощица сто на сто метров, за два часа я могу сравнять ее с землей. Но они могут убить Лиру. Неожиданно из рощи выскакивают два всадника. Один удирает, второй на ходу целится в первого из арбалета. На первом Лирина куртка, но волосы черные. Ловушка? Неважно, допрошу, все расскажет. Пикирую, хватаю парня, ухожу вправо и вверх. Второй стреляет, стрела застревает в перепонке крыла. Мой пленник выхватывает кинжал и тычет мне в брюхо. Щекотно, не более. Кинжал Лирин, как и куртка. Ну, парень, думать надо головой, теперь летай сам. Так ему и говорю. Потом разжимаю лапы, и он с криком падает в болото. С высоты 50 метров. Первый человек, которого я убил. Ни жалости, ни сожаления. Набираю высоту и осматриваю рощу. Третьего всадника, того, который с Лирой, не видно. Начинает неметь перепонка правого крыла. С чего бы это? Стрела маленькая, а в перепонке нет крупных сосудов. Вдруг замечаю, что не чувствую конца крыла. Стрела отравлена! Все правое крыло немеет, и словно исчезает. Заваливаюсь на бок и вхожу в крутой штопор. Торопливо кричу в рацию Сэму, что произошло. Хочу взглянуть, куда падаю, но не могу повернуть голову. В болото или рядом?

Рядом. Страшный удар. Слышу, как хрустят кости. Во рту полно выбитых зубов. Пытаюсь поднять голову, но не могу. Поворачиваю правый глаз. Лучше бы этого не делал. Перепонка правого крыла сорвана и как грязная тряпка висит на обломанном дереве. Отчетливо вижу оперение арбалетной стрелы, застрявшей в перепонке. Хочу закрыть глаза и тоже не могу. Все мышцы парализованы. Боль куда-то уходит. Не чувствую ничего, только вижу и слышу. Слышу, как затихает и останавливается главное сердце. Второе пока работает. Все как год назад, только не больно. Ручейка под носом нет, значит точно умру. Не от яда, так от жажды. Глупо. Почему не больно? Сломал позвоночник, или яд действует? Какая теперь разница. Сколько мне осталось? Десять минут? Сутки? Неделя? Если умру от яда, то не больше часа. Время подводить итоги. Справится Сэм с моей задачей? Двенадцатилетний мальчишка, который неделю назад научился читать по слогам. Смешно. Черт, ну не один же он там! Завтра главный компьютер заработает. Сэм знает, что делать, компьютер знает, как. Пусть хоть гаремы грабит, только бы справился. Не будет он до завтра ждать. Сегодня же пойдет Лиру спасать. Он во всех играх – оруженосец леди Тэрибл, я же видел. Вот Лира бы справилась. Чтоб за меня отомстить. Чтоб от всех церкачей мокрого места не осталось. Нет, не справится она. Горячая, дров наломает. Тита надо. Тит, Лира и Сэм. Только вместе. Тит в деревне, Лира в плену, Сэм тоже скоро или погибнет, или попадется. Значит, провал. Полный. Что без меня компьютеры смогут сделать? Разработают месторождение, закончат ремонт базы, и все. Где строить вторую базу, я не сказал, значит, строить не будут. Через десять лет киберы законсервируют базу еще на тысячу лет. И все. Если появится следующий дракон, ему придется пробивать стальную дверь полуметровой толщины. И жить на балконе. Не будет он жить на балконе, там холодно. Значит, тупик. Вот и второе сердце бьется все слабее. Почему я до сих пор не умер, я же не дышу. Может, перепонками крыльев кислород усваиваю? Да у меня же только одна осталась. Что это хлюпает? Шаги? Точно. Кто-то идет. Тот церкач, ведущий, хотел получить мой череп. Вот удивится, когда увидит на месте нижний клык. Почувствую я что-нибудь, когда будут отрезать голову, или нет?

В поле зрения появляется человек. Тот самый, который стрелял из арбалета. Мокрый по пояс. Осторожно подходит и несколько раз тыкает мечом в нос. Слышу, но ничего не чувствую. Даже не могу сфокусировать на нем глаза. Но на церкача он не похож. Скорее, оруженосец какого-то рыцаря. Машет ладонью перед левым глазом. Потом обходит меня кругом. Пытается приподнять морду за верхний клык. Клык с чмокающим звуком выворачивается из челюсти и остается у него в руке. Не чувствую никакой боли. Человек удивленно смотрит на зуб, потом вытирает об траву и прячет в мешок. Стаскивает с дерева перепонку, расстилает на траве, извлекает стрелу и сворачивает, как одеяло. Потом достает меч и идет ко мне. Когда отходит, вижу что укладывает в мешок мои уши. Уходит. На глаза медленно течет густая, коричневая кровь. Ничего не вижу. В ушах появляется звон. Пришла пора сказать всем: «Прощайте». Как меня зовут? Как же меня зовут?

Прихожу в себя от боли. Темнота и боль. Волнами. В такт дыханию. Я дышу! Зачем? Так было хорошо. Теперь буду умирать от жажды. Долго-долго. Вечность. Так уже было, но там был ручей. Почему мне не везет? Почему тот гад не отрубил мне голову? Надо что-то делать. Не могу терпеть такую муку. Надо решить логическую задачу. Какую? Только что знал. Дурак, ясно же, как сделать, чтобы было не больно. Хоть бы минутную передышку. Я бы придумал. Не могу думать. Знаю! Надо умереть. Как? Не могу. Тогда надо вырубиться. От боли. Это могу. Только, чтоб с первого раза. На второй духа не хватит. И-и-и раз!

Резко пытаюсь вскочить, и тут же проваливаюсь в бездонный черный колодец…

Перед глазами цветные пятна. Дышу. Больно, но терпимо. Хочется пить. Пока просто хочется. Потом будет очень хотеться, потом невыносимо хотеться, потом будет все равно. Все уже было. Давно, год назад. Целую жизнь назад. Почему же я не умер? Потому что упал на дерево и сорвал перепонку вместе со стрелой. А того яда, который уже проник в организм, не хватило. Я на островке на болоте. Тут только четыре дерева на пятьсот метров вокруг, я помню. Надо же, как не повезло. Теперь буду умирать от жажды всю жизнь. До воды двадцать метров в любую сторону, а я умру. Надежд создателей не оправдал. Не знаю, какие у них были надежды, но не оправдал. Лиру не спас. Заработал всеобщую ненависть в деревне. Лючии спину сломал. Смерть неудачника. Скорей бы. Попробую гипноз. Я устал. Я очень устал. Я хочу спать. Я засыпаю…

Теперь очень хочется пить. Долго моргаю, чтобы очистить глаза от засохшей крови. Очистил. Утро. Нет, вечер. Какая разница. Спать. Я устал. Я очень устал…

Пить. Если вытянуть крыло вперед, то когда пойдет дождь, вода по перепонке будет стекать в рот. Какое крыло? На левом я лежу, на правом нет перепонки. Жаль, такая идея пропала. Какая разница, дождя все равно нет.

Рожденный ползать

Вода на языке? Дождь? Нет. Значит, показалось. Спать…