Смерть несущий

–Ты в порядке? – Ласинский наклонился над девочкой. – Все хорошо?

–Нет,– ответила девочка и пронзительно зарыдала.

Младший сержант Ласинский взял девочку на руки, при этом осмотрев ее голову. Видимых признаков травмы он не обнаружил.

–Что случилось, детка? – спросил Ласинский, трясущимся от волнения голосом.

–Он, – заговорила сквозь слезы девочка. – Папа меня ударил. И он. Он забрал маму. Он унес ее!

После этих слов девочка истерически заревела. Ее плач смешался с криком отчаяния и боли. Сейчас эта девочка совсем не походила на того смеющегося ребенка, которого они слышали в домофон.

Ласинский с девочкой на руках вышел в коридор и подошел к старшему лейтенанту Доброву.

–Что здесь твориться? – спросил Добров. – Там труп, случайно, не валяется?

–Нет, – ответил ему Ласинский. – Что будем делать?

–Вызывай дежурного! – раздраженно крикнул Добров.

Ласинский тут же схватил рацию с пояса и нажал на вызов. Но рация не ответила даже писком, сообщающем о работоспособности. Что и говорить, никаких сигналов, а уж тем более помех и голосов из нее не последовало. Тогда Ласинский достал мобильный телефон. На что лишь раздраженно вздохнул.

–Что случилось? – глядя на него спросил Добров.

–Рация не работает. И мобильник сдох.

–Вот раздолбай! – разозлился на него Добров.

Все это время мужчина, что лежал лицом в пол под коленом старшего лейтенанта Доброва, улыбался. Словно все происходящее его забавляло. И когда Добров попробовал сделать вызов на своей рации, но у него ничего не получилось, не смог сдержать смех. Добров на него лишь раздраженно посмотрел, и достал свой мобильник.

–Какого черта! – выругался Добров, когда понял, что и его мобильник не работает.

–Не знаю, – растерянно ответил младший сержант Ласинский.

–Ладно, берем его и девочку. В отделении все объясним.

Полицейские повели смеющегося мужчину к выходу. Младший сержант Ласинский все также нес на руках маленькую девочку, заливающуюся слезами. Полицейские вышли из квартиры, Ласинский громко хлопнул дверью. Они благополучно спустились на лифте. Лишь на пятом этаже в лифт хотел зайти молодой парень, лет двадцати двух. Но увидев полицию, а уж тем более повязавшую кого-то, он отвернулся в сторону, сказав, что подождет другой. И вот, полицейские сели в служебный автомобиль и помчались в отделение.

–Да, заткнись ты! Наконец! – Ласинский не выдержал смеха арестованного мужчины, сидящего рядом с ним.

В служебный автомобиль за руль, как и прежде, сел старший лейтенант Добров. А вот младший сержант Ласинский сел на заднее сиденье, посередине между арестованным мужчиной в маленьком сером костюме и плачущей девочкой. И вот Ласинский не выдержал смеха арестованного и ударил того ладонью по затылку. Добров лишь посмотрел на него с укором, но промолчал.

–Как думаете, старший лейтенант? – заговорил Ласинский. – Что там могло произойти?

–Думаю, это мужик прирезал свою жену, – без промедления ответил Добров.

–А насчет раций и мобильников?

–Даже не знаю, что и думать. Такое в моей практике впервые.

И словно в ответ на вопрос Ласинского, рация на ремне Доброва засвистела и застрекотала. Добров радостно ее выхватил, но тут же бросил в сторону.

–Вот черт! – выругался Добров. – Она меня током ударила.

В этот миг полицейские ясно услышали, как по рации заговорили.

–Дежурный! – раздался в рации мужской голос.

–Дежурный! – снова повторил голос.

–Да, слушаю вас, – раздался в рации другой голос.

–Это старший лейтенант Добров. Вызов ложный. Подросток шалит. Мамочке его выписан штраф.

Полицейские в ужасе переглянулись. В это миг девочка перестала плакать, а арестованный мужчина снова засмеялся.

–Понял вас. Отбой, – снова раздался голос в рации.

Добров начал сбавлять скорость, желая остановиться. Арестованный мужчина повернулся к младшему лейтенанту и ткнул его плечом в бок. Взволнованный Ласинский раздраженно посмотрел на него. В его глазах читалась тревога и непонимание происходящего. Но, как только он сосредоточил взгляд на арестованном мужчине, его перекосила гримаса ужаса. Мужчина, сидящий рядом с Ласинским, стянул с кистей наручники вместе с кожей. Под ней оказались измазанные в крови тонкие кисти другого человека. После чего мужчина поднял руки вверх и стянул с головы кожу и волосы, подобно резиновой маске. Только она рвалась и по салону разлетались ошметки человеческой кожи.

Ласинский закричал. На крик обернулся Добров. Он увидел, как арестованный мужчина скинул накладную кожу, и что под ней оказался совсем другой человек, с неестественно тонким лицом, словно лишенный под кожей плоти. Вся его голова была в крови, оставшейся после снятой им человеческой кожи. И тут же девочка, что сидела и плакала, разразилась смехом, подобно арестованному мужчине и вцепилась своими тонкими пальчиками в горло Ласинскому, тем самым, заглушив его крик.

У старшего лейтенанта Доброва перехватило дыхание. Он почувствовал, что вот-вот, и у него будет сердечный приступ. И тут руки мужчины, что сидел сзади и скинул с себя кожу, вцепились в шею Доброву. Добров от неожиданности нажал педаль газа.

–Вперед! Навстречу смерти! – выкрикнула девочка, и ее смех сменился на истерический хохот.

Старший лейтенант Добров лишь успел заметить яркий свет фар впереди и темный силуэт фуры. После чего, резкий наплыв боли сменился всепоглощающей тьмой.

Глава 9.Бледный череп.

Денис помнил, как тысячи игл вонзились в его тело, принося ужасную боль. Они проникали в каждый миллиметр, в каждую частичку его тела. Он кричал, но его рот тут же заполнялся иглами. Они медленно входили в его тело, чтобы Денис помнил и чувствовал. Миллиметр за миллиметром, тьма толкала в него невидимые иглы, а может это и была сама тьма, ставшая вдруг жесткой острой материей, которая хотела поглотить Дениса, навсегда заключив его в свои объятия. Денис помнил и чувствовал, что умирает. Болевой шок просил ему незначительное облечение. Нечем было дышать, но Денис жил. Какая-то неведомая сила поддерживала в нем жизнь.

И вот, тьма поглотила его. Он растворился в ней. Время замерло свой ход. Да и было ли оно здесь? Денис не мог думать. Боль отгоняла все чувства, и наконец, он сдался. Тьма, боль и больше ничего. Остался ли он сам? Нет. Тьма забрала его, и никогда впредь не собиралась отпускать…

Денис открыл глаза. Свет, бледный свет ослепил его, заставляя их снова закрыть. Денис зажмурился, привыкая к нему. Глаза упорно не хотели привыкать к свету, а Денис видел лишь бледный свет, словно вокруг был яркий непроницаемый туман. Наконец, бледный свет стал рассеиваться, и Денис увидел очертания гор вдали. Тая, словно раздуваемый ветром, бледный свет совсем рассеялся, и Денис увидел пустыню. Вокруг него были лишь безжизненные камни, да песок, смешанный с серым грунтом. Никаких следов жизни. Только такие же безжизненные горы вдали. Денис взглянул на себя. На нем надеты джинсы, кеды и черное пальто, поверх тоненькой черной кофты. В голове Дениса возникла мысль, что вся эта одежда была на нем тогда, когда он…

Кто он? Когда она была надета?

Ответов Денис не нашел. Он лишь чувствовал, что кофта и пальто для него были чужими. Словно не принадлежащие ему. В ответ на его мысли, подул ледяной ветер, погнав на Дениса стену песка. Денис успел закрыть глаза и поднять отворот пальто. Песок, смешанный с серым грунтом, подымаемый ветром с земли, ударил в Дениса и чуть не сбил с ног. Порыв ветра закончился также внезапно, как и начался.

Денис снова осмотрелся. Вокруг один и тот же песчаный вид. Решив, что больше ничего ему не остается, он проследовал вперед.

Кто он? Зачем он здесь? И что это за место? А может это все ему сниться? Иллюзия больного разума? Только вот его ли?

Денис шел вперед, с каждым шагом понимая, что вокруг что-то не так. Он не видел на небе ни солнца, ни облака. Но вокруг было очень светло. Свет был неестественно белым. И у него не было источника. Свет наполнял таинственную пустыню, при этом, не исходя ни откуда.

Одна песчаная насыпь сменялась другой. Одни камни сменялись другими. Ветер то дул, то стихал в одно мгновение. Денис не знал, сколько он шел. Время определять было абсолютно ни почему. Так Денис и шел, пока ноги его не налились кровью, и он ни сел, не в силах больше поднять ноги, ставшие тяжелее камней, что лежали вокруг него. Его горло ужасно пересохло, казалось, еще чуть– чуть и язык в его рту прилипнет к небу.

–Денис! – словно из ветра раздался голос маленькой девочки.