Собчак

На одном из турецких порталов появилось слезное интервью работника отеля на курорте Мармарис. Некий Тургута Джерана, в котором русские журналисты быстро распознали афериста, искал русскую жену – Марию, которая якобы сбежала от него беременной тринадцать лет назад.

После турецких откровений Марии Анатольевне пришлось прервать затворничество.

«Для меня это катастрофа, – произнесла она в интервью „Экспресс газете“. – Так случилось, что я действительно была замужем за этим человеком. Брак – моя ошибка. Прожили мы вместе всего два месяца, после чего я уехала из Турции и оформила развод». Мария Анатольевна опровергла все слухи о наличии маленького ребенка и рассказала дотошным акулам пера, что после развода Тургут женился на девушке из Петербурга. «Свою новую жену он избил. Просто искалечил. За это отсидел четыре года в тюрьме в России», – добавила Собчак.

Скандальная история не получила продолжения и быстро пропала с газетных полос.

За три месяца до смерти Анатолий Александрович, отвечая на вопросы студентов СПбГУП, сказал о дочери: «Старшую дочь Машу я очень люблю. Она милый, домашний, удивительно мягкий, добрый и обаятельный человек, который весь в семье».

Глава 5. Правоохранительная система у нас становится «правохоронительной»

По распределению Анатолий Собчак попал на работу в Невинномысск – маленький город в Ставропольском крае. В эти же годы на Ставрополье начинал политическую карьеру будущий советский лидер Михаил Горбачев.

Именно этот незначительный факт породит через двадцать пять лет множество слухов о давней дружбе Горбачева и Собчака. Но пути двух юристов впервые пересеклись только в 1989 году на I Съезде народных депутатов.

Отличников, особенно окончивших ЛГУ или МГУ, чаще брали на работу в прокуратуру или КГБ, но Анатолий Собчак, во-первых, не был членом партии – следователь не мог быть не коммунистом, и, во-вторых, Собчак плохо работал в команде и имел свое мнение – недопустимое качество в системе, где один из важных принципов работы субординация.

Невинномысск – город с населением в несколько десятков тысяч человек, однако работы адвокату Собчаку хватало. Анатолий Александрович брался за самые разные дела, гражданские и уголовные, всегда оставаясь на стороне тех, кто был незаслуженно обижен.

Маленькую славу Анатолию Собчаку принес громкий для небольшого городка процесс. Обвинялась молодая девушка, которая зимой ушла в лес, там родила и тем самым, полагала прокуратура, намерено убила свое дитя. Дело слушалось в большом зале общежития, где проживала подсудимая, в виновности которой не сомневался никто, включая судью.

Зал требовал немедленной расправы над бедной девушкой, доставалось и молодому защитнику, впрочем, Анатолий Александрович не зря оттачивал ораторское мастерство на примере античных философов. Когда судья предоставил адвокату слово, Собчак обратился сразу ко всем:

– Здесь сидят женщины, многие из которых уже знают, что такое роды. Какое это великое событие для любой женщины, какие чувства испытывает женщина при рождении новой жизни. Теперь давайте представим, что должно произойти в душе молодой матери, чтобы она убила собственного ребенка. Каждая из вас прекрасно понимает, что такое любовь. Каждая знает, что можно влюбиться так, что потеряешь голову. Но что делать, если любимый оказался предателем? Обвиняемая понимала, что вместо счастливой семейной жизни ее ждут позор и унижение, судьба матери-одиночки, скитающейся по углам и живущей впроголодь. Представьте это, и вы поймете все бездну ее отчаяния, которое и толкнуло молодую, неопытную девушку на страшный поступок.

Все женщины, присутствующие в зале, выслушав речь защитника, зарыдали. Ненависть, питаемая к молодой убийце, немедля пропала и перенеслась на отца ребенка, рабочего из соседнего общежития. Парень был вынужден долго прятаться, а позже и вовсе покинуть город – горячие казаки грозились разобраться с ним по-мужски.

Девушка осталась на свободе. Судья сжалился и вынес приговор с условным сроком.

За три года работы в Невинномысске Анатолий Собчак успел себя зарекомендовать. Его выбрали членом президиума коллегии адвокатов Ставропольского края и назначили заведующим городской юридической консультацией. За многие дела Собчак брался без платы, особенно касающиеся реабилитации жертв сталинского террора, таких дел было очень много.

Часто, рассказывала Людмила Нарусова, Анатолий Александрович припоминал обратившегося к нему мужчину, который десять лет по доносу соседа провел в лагерях. Осудили человека за то, что он будто бы использовал в туалете газету с портретом Иосифа Сталина. Сосед-доносчик, пока новоявленный «враг народа» валил лес, занял его жилье.

Уже будучи в Ленинграде, Собчак посетил несколько заседаний суда над Иосифом Бродским. Удивленный, с какими нарушениям проходил процесс, Анатолий Александрович, оказавшись в близком кругу, доверительно скажет: «Правоохранительная система у нас становится „правохоронительной“».

Через три года Собчак вернулся в Ленинград и наконец-то прописался в городе.

Квартиру в Невинномысске, которую Анатолию Александровичу дали как молодому специалисту, удалось выменять на комнату в коммунальной квартире, в той самой, где безумствовали старуха и сосед-алкоголик и где еще предстоит провести первый год своей жизни дочке Маше.

Потупил в заочную аспирантуру и под руководством профессора Иоффе написал диссертацию на гражданско-правовую тематику с хозяйственным уклоном. «Тогда слово „коммерческое“ было просто ругательным и не применялось, – вспоминал Юрий Толстой. – Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук называлась „Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда действием источника повышенной опасности“».

За год до защиты диссертации Анатолий Собчак опубликовал свою первую научную статью «О возмещении вреда, причиненного при производстве строительных работ». Затем последовало еще три публикации и рецензия на диссертацию, которую Анатолий Александрович успешно защитил в конце 1964 года.

Особо отмечу, что в диссертации Собчак большое внимание уделил проблеме правовой ответственности государственных органов за причинение вреда действиями их должностных лиц. В будущем все идеи, изложенные в кандидатской диссертации, легли в основу 18-й главы Уголовно-процессуального кодекса России – «Реабилитация».

После защиты Анатолий Собчак начал проповедовать в Ленинградской специальной школе милиции, а с 1968-го по 1973 год – в Ленинградском технологическом институте целлюлозно-бумажной промышленности. В ЛГУ Собчак читал лекции на условиях почасовой оплаты и принимал участие в написании учебников и первых сборников задач по гражданскому праву.

«Как преподаватель он был очень снисходительно-добрым к студентам, – свидетельствовала Людмила Нарусова. – Всегда все беременные студентки старались именно ему сдать экзамен. Потому что как только он видел будущую мать, сразу ставил ей положительную оценку – боялся, как бы она с расстройства не родила прямо в аудитории».

Профессор Николай Егоров, в 90-х советник мэра Петербурга, отмечал: «Собчак был очень щедрым человеком. Когда на кафедре обсуждались слабые диссертации, он сходу „подбрасывал“ автору такие идеи, которые последнему никогда бы не пришли в голову и которых хватило бы на несколько диссертаций».

С написанием докторской диссертации у Анатолия Александровича, фонтанирующего идеями, естественно, не возникло никаких проблем.

«В [диссертации] доказывалось многое из того, что сегодня называется рыночной экономикой, говорилось об аренде, переходе средств производства в собственность трудовых коллективов, о ликвидации убыточных предприятий», – объяснял в девяностые Собчак.

Первый звоночек о приближении нежданных проблем прозвучал на защите диссертации на ученом совете юридического факультета ЛГУ. Защита, несмотря на итоговой результат 18 (из 22) за, длилась почти десять часов и завершилась к полуночи.

В марте 1972 года диссертацию отправить на утверждение во Всесоюзную аттестационную комиссию, но работа Собчака в столице пропала. Рукопись переслали вновь, но и она испарилась. Когда же диссертация нашласт, выяснилось, что исчезли все приложенные к ней документы, кроме того, спустя год «черный» рецензент ВАК написал отрицательную рецензию на пятидесяти листах.

Никто толком не мог объяснить происходящие чудеса с диссертацией Собчака. Складывалось впечатление, что Анатолия Александровича намеренно подбивают отозвать диссертацию, но доцент стоял на своем: не в его правилах отступать. Ему даже однажды намекнули, что диссертацию утвердят, если он придет с «повинной головой» к своим «сильным недругам». Собчак не стал уточнять, о ком идет речь, и с улыбкой проронил: «Спасибо, лучше напишу новую».

В 1976 году ВАК предложил Анатолию Собчаку провести повторную (специальную) защиту диссертации, но теперь в Москве, в Институте государства и права Академии наук СССР. Собчак согласился. Он очень рассчитывал, что у него получится убедить, как ему казалось, непредвзятых столичных ученых и забыть четыре года мытарства по бесконечной колее, но не тут-то было.

К этому времени давнишний недруг Анатолия Александровича, ленинградский профессор Юрий Толстой, сделался членом экспертного совета ВАК и, конечно, не смог отмолчаться, предложив членам специального совета №3 ознакомиться со своим негативным отзывом на диссертацию Собчака.

Юрий Толстой в письме на имя председателя спецсовета №3 назвал научные предложения Собчака «методологически и политически неприемлемыми» как вступающие «в прямое противоречие с хорошо известной партийной оценкой рыночного социализма». Помимо этого, в отзыве Толстой дал ссылку на материалы XXIV Съезда КПСС, в которых черным по белому сообщалось, что партия «отвергает всякие ошибочные концепции, подменяющие рыночным регулированием ведущую роль государственного централизованного планирования».

После зачитывания письма Толстого вопрос о докторской диссертации Анатолия Собчака из ученой плоскости плавно перетек в плоскость политическую. Все члены спецсовета проголосовали против, Собчаку пришлось отозвать диссертацию. Примечательно, что немногим позже Юрий Толстой напишет: «…то, что нам нужно переходить к экономической системе, основанной на частной собственности и рыночной экономике, сомнений не вызывает».

Вернувшись в Ленинград, Анатолий Александрович встретил Толстого в университете и высказал ему все, что о нем думает, оскорблял, – а кто бы поступил иначе на его месте? Собчака поддержали коллеги. Толстой был вынужден покинуть кафедру гражданского права и перейти на работу на кафедру государственного права, впрочем, всего на три года, пока не началась травля учителя Собчака Олимпиада Иоффе.

В 1979 году дочь профессора Олимпиада Иоффе вышла замуж и вместе с маленьким ребенком сбежала в США (по документам – в Израиль).

Зинаида Иоффе выбрала не самое подходящее время для эмиграции, если так можно вообще выразиться. В этот год Советский Союз заставил понервничать весь мир, введя войска в Афганистан, тем самым развязав на десять длинных лет войну, в которой только по официальным данным погибли около 14 тысяч советских солдат и офицеров.

С профессором Иоффе разобрались за несколько дней. Сначала за «плохое» воспитание дочери исключили его, коммуниста с сорокалетним стажем, из КПСС, затем собрали заседание ученого совета юридического факультета для отстранения от должности заведующего кафедрой гражданского права.

Анатолий Собчак, присутствующий на заседании, стал единственным, кто заступился за учителя.

– Олимпиад Соломонович Иоффе прошел всю войну, – сказал Собчак. – По его учебникам учились все известные юристы страны, в том числе здесь сидящие. Как вы можете отнимать то, что Иоффе принадлежит по праву?

Произнесенные Собчаком слова сильно удивили Иоффе и одновременно тронули. Он поблагодарил ученика, вступившегося за него, но пожурил:

– Ты опрометчиво поступил, Анатолий, тебе скоро защищать докторскую.

– Я бы перестал себя уважать, если бы промолчал, – ответил Анатолий Александрович.

Олимпиада Иоффе лишили должности и звания профессора ЛГУ. Преподавать гражданское право цивилист №1, известный далеко за пределами СССР, больше не имел права.

Иоффе предлагали перевестись в другой вуз, но он решил поступить радикальнее, понимая, что больше не нужен стране, – воссоединиться с семьей в США, где ему уже предложили должность профессора Гарварда.

Безуспешно отговорить Иоффе покидать СССР пытался глава ленинградского КГБ Даниил Носырев. По словам дочери Олимпиада Соломоновича, на встрече в кабинете на Литейном, 4 чекист показал профессору папку с доносами на него и сказал: «Вот вы, профессор, уедете, а я с этим дерьмом вынужден разбираться».

В 1981 году Иоффе навсегда покинул Советский Союз. Провожали учителя в аэропорту только два человека – профессор Дмитрий Чечот (1923—2004) и Анатолий Собчак.

«Муж вернулся мрачнее тучи, – вспоминала Людмила Нарусова, – и впервые за нашу совместную жизнь попросил:

– У нас есть водка?