Полудницы

Полудницы
Павел Владимирович Волчик

В жарком мареве плывут огненные силуэты. На полях остаются выжженные следы. В мирном крае Адыгеи, поселяется с женой и детьми бывший военный хирург. Тревожные слухи о загадочных существах, блуждающих по округе, мало волнуют доктора. Но исчезновение дочери заставляет его броситься в погоню за таинственными силуэтами. В поисках ребёнка доктору помогает отряд случайных добровольцев: Азим – местный библиотекарь, его внук Дэн и Гульшан – врач местной больницы. Скоро, им открывается, что дочь доктора – не единственный пропавший ребёнок. Преследуя горящие фигуры, поисковый отряд пересекает горные реки, спускается в глубины древних курганов и сталкивается с грозными силами, стоящими за появлением полудниц.

Я говорю спасибо команде первых читателей, которые помогли сделать эту историю достовернее и лучше. Благодаря вам я узнал, что у гнедой лошади может быть только чёрная грива, что существуют боевые пистолеты, сделанные из пластика, что некоторые женщины могут переносить жару гораздо легче, чем мужчины. И ещё много интересного.

Спасибо моим бета-ридерам:

Сергею Шапореву

Ларисе Камаловой

Елене Виденеевой

Юрию Сысоеву

Ларисе Гудзовской

Татьяне Кайдановской

Ксении Волчик

Инге Смирновой

Елене Арсеньевой

Также, я благодарю Татьяну Еременко, за помощь в издании этой книги. И Полину Соколок за эту чудесную обложку.

ПОЛУДНИЦЫ

Пролог.

Её тело источало свет.

В груди раскалённым ядром пылало сердце. Лучи пронизывали кости, нервы и кожу, вырывались наружу тонкими струйками чистой энергии. Она бежала почти не касаясь земли. Она не замечала, как тлеют травинки от прикосновения её голых ступней, как дымится и вспыхивает пламенем терновник.

Бронзовая змейка, дремавшая на пригорке, подняла голову. В зеркальной роговице заплясал огонёк. Глаза рептилии улавливали тепло окружавших её предметов и существ. Движущийся навстречу силуэт белел как молния в ореоле кроваво-жёлтых всполохов. Он мог обжечь, испепелить.  Владычица холмов зашипела, скользнула под камень, спряталась в прохладной тени.

За первым силуэтом пронёсся второй, третий… Гюрза не двигалась, загипнотизированная танцем солнечных тел.

Они не водили хоровод, не пели грустных песен. От них не пахло сладким мускусом и потом, как от иных двуногих. И всё-таки они напоминали людей.

Одна из фигур склонилась над ручьём. Её лицо исчезло за клубами пара. Змея не слышала, как существо глотает воду, но дрожь, исходившая от раскалённого тела, распространялась по земле.

Жажда, чудовищная, неутолимая, гнала пылающие силуэты на восток. Туда, где квохчет мотор, звякает колодезная цепь и скулит собака. Туда, где воздух пахнет коровьим навозом и свежеструганными досками. Туда, где вьётся в небе воздушный змей, скрипят качели, и звенит колокольчиком детский смех…

Мерцая лаковой чешуёй, змейка выползла из укрытия. Вытянула раздвоенный язык и коснулась отпечатка голой ступни на песке. Довольная, она юркнула в горячий след, свернулась клубком, блеснул глаз с прозрачным веком. Палило солнце, быстро нагревая её остывшую кожу.

Залаяла собака. Перестали скрипеть качели. Оборвался детский смех.

Глава 1. Чёрный след

Солнце стояло в зените.

Тысячи жёлтых глаз с чёрными зрачками, не мигая, следили за светилом.

Крепкий мужчина в лёгкой рубашке то и дело закатывал сползающие рукава, в задумчивости разглядывал усеянное подсолнечниками поле. Цветы расплывались в мареве, и казалось, что по полю растекается сливочное масло.

Сухой воздух обжигал ноздри. Пылала обгоревшая кожа на шее, словно её намазали перцовой мазью.

Ещё немного и подует ветер, зашелестит сухими листьями. Не может он исчезнуть так надолго. Хватит ему носиться по снежным вершинам и выть в ущельях. Хватит лепить пенных барашков из морских волн. Пора возвращаться из отпуска.

– Илий! – позвал мужчину высокий голос.

На лбу выступило несколько капель пота. Илий провёл рукой по лицу, повернулся на звук.

– Надень кепку, Илий! А то рухнешь здесь, и урожай будет тебе не нужен.

На этот раз голос прозвучал ниже и грубее. Илий даже удивился, что спутал его с женским. Когда он обернулся, то узнал Азима, местного библиотекаря.

После того как Азиму перевалило за шестьдесят пять, он начал быстро набирать вес.

У библиотекаря были грустные тёмные глаза, обвисшие щёки и нос, как у хищной птицы. Кудри, влажные от пота, выбивались из-под шляпы. Голос Азима часто давал петуха – вот почему Илий принял его за женский. Азим прислонил велосипед к круглому животу и дёргал пуговицу на рубашке – с такой силой, словно собирался её оторвать.

– С детства не помню, чтобы в наших краях стояла такая жара.

Илий не был родом отсюда, с юга, и поэтому отметил, что Азим сказал «в наших краях». Сюда Илий приехал с семьёй всего лишь пять лет назад. Или шесть?

Он надел кепку, согнулся и потрогал пальцами землю. Она была сухой, как слоновья кожа, хотя сегодня Илий специально встал ни свет ни заря, чтобы хорошенько полить поле.

Всё-таки ему не везёт. Всякий раз, когда он пытается жить как гражданский, а не как офицер, жизнь ставит ему палки в колёса. Наверное, нельзя просто взять и превратить руки военного хирурга в руки крестьянина.

– В этом году я уже остался без кукурузы, – продолжил Азим и провёл пальцем по пыльной велосипедной раме. – На зарплату библиотекаря здесь не проживёшь. Но картошка в порядке, и виноград, надеюсь, выживет.

– Мы поделимся, если что… – тихо сказал Илий.

Азим усмехнулся.

– У вас двое детей. Вы думаете, я не знаю, что такое дети? Сам вырастил троих. Они по размеру как полчеловека, а едят вдвое больше.

– Смотря какие дети, – ответил Илий.

Библиотекарь окинул собеседника коротким взглядом.

– Вы совсем перестали заходить. Я, честно сказать, был рад, что у нас появился постоянный читатель. Хоть перекинешься парой слов с образованным человеком.

– Совсем нет времени. Вы же знаете, «что такое дети».

– Знаю-знаю, всем нам ещё приходится заботиться и об урожае. Но если время появится, то я уже приготовил вам подборку последних медицинских статей, и по сельскому хозяйству найдутся дельные книги.