Исступление

– Леночка, я больше не напишу тебе. Потому что даже часы за****ись ходить и лицезреть всё это. А я смертельно устал от всей этой бутафории, зависимостей и твоих безрезультатных потуг.

    2019

На рассвете трезвонит мобильный

На рассвете трезвонит мобильный,
Сквозь года столь знакомый рингтон,
Только он и остался стабильным,
В переменчивой лживости форм…

По карнизу апрель барабанит,
На заре заряжая капель,
Недостаточно будет стараний,
Разукрасить нуар в акварель…

В седине облаков потерявшись,
В ностальгии сойдешь ты с ума…
Сколько раз ты ушла непоня?вшей…
Тебя снова ждут ночи без сна…

Не стучат каблуки по паркету,
А никто ведь и не был готов…
Принесут к его дому букеты,
Но покойник не видит цветов…

    2018

«Без Констрацепции»

Мини-сборник из восьми произведений о взаимоотношениях с женщинами, Музой и собственным Я, вышедший в аудио-формате в мой 27-й День Рождения

Запах женщины

Она уехала в начале недели. В квартире вновь воцарился легких хаос и творческая анархия. Сигареты на диване, одежда везде, где только можно. Только не в шкафу. Два бокала с остатками красного полусладкого Каберне так и стоят на журнальном столике. Да, квартира холостяка отличается от той, в которой присутствует Женщина. Ее частичка осталась в этих квадратных метрах. Не только в воспоминаниях. Она оставила свой парфюм. «На случай, если захочешь поучаствовать меня рядом…» Неповторимый запах остался на подушке, на которой она коротала две ночи. Парфюм, аромат волос, фруктовые конфеты. Что-то одновременно простое. При этом непередаваемо удивительное. Такое ощущение что она взяла все приятные запахи на свете, добавила своего шарма и космоса и сказала: «На**й. Вот тебе новый…» В ее космическом происхождении сомневаться не приходится. Рядом с ней не хочется быть социопатом и грустить. Возникает непреодолимое желание быть мудрее, рассудительнее, лучше…

    2018

Космос больше…

Космос больше нас не любит,
Обречённые тела,
Бродят грустно среди будней,
Там, где жизнь рекой текла…

Космос мстит и вяжет руки,
Заставляя волком выть,
Обрекая нас на муки,
Обрывает жизни нить…

Космос попросту не в силах,
Видеть мир, где мы грешим,
Все созвездья ополчились,
И не дарят свет Живым…

Космос больше нас не любит,
Вновь абстракции привет,
Потерялись среди будней,
Звёзд на Небе больше нет…

    2018

Переполненная чаша

Их идиллия закончилась в четверг. Крики были громче, чем привычные за последние три-четыре месяца. Всё бы ничего, но они конкретно портили мой маленький chill. На уютном балконе, потягивая виски с колой, я ловил последние лучи августовского солнца. Из колонок лился баритон бессмертного Синатры. И вот Вера снова оказалась на балконе, аккурат напротив моего. Две минуты она молча курила. Я поднял стакан, приветствуя давних знакомых. Она кивнула в ответ. Им было не привыкать видеть меня по будням на пути в курорт «Бухару». Докурив, она игриво запульнула окурком на парковку между наших домов. Вера вернулась в комнату, закрыв дверь на балкон, и продолжила скандалить. Она часто вскидывала руки, толкала его. Звука нет, но есть картинка. Озвучивай на свой вкус. Спектакль в двух актах могли видеть жители трёх подъездов. А всё потому что надо вешать занавески. Тем для агрессии в сторону Димы было более, чем достаточно. Месяца полтора он сидел дома, вылетев с работы. За это время неоднократно видел его, как в зеркале, подбухивавшим на балконе. К тому же, видно, как выдохлись их отношения за эти семь лет. Они выросли на моих глазах. Я про отношения, а не эту парочку шизанутых. Они так и остались не особо обремененными интеллектом подростками. До ЗАГСа они так и не добрались, детей не настругали. Может что-то из этого и скрепило бы их. А может и нет. На балконе появился Димон, кипящий от напряжения. Перепутал стороны сигареты и прикурил фильтр. Талант. Глаза метались из стороны в сторону. Сигарета тлела катастрофически быстро. Я вышел до кухни за новой порцией горячительного. Вернувшись, я не обнаружил напротив судорожно курящего Димона. Но дверь на балкон была открыта, вследствие чего к динамичной картинке добавился звук в формате «Dolby Digital». Она ругалась отборным матом, периодически переходя на французский. Дима в основном молчал, периодически врываясь в матерные монологи своей пассии. Она время от времени появлялась в комнате, где замудоханный Димон уже не знал, что и ответить. Наконец, ворвавшись на сцену, она чем-то швырнула в него. Реакция осталась на уровне и кружка разлетелась о стену, а не о голову живой мишени. Это был конец. Всё время в закулисье Вера собирала чемодан. На ходу накидывая куртку, она поспешила к выходу. Он опал на кресло, слившись с мебелью. Это был удар ниже пояса. То, к чему нельзя подготовиться. Спустя минуту Вера уже закидывала чемодан в багажник белого Фокуса. В жизни она страшно любила раздолбая Диму и эту машину. Поводом для гордости были номера, совпадавшие с инициалами обоих в этой парочке – ЛДВ. Да и цифры были почти дьявольские шесть-три-шесть. Она села в машину, но не завела её. Сквозь приоткрытое окно было видно и слышно, как она бьётся в истерике. Да, до сбора вещей она ещё не доходила. Димон сидел неподвижно и пустым взглядом прожигал дырку в стене. Белый Форд так и стоял неподвижно. Крики затихли. Вера закрыла окно. Немая сцена продолжалась примерно полчаса. Солнце скрылось за дом, создав прохладную тень. Я вышел за толстовкой и новой дозой допинга. По возвращении взору предстала следующая картина: он вышел на балкон и встал на стул. Молниеносность его действий, учитывая овощной режим в предыдущие полчаса поражала. Я только успел крикнуть: «Стой, дурак!». Он лишь сделал два шага: на перила и тут же – с них. Страха высоты у него не было. Сказался опыт работы по установке окон, особенно в многоэтажках. Недолгий полёт прервался грохотом. Аккурат на белое авто, в котором плакала Вера. Спустя секунду раздался истошный крик, распугавший всех птиц во дворе. На ветровом стекле лежал окровавленный Димон с открытыми пустыми и уже холодными глазами. Соседи вызвали скорую. Врачи констатировали смерть от черепно-мозговой травмы. Конечно, по лобовому стеклу пошли трещины. Трясущимися руками она закрыла ему глаза, перед тем как его накрыли простынью. Врач сказал ей, что шансов выжить у него не было. Скорая спешно уехала, оставив Веру одну. Рядом с ней стоял белый Фокус, ветровое стекло, капот и номера которого были орошены его кровью. Она лишь повторяла себе под нос: Шансов выжить не было…

    2019

Моя Муза

Моя Муза не пишет мне писем,
Не приходит чуть слышно в ночи,
Не обнимет меня в закулисье,
Когда выход на свет предстоит…

Моя Муза не шепчет на ухо,
Новой Story красивый сюжет,
Не отвесит, шутя, оплеуху,
В белом дыме плохих сигарет…

Моя Муза живёт где-то рядом,
Но теперь от меня далека,
И на зеркале след от помады,
Мне очертит другая рука…

Моя Муза оставила вечность,
И в годах недописанный стих,
По углам здесь ютится беспечность,
И задор этих дней молодых…

Моя Муза ушла растворившись,
Через будни в витринных огнях,
На странице чернила застывши:
«Моя Муза забыла меня…»

    2018

Не Она…

Я не мог уснуть из-за того, что она дышала мне в шею. Горячо. Крепко обняв руками. Меня это раздражало. Минутная стрелка пошла на шестой круг в новых сутках. Летом в это время уже светает. Сейчас же извечная зима. Отстранив её от себя я, наконец, встал. Сигареты закончились. Выпить так же, было нечего. Настало время заначки: сигариллы. Крепче красного LD. Накинув халат, мое бренное тело, выпало на балкон. Щелчок зажигалки и раскуривание табака в табачном листе. Тяжело спать с нелюбимыми дамами. В них нет всего того, что манит в «своей»: ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Нихрена нет, откровенно говоря. Сигарилла медленно тлела, никуда не торопя. Давала насладиться покоем, одиночеством и была единственным слушателем мыслей вслух. «А так ли я себе всё это представлял, когда мне было пятнадцать?» Январский ветер задувал на балкон, мешая сосредоточиться, но мы не сдавались и добили до мундштука. Слушательница погибла с характерным лёгким шипением после касания с дном пепельницы. Комната была идеальной декорацией съёмок клипа очередного рэпера новой школы. На столе невпопад ютились бутылки и стаканы, закуски и остатки красного лифчика. На люстре висел атрибут гардероба, прикрывавший немного спереди и ещё меньше сзади. В простонародье – трусы. А для гурманов – стринги. Почему-то раньше я не заметил, что это был комплект. Ну да ладно. На дверной ручке видели наручники. Впрочем, ничего нового. Её наготу скрывало лишь одеяло. Время от времени, из уст спящей вырывались несвязные фразы. «Умаялась». Я сел в паре метров от кровати и стал шепотом размышлять. Монолог с разной скоростью, интонацией и продолжительностью пауз между мыслями. Ладно мы, мужики, нам нужно покорить и завалить как можно больше женщин. Так банально заложено природой. Но что заставляет красивых, далеко не глупых женщин, проводить самый безбашенный период жизни в статусе «запасного аэродрома»? Любовь? Нет. Любовь – это когда взаимно. Всё остальное – отборный мазохизм. Нежелание быть одной? По факту, ты и остаёшься одна. Вместо получения удовольствия от своей жизни, ты просто становишься временным наслаждением в чужой. Здесь дело не в корысти или чём-то ещё. Каждый живёт в угоду своего Эго. Завтра утром её девятилетняя дочь не пойдёт в школу. По той простой причине, что мамы нет дома. Её угораздило сорваться среди ночи к тому психу, который вьёт из неё верёвки. Услышав мои рассуждения, она проснулась.