Куни

– А тебе когда-нибудь высказывали претензии по этому поводу?

– В смысле? Вроде бы нет, – задумался Федя. – А хотя было однажды! Ленка. Помнишь её?

– А, та, с большим носом.

– Иди ты в задницу!

– Забудь. Чего она тебе сказала-то?

Федя оживился, отъехал от компьютера на стуле и глаза его засверкали.

– Спросила однажды, как сексуальнее будет: если полностью побрить или оставить полоску…

– При чём тут это?

– Да подожди ты! Я, значит, говорю, что лучше полоску оставить. Она так и сделала. Ну, дошло дело до постели, ласки там предварительные… я начинаю её «разогревать». А она голову подняла и всё смотрит так внимательно… В конце концов я не выдержал и спросил: «Чего ты так смотришь?», а она говорит: «Пойду-ка я всё-таки добрею, а то ты на Гитлера похож», – Федя раскатисто заржал.

– Идиот, – сказал я, прыснув в кулак, смех у него был дурацкий и заразительный. – Я про качество спрашиваю.

– А чего качество?

– Ну, может, ты какую-нибудь технику особую используешь?

Парень пожал плечами.

– А какая там техника нужна?

– Ну-ка, высунь язык, поболтай чуть-чуть.

– Да иди ты к чёрту! Чего пристал ко мне вообще с этим? – Федя отвернулся и начал закрывать все программы на компьютере.

И вправду, чего я к нему пристал? Не сказать, что я всерьёз озаботился этим, но то замечание Ники всё-таки наложило отпечаток. Я поймал себя на мысли, что впервые задумался о том, насколько важны оральные ласки. Стоит ли относиться к таким вещам несерьёзно?

Как-то раз одна знакомая поделилась наблюдением, что количество женщин не влияет на мастерство мужчины. Наверное, это относилось и ко мне.

В последнее время, в минуты досуга, я стал интересоваться ролью тонких наслаждений в мировой истории и культуре. Не думаю, что я впал в фанатизм, но отыскал столько материала, что хватило бы на целую научную работу.

А ещё я взял дурацкую привычку маячить языком, когда о чём-нибудь задумаюсь. Интересно, как это выглядело со стороны?

***

Если никто до меня не придумал такую штуку, то я бы мог подготовить и запатентовать проект. Представьте себе устройство по виду как электронные наручные часы, только они показывают совсем другое время.

Допустим, вы прикидываете примерный возраст, когда придёт пора заканчивать с праздной молодецкой жизнью. Скажем, тридцать пять лет. По-вашему, это ещё молодость? Не настаиваю, но согласитесь, уже не та, что раньше! Уже к четвёртому десятку можно полностью облысеть, разжиреть, да и кризис среднего возраста на носу. Мало того, когда вам перевалило за тридцать, не быть женатым или хотя бы разведённым просто неприлично.

Так вот. Вы задаёте устройству количество лет, а специальная программа переводит их в часы, минуты, секунды и начинает обратный отсчёт. Поняли фишку, да?

Думаю, не все бы захотели носить на руке такую штуку, которая постоянно напоминает, что время движется не вперёд и не по кругу, как стрелка на циферблате.

Оно идет на убыть, словно счёт на банковской карте. С каждой секундой вы становитесь всё беднее и беднее.

Мы бы стали немного участливее, имея такие часы? Можно ли жить каждым мигом? Князь Мышкин рассуждал на эту тему и пришёл к выводу, что нельзя. А если с часами обратного отсчёта попробовать? К слову, попытайтесь навскидку угадать, сколько часов в десятке лет? Думаете, миллионы? Нет, всего-то восемьдесят семь с половиной тысяч.

На эту мысль меня вдохновил светофор. Я подумал: вот чёрт! Он показывает то, как истекает время моей молодости, пока я замер в ожидании у этого грёбаного перехода!

Погода выдалась не самая весенняя и совсем не для свиданий. Это был тот самый день, когда сильный ветер оборвал километры проводов, сломал десятки деревьев и наверняка сконфузил сотни дядек с зачёсанными лысинами. Жаль, что я таких не встретил.

Лиза опоздала на десять минут. За это время я успел замерзнуть и потому сразу предложил куда-нибудь зайти. Увы, приличного кафе поблизости не оказалось, пришлось заглянуть в KFC, где в выходной день было полным-полно народу. Я заказал бургер с курицей и большую колу, девушка взяла только зелёный чай.

Когда мы уселись за столик напротив друг друга, мне, наконец, удалось разглядеть Лизу, а точнее – её голову. Всё, что было ниже шеи, скрывал мешковатый джемпер. Хотя и по лицу было заметно, что возраст пошёл девушке на пользу. У неё были большие светло-карие глаза, которые не портили даже признаки постоянного недосыпа, аккуратный нос, что я ценю, пухловатые губы и пышные светлые волосы. Когда я увидел Лизу впервые, её внешность особенно ничем не запомнилась, но, может быть, тогда я ещё не обращал внимания на детали.

– Так ты теперь соцработник, да? – я напрягся, стараясь выдохнуть газ от колы через нос.

– Ага. Ухаживаю за стариками. На самом деле не очень сложно. Не приходится вставать на работу рано… Только платят мало, считай – благотворительность, – Лиза отхлебнула чай и поставила картонный стаканчик на поднос, так осторожно, будто это была фарфоровая чашечка.

– Главное, что это действительно приносит пользу людям, – небрежно бросил я.

– Наверное, ты прав. А тебя как занесло в журналистику?

Для того, чтобы ответить, мне не пришлось собираться с мыслями. Я рассказывал эту дурацкую историю много раз и всегда одинаково.

– Три года назад пришёл в редакцию… Сразу к главному редактору, и сказал: «Я хочу у вас работать». Он посмотрел на меня со скептицизмом, мол, профессионального взгляда у меня наверняка нет. Дал задание, но предупредил, что первые три публикации без оплаты. Поработаешь – а там посмотрим. Я сходил на одну выставку, написал, отправил – тихо. Позже сходил ещё в театр на детское представление… Да… О чём я сейчас? – со мной постоянно такое происходит, когда я рассказываю длинные истории. Некоторые полагают, что таким образом я проверяю, слушают ли меня. Но нет, просто слишком рассеянный.

– Ты пошёл в детский театр, – напомнила Лиза.

– Ага! Снова написал, отправил… На следующий день мне позвонила секретарь и сказала, чтобы я явился на беседу с главным редактором. Пришёл, и он мне сразу же задал вопрос: «Вы ведь этот материал сами написали?». И тут я понял, что принят на работу.

Девушка хмыкнула. Должно быть, это не так круто звучит, как мне самому кажется.

– А ты же вроде собирался стать писателем, нет? – она, не отрываясь, смотрела мне в глаза.

– Мне двух курсов хватило, чтобы понять… – я снова сморщился и дал себе обещание, что больше не буду пить колу на встречах с девушками.

– Что нет такой профессии – «писатель»?

– Точно!

– Ты так ничего и не написал?

– Ничего, что стоит внимания. А ты, кстати, тоже что-то писала про вампиров?

– До сих пор пишу.

– Что? Уже пять лет? Мне кажется, любой на твоём месте давно бы бросил эту затею. Сейчас и вампиры-то уже не так популярны.

– Ну и что? – Лизу немного задело моё замечание. – Кстати, насколько реально издать книгу?

– За свой счёт? Запросто. Иначе – сложнее. Но даже если и получится, денег на этом не заработаешь.