Магритт

– Если еще кое-что. Алина, позови Лань.

– Убери эту гадость и моей комнаты!

– Ты тоже смотри, я кое-чего тебе не рассказал, – я развернул Лань спиной, откинул ее волосы с шеи. Неровный розовый шрам был хорошо виден даже в полумраке конуры комиссара. Тот долго всматривался, затем дотронулся до шва короткими пальцами.

– Вот черт! Девочку кто-то порезал. И совсем недавно.

– Это может быть связано с тем, что она в одиночку пришила пятерых бойцов «JB»? Ладно, четверых. Пятый на бойца вообще не походил.

Комиссар пожал плечами.

– Откуда я знаю. Я с таким в первый раз сталкиваюсь. Лани не могут драться. Они дышат то с трудом. Их задача слушать команды, не помереть раньше срока и вовремя раздвигать коленки. Говорю же – какая-то система безопасности или что-то вроде того. Если ты мне не наплел, в чем я совсем не уверен, но с твоей куклой явно что-то не так. А вот теперь я вижу, что точно что-то не так. Это не кустарная работа – это точный хирургический шов. Я в таком разбираюсь. Я бы сказал, что кто-то ее модернизировал, если бы лань вообще можно было модернизировать. Какая-то ерунда. Нужно почитать про эту модель подробнее.

– Я посмотрел все модели ланей в Хризантеме. Все, что можно было найти. Ни одна из четырех моделей даже близко не похожа на нее.

Комиссар присел, ощупал щиколотку и голень Лани.

– Номера нет, и он не срезан. Ты понимаешь что-нибудь? А я, кажется, понимаю, – он закурил и долго прищурившись смотрел на Алину. Пепел падал на его пальцы и мятую футболку. – Красотуля, спрячь упаковщика на денек к себе, пока я не решу, что делать. С меня причитается. Я прямо сейчас пошлю в твою квартиру, Кирилл, человека – забрать твои вещи – то, что нужно на первое время. И, кстати, как там коробки с барахлом Моно? Ты их еще не распродал, а это нужно сделать, но, видимо, я сам займусь, пока ты пытаешься остаться живым хотя бы до следующего Праздника фонарей. Так что ты, – он ткнул меня пальцем в грудь, – сиди тихо, как будто ты тоже лань, только поглупее – настоящий тупой эксклюзив. Понял?

Он погладил Лань по гладкой щеке, всмотрелся в ее пустые глаза.

– Кем ты была, девочка? Не скажешь нам?

– О чем это ты? – качнула головой Алина и шагнула ближе.

– Не дошло? Вон, даже упаковщик понял. Она все-таки не лань, и я бы не сказал, что меня это сильно радует. Наша куколка, судя по всему, настоящий живой человек. По крайней мере, была когда-то.

***

Снаружи выл ветер. Над головой со скрежетом и свистом проносились вагоны монорельсовой дороги. Алина устало взглянула на меня и пошуршала пальцами, словно одним жестом манила и меня и Лань.

– Идем. Комиссар велел вас припрятать, так что поедем ко мне. Только учти – это на день, максимум два. Я не слишком жалую квартирантов. Мои вещи не трогать, в холодильнике не копаться. И дополнительный гостевой пакет оплатишь сам – я не тайный миллионер.

– Слушай, – я догнал ее, стремительно зашагавшую к платформе и развернул к себе, рискуя получить по лицу, – ты, наверное, думаешь, что я сильно рад всему этому? Что мне очень хочется вломиться к тебе в квартиру и раздражать там своим видом? Знаешь, не против вернуться к себе. Могу даже пару дней пожить на работе. Я серьезно. Без обид. Только одна просьба – возьми ее к себе пока, – я кивнул на молчаливую Лань, с кажущимся любопытством разглядывающую мачту монорельса. – Я с ней как в желтом плаще – виден с любой точки города. Прошлый раз она чуть не лишилась пальцев, и если эти ребята подготовятся…

– Помолчи, – спокойно сказала Алина. – Идем. Мой дом не развалится от пары гостей.

– Эй, упаковщик! – голос позади меня показался знакомым. Лицо тоже – городовой с выбритым и выкрашенным в розовый затылком. Он держал подмышкой две коробки и сумку и торопливым шагом направлялся к нам. – Комиссар велел захватить твое барахлишко. Твое и твоего прищурившегося друга, но, думаю, его коробочки никуда не убегут, а твою зубную щетку я притащил – он усмехнулся и кивнул в сторону девушек. – А ты просто монстр, как я вижу. Одной игрушки мало?

Я сжал кулаки в карманах плаща. Городовой вроде бы как заметил этот жест и расплылся в улыбке еще сильнее.

– Дно придерживай пальцами лучше. Я случайно разворошил твою коробку – все может высыпаться. А ты, красотуля, что смотришь? Нашла человека прибраться в своей квартире? – он подергал себя за лацканы кителя и сделал едва заметный неприличный жест. – А я давно предлагал свои услуги. Причем сделаю все культурно, бесплатно и даже не наслежу.

Я ожидал, что Алина влепит ему по лицу, но та только тихо смеялась, прикрыв рот.

– Марк, отстань от нас. Работы мало?

– Работы полно, – он слегка пнул коробку. – Но для приятных людей минутка найдется.

Он бросил мою сумку на землю, отсалютовал Алине и также торопливо скрылся за углом дома.

– Никто из нас тебе не помощник, – сказала Алина, взглянув на вещи.

Я пожал плечами и поднял с земли коробки и сумку.

– Думала, что ты ему врежешь, – сказала Алина, взяла Лань за руку и зашагала к платформе. Я старался не отставать.

– То же самое думал про тебя.

– Бить Марка? Он же идиот, хотя забавный и даже симпатичный идиот.

– Можно без комментариев?

Алина удивленно взглянула на меня, делано подняв брови.

– Ревность? Мы даже не друзья.

– Я не об этом.

– О том, как ты поберег его смазливое личико? Ладно, не сердись. Я не подумала, что ваши «теплые чувства» могут быть взаимными – она ловко сложила из пальцев десятку. – Мир?

– Бить городового при исполнении в моем случае – плохая затея. Особенно сейчас.

– По пути к площади Шань ты не был так рассудителен.

Я не сразу понял, что она имела в виду.

– Постой! Ты что, следила за мной?

– Ты был не в себе. Я должна была убедиться, что все будет в порядке. И не думай, что это обычная забота о клиентах или входит в счет моих услуг. Ты мог легко привести ко мне кого угодно, хоть своих гостей, – она смотрела на несущийся к нам вагон монорельса. – А еще у тебя на руках теперь почти ребенок. Который, правда, никогда не заговорит и не возьмет ложку. Так что, мир и «десять», Кирилл?

Я угрюмо кивнул.

Глава 5. Лотос и Хризантема

Монорельсовый вагон остановился на платформе в самом центре здания, в котором жила Алина. Под нами сто метров и над нами примерно столько же стеклянной башни, с вершины которой по городу рыщут лучи прожекторов. Севернее и южнее еще две таких же башни, стройные и изуродованные наростами кондиционеров, балконов, антенн, пучков тяжелых кабелей и прикрученных тут и там экранов – вот, собственно, и деловой центр Яндаша. Вокруг серые тридцатиэтажки офисов и отелей, а за ними суетливые опутанные проводами и рельсами кирпичные районы. Я полагал, что мы окажемся в одном из маленьких зданий у реки, под окнами которых темнеют загаженные тротуары. Но Алина жила в квартире, на которую не стал бы смотреть снисходительно даже Марсель Моно.

– Пакет придется оплатить здесь, на этаже. Тут повсюду кое-что посерьезнее Сяо, – Алина указала на цветной терминал у стеклянной двери. На нас внимательно смотрели четыре равнодушные камеры. – Соседей почти нет, и это радует. Один клерк в конце коридора – подозрительно вежливый. Думаю, это он пишет жалобы в Управляющий совет дома, чтобы, как там было – «избавить приличный дом от сомнительных персон». Но с моей социальной подпиской все в порядке. А за стенкой тестировщик из картеля «Ши». Мы иногда пьем с ним по выходным. Приятный парень, но шалит руками, когда переберет лишнего. Приходится пресекать.

– Зачем мне это знать? – спросил я.

– Это к тому, что тут есть кого позвать на помощь.

Я усмехнулся.

– Ты все еще думаешь, что я опасен?

– Из того, что я узнала про вас за последний день: вы сделали девочку сиротой, избили бродягу возле мусорного бака, дружили с контрабандистом и в вашей квартире пять трупов, а корпорация «JB» этим очень недовольна. Мой распускающий руки сосед и анонимщик из квартиры по коридору – куда более спокойная компания.