Разум и Бездна

–Отец говорил с тобой отдельно? – спросил Михаил.

–Нет. Ну… то есть, не говорил после того общего разговора. Но со мной снова говорил…некто внешний. Кто-то из Океана.

Михаил и Герман переглянулись.

–Вот видишь! – своим гулким басом выговорил кузнец. – Еще один признак.

–Признак чего? – невесело усмехнулся Михаил. – Признак разумной жизни? Или признак нашего общего безумия?

–Ты вечно во всем сомневаешься! – проворчал Герман.

–Да, органы чувств могут обманывать. И сила может обмануть, Герман. Если мы все начинаем ощущать тревогу – то это означает только то, что на наши головы, на наш разум что-то влияет. Возможно, это действительно некое живое разумное существо, которое охотится за нами или просто хочет поговорить – я знаю, что ты ждешь именно такой встречи. И Юлий, судя по всему, тоже… – Михаил кивнул головой младшему брату, который остановился на краю освещенного пятна вблизи стола.

–Я жду только одного – чтоб мы вернулись из этого осточертевшего плавания живыми, – недовольно отозвался кузнец.

–Но если обратиться к накопленному опыту, – спокойно продолжал Михаил, никак не отреагировав на реплику Германа. – Если посмотреть на карту Океана, которую мы составляли все эти годы, то мы увидим, что водная бездна, в которой мы плывем, лишена какой-бы то ни было жизни. Здесь нет живых существ, нет цепочки пищи, нет растений, нет животных, им нечем питаться, им нечего здесь делать, понимаешь? Валуны, которые мы встречали все это время – это скопления вещества, подчиняющиеся законам мертвой природы.

Михаил вытянул руку и показал на карту. Там на ровном сером полотне были разбросаны редкие черные точки. С краю карты – на внешнем рубеже Океана – этих точек было достаточно много, но ближе к центру их становилось все меньше и меньше, а вокруг места, где в карту была воткнута крупная булавка с мерцающим желтоватым огоньком, уже было почти совсем пусто – только одна черная точка прямо рядом с булавкой.

–Они не живые и уж точно не разумные, – продолжал Михаил. – Однако они обладают свойствами – испускают волны тяготения и другие виды силы, которые заметно действуют на нас. Эта мертвая сила меняет нашу способность мыслить. Она как-то разрушает связи между мыслями в голове. Вызывает комплекс чувств, разрушающий сознание. Мы называем этот комплекс Страхом – но это скорее болезнь, а не страх. Болезнь, порождаемая Океаном. Она у нас внутри. Понимаете? Чудовища, о которых вы грезите – скорее всего, это призраки, порожденные нашим больным разумом.

–Я толком не понимаю, что происходит, – вставил Юлий. – Но мой разум не в состоянии породить такие образы, которые я видел. Это точно не от меня.

–Тебе так кажется, Юлий, – покровительственно отрезал Михаил. – Мы все здесь неглупые люди с развитым воображением, с богатством ощущения и знаний. Сейчас ты многого не помнишь. Но поверь мне, твой разум способен на многое.

Герман встал со скамьи и двумя стремительными шагами подошел к карте.

–А это тогда что? – тихо, но яростно спросил он, направляя указательный палец на черную точку возле обозначающей Остров булавки. – Это тоже у нас в головах? Иосиф его видел. Отец его видел. Самый большой Валун. Это от него весь этот Страх и голоса от него тоже. Это какая-то жадная зверюга, она хочет нас сожрать, вот я как думаю! А ты, братец, слишком долго занимался копанием в самом себе и разучился видеть опасность за окнами!..

Михаил спокойно и холодно смотрел на Германа. Кузнец несколько секунд, явно сдерживая злость, смотрел в глаза старшего брата, но затем перевел дыхание и опустил взгляд.

–Хорошо, – сказал Михаил. – Пусть так. Жадная зверюга. Но Отец уже увел остров от столкновения. Мы уплываем от него. Чего же ты хочешь?

–Я не хочу от него убегать! – вдруг во весь голос рявкнул Герман. И, переведя дыхание, продолжал уже более спокойным тоном:

– У нас достаточно Белого Огня. Иосиф, Юлий и я отлично стреляем. Нельзя позволить какому-то гаду нас бесконечно преследовать и истязать Страхом! Я предлагаю – развернемся, пойдем напролом, встретим его и выжжем из него весь этот Страх! Вам не надоело бояться? Мне – очень надоело!

–Я же тебе говорю – Страх это болезнь, его вызывает сама природа! – вдруг повысил голос Михаил. – Именно из-за страха мы ничего не помним и живем как малые дети! Ты хочешь подойти к источнику этой заразы вплотную? Чтобы мы совсем сошли с ума и погибли?

–Если позволим изматывать себя – все равно погибнем!..

–Ты – кузнец и силач, Герман, но не тебе планировать наперед! Занимайся своим делом!

–А ты хоть и старший, Михаил, но я тебе не слуга! Если вижу, что ты тянешь Семью не туда, я не буду молчать! Много лет мы таскаемся по этой постылой воде, и вот сейчас есть шанс пристрелить того, кто всему виной! Я не хочу убегать!

Братья замолчали, сердито смотря друг на друга. Юлий шагнул вперед, намереваясь сказать что-нибудь примирительное…

Но в следующую секунду его как будто что-то сильно толкнуло в спину – он качнулся вперед и, не удержавшись на ногах, упал лицом вниз. Едва не разбив голову о край стола, он в последний момент успел подставить руки и смягчить удар о каменный пол.

Раздался грохот. Протяжно и гулко затрещали стены залы.

–Что это? Что происходит? – раздался бас Германа, но его перекрыл мощный рев, заполнивший все пространство Дома.

Этот звук был не особенно громким, но таким мощным, что проникал сквозь толстые стены и заставлял заметно вибрировать пол. Очень низкий, ровный, медленно нарастающий гул.

–На нас нападают! – снова прорычал голос Германа.

–Отец! – вдруг воскликнул Юлий, приподнимаясь на четвереньки и озираясь по сторонам, как будто ища воплотившуюся фигуру родителя. – Отец! Ты слышишь? Что происходит?

Отец не ответил. Уж не разбилась ли тумба с его прахом от этой встряски?… Юлий поднялся на ноги и тотчас же почувствовал, что пол не только дрожит, но и ощутимо качается под ногами. Он увидел Германа, ухватившегося обеими руками за край стола. По виску кузнеца стекала струйка крови – видимо, он тоже упал от толчка и ударился головой.

–А где Михаил? – срывающимся голосом вымолвил Юлий.

Глаза Германа расширились – он, видимо, в яростном пылу забыл о старшем брате. Резко обернувшись, он вдруг издал сдавленный крик и бросился в угол комнаты. Юлий последовал за ним.

Михаил лежал навзничь с открытыми глазами, все его тело мелко дрожало, губы шевелились, как будто беззвучно говоря с кем-то.

–Что с ним? – испуганно прошептал Юлий.

Герман опустился на колени рядом с братом и несколько секунд смотрел на его лицо.

–Михаил! Михаил, что с тобой?… – позвал Юлий.

Михаил продолжал немо шевелить губами. Герман вдруг повернулся к Юлию.

–Брат!… Срочно беги в башню. Заряди большой метатель. Скажи Иосифу – пусть готовится к сражению!

–Но ведь Михаил говорил…

–Нет времени! Скоро все начнется!

Юлий не хотел покидать больного Михаила, но глаза Германа засверкали такой решимостью, что он не решился перечить. Круто развернувшись, он со всех ног побежал к выходу в общий коридор. Там были двери на лестницы к жилым комнатам, проем привратного зала, напротив него – проход к залу с тумбой Отца, а в дальнем конце коридора начиналась винтовая лестница на Башню.

Юлий побежал было к этой лестнице, но вдруг приостановился напротив комнаты Отца.

“Все-таки Отец самый мудрый из нас! Он подскажет, как поступать правильно”…

Он сделал несколько шагов вправо, перешел порог комнаты – и, увидев то, что там происходило, не сумел сдержать изумленный возглас.

Тумба с прахом Отца была охвачена голубоватым свечением. Ее передняя поверхность была прорезана большой трещиной, из которой снопами вырывались голубые искры. Раздавался сухой треск, а кристальный шар наверху тумбы слабо и неровно мерцал, как будто теряя силу с каждой секундой.

–Отец!.. – испуганно проговорил Юлий. – Что с тобой? На тебя кто-то напал? Как помочь?

Раздался протяжный звук, как будто стон, дробный, распадающийся на звенящие буквы и обрывки слов. Голос Отца – Юлий узнал его – но искаженный и отдающий металлом, потерявший всю прежнюю величавость. Ничего нельзя было разобрать.

–Отец! Что нам делать?…

Юлий осекся и замер, заметив внезапное движение у подножия тумбы. Это было довольно крупное, но очень проворное существо с округлым телом и несколькими парами суставчатых конечностей. Оно выглядело как сделанное из стекла и металла, на его теле горели несколько симметрично посаженных прозрачных кристаллов, словно глаза, а на спине виднелся такой же знак, как и на тумбе – знак Семьи, похожий на цифру “восемь”.