Крылья и волны

Мы неслись над самой водой, почти касаясь ее крыльями. Я ничего не видел – солнце слепило мне глаза.

– Вот и они ослепли, – сказал Рауль. – Думают, что мы прячемся в облаках.

Низкие облака и самолеты береговой охраны остались далеко позади. Самолет держал курс на юго-восток. Солнце садилось. Над неспокойным морем поднимался серп Планеты. Я жался от холода, плотнее кутаясь в летную куртку. Под ногами нашелся старый брезент и пришелся как раз кстати.

– Хочешь увидеть Волну? – спросил Рауль. – Через пару часов будет такая возможность.

Я только кивнул, поняв с запозданием, что Рауль этого не увидит. В голове вертелись старые воспоминания. Мой кабинет, полки, уставленные книгами, гравюра с изображением Матинель Тауна и карты на стенах с выделенными ярким маркером местами его возможного расположения. Помню взгляд Лагранжа Или – нашего старого семейного адвоката, узнавшего, что я опустошаю счета и фактически разоряю наш клан ради одной единственной экспедиции. Благо, я имел на это полное право. Потом все смешалось, и я уснул.

Сквозь сон просачивался холод, затем ужасающий рев, совсем не похожий на звук работающего мотора. Я проснулся, но открывать глаза было страшно. Рев раздавался повсюду, заглушая шум от винта нашего аэроплана.

– Как и обещал! – крикнул Рауль.

Внизу все так же блестел океан, отражая в себе свет далекой Планеты. Но вот что было непонятным – океан бурлил под нами и впереди нас, словно изгибаясь и закрывая собой горизонт. Я не сразу понял, что вижу перед собой. Это была бурлящая стена, к которой тянулись воды океана. Она была огромной, намного выше любого здания в столице, и она грохотала. В детстве мне часто снились кошмары, что огромная волна накрывает наш остров, сметая все на своем пути. Но там во сне я только догадывался о том, что это волна. Мне казалось, что это темное небо с высокими облаками, а потом я начинал понимать, что это не небо, а стена воды, от которой нет спасения, медленно надвигающаяся на город, а облака наверху – ее гребень. Но в такие моменты я всегда просыпался, много дней нося потом неприятное воспоминание о кошмаре. А тут все было иначе. Я проснулся и увидел волну.

Мы летели слишком низко. Я видел, как текут вперед потоки воды, сливаясь со стеной, до которой не больше нескольких километров.

Рауль повернулся ко мне, и я увидел его счастливое, забрызганное морской пеной лицо. Он кричал.

– Вот она жизнь! Волна! Смотри во все глаза!

Мне казалось, что вот-вот, и мы нырнем в водяную стену, которая сомнет нас как лист бумаги и швырнет в заполненное Планетой небо. Я зажмурился. Ревущая волна была совсем рядом и в то же время далеко от нас, а самолет скользил вдоль ее гребня.

– Да посмотри же!

Когда мы почти поравнялись с водяной стеной, мне показалось, что я могу дотянуться до нее рукой. Я уже не слышал грохота воды, проглатывающей острые скалы. Страх абсолютно исчез, остался там, за пределами волны, в детских кошмарах. Темный вал катился под нами, оставляя за собой море пены, увлекаемый Планетой, делающий свои бесконечные витки вдоль экватора. На ее пути нет островов, только огрызки скал.

Мы взяли курс на юг. Волна теряла высоту и мощь, превращаясь в еле заметный на поверхности моря вал. И вот она осталась позади, бугорком на горизонте.

– Нужно заправиться, – сказал Рауль.

***

Не знаю сколько прошло часов. Оказалось, что я снова уснул, и во вне наш самолет бесшумно летел в пространстве между океаном и Планетой, там, где нет звуков и вечный холод.

Оказалось, что я и вправду замерз. Мы сели на плоском каменистом острове, а я даже не проснулся, когда это произошло. Я все еще сидел в своем кресле в самолете. В нескольких шагах от меня горел небольшой костер, над ним на валуне сидел Рауль, кутаясь в куртку. Я выбрался из кресла, спрыгнул на землю. Рауль поднял голову и протянул мне полупустую фляжку.

Я не отказался. Виски обжег горло и разлился теплом по венам, прогоняя холод. Рауль принял флягу обратно и спрятал в карман.

– 

Скоро рассвет, хотел немного подремать, но проклятые чайки!

В стороне две птицы дрались за дохлую рыбу. Третья молча наблюдала с камня.

– Сколько я проспал?

– Часа четыре. Ничего, это хорошо. Оставшийся путь не самый спокойный.

– Вы как?

Он улыбнулся и прихлопнул назойливое насекомое на затылке.

– Пора вылетать.

– А заправка?

Рауль похлопал рукой по камню, вернее тому, что я принял за камень. Он отозвался глухим эхом.

– Припасы нашего доброго клуба. Сегодня наконец пригодились. Заправляемся и в путь.

Я вызвался помогать, облил руки и ботинки керосином. Теперь запах неба преследовал меня постоянно. Впрочем, все лучше, чем запах канцелярских чернил.

– Не понимаю, – произнес я. – У них тоже аэропланы и ничуть не хуже ваших. Я думал, что клуб авиаторов – маргинальное объединение любителей.

Рауль хмыкнул.

– Маргинальное? Хорошо сказал. Каждый вечер, господин как вас там, я наливаю по порции двойного каждому, кто пожелал остаться свободным пилотом, а не порхать на дорогих, но бесполезных стервятниках патрульных Конкордии. И продолжаю это делать до тех пор, пока последний из клуба не забывает разницу между крылом и собственным седалищем. Наш клуб, как ты понимаешь, был больше и лучше, вот только большая его часть по ту сторону пролива, инструктирует молодых бойцов, с которыми мы сегодня весело проводили время.

Я промолчал. Мне не следовало вообще поднимать эту тему, помня о той статье в утренней газете, профинансированной владельцами воздушных кораблей.

– Я и невменяемый Кит – вот и вся гордость авиации Архипелага, – продолжал Рауль уже спокойнее. – Тебе повезло, что летишь со мной. Кит нырнул бы в океан и не заметил.

Он захохотал.

– С этими ребятами из береговой охраны мы что старые приятели. Каждый раз одно и то же. Уж поверь, продырявить нас они бы не посмели, но попугать – святое дело. Каждый раз выдумываю новый способ скрыться с их глаз. А вот с конкордийскими военными шутки плохи. Если мы встретим воздушную крепость конкордийцев, я не дам и пятидесятипроцентной гарантии, что доставлю тебя в Город хотя бы частично.

– А знаешь, я рад, что ты меня нанял, хоть это и чертовски опасное мероприятие. Я слишком долго протирал стаканы и слушал истории не просыхающих пилотов. А ты, поди занимался тем же у себя в столице?

Он рассмеялся.

– Откуда вы знаете, что я из столицы?

– А мне знакомо твое лицо. Александр Морша из клана Морша. Первые полосы газет и обложки журналов. Денег больше, чем я видел за всю жизнь

– Это в прошлом, – заверил я.

– Одного я не пойму – зачем тебе в Город? За сувенирами и развлечениями?

Я промолчал.

– В любом случае, не мое это дело.

– У меня есть личные причины туда попасть.

–Как и у каждого, кого я туда возил. А в итоге все оканчивалось сувениром на память и фотографией возле башен. Каждый придет, посмотрит с края на облака, скажет, что это лучшее зрелище в мире, отковыряет стекляшку от башни, помнется, подрожит от холода, протянет фотоаппарат для снимка и попросится обратно.

– Это не про меня.