Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров

– Совершенно справедливо, сэр.

– Ну и ну, Дживс, ну и дела. Мне кажется, Дживс, я знаю разгадку: это небесная кара.

– Вполне возможно, сэр.

Я не часто морализирую, но тут уж не смог удержаться:

– Она только доказывает, Дживс, что мы всегда должны относиться к людям по-человечески, даже к самым незаметным. Сколько лет этот тип Глоссоп попирал меня своими ботинками с шипами на подошвах, и вот смотрите, чем все кончилось. Ведь как бы сейчас развивались события, будь он со мной в дружеских отношениях? Исключительно благоприятно для него же. Увидев, что он пулей мчится мимо меня, я бы его окликнул. Сказал бы: «Привет, сэр Родерик, подождите минутку. Стоит ли бегать по округе с черной физиономией? Составьте мне компанию, скоро придет Дживс, принесет масло, и все уладится». Сказал бы я так, Дживс, как вы считаете?

– Без сомнения, сэр, что-то в этом духе вы непременно бы сказали.

– И он не попал бы в этот ужасный тупик, как многострадальный Иов. Думаю, до утра ему маслом не разжиться. Да и утром сомнительно, ведь у него наверняка при себе нет денег. И все потому, что он так третировал меня раньше. Есть над чем задуматься, верно, Дживс?

– Да, сэр.

– Но что сейчас об этом говорить. Сделанного не воротишь.

– Совершенно справедливо, сэр. То, что начертано невидимой рукой, перечеркнуть бессильны мы с тобой. Ни ум, ни праведность не уберут ни строчки, не смоют даже слова слез рекой.

– В самую точку, Дживс. А теперь давайте масло. Пора приступать к делу.

Он почтительно вздохнул.

– Я с величайшим прискорбием вынужден вам сообщить, сэр, что юный мистер Сибери размазал все масло по полу и в доме не осталось ни унции.

Глава XVI

Ночные страсти во вдовьем флигеле

Я как стоял, так и окаменел с протянутой рукой. Двинуться с места я не мог. Помню, однажды в Нью-Йорке, когда я прогуливался по Вашингтон-сквер, дыша свежим воздухом, мне в жилет вонзился грустноглазый мальчишка-итальянец, какие тучами носятся там взад-вперед на роликовых коньках. Он завершил свой путь на третьей пуговице сверху, и я почувствовал примерно то же, что и сейчас. Словно на меня вдруг мешок с песком свалился, я задохнулся от боли, в глазах потемнело, еще немного – и дух из меня вон.

– Как не осталось?!

– Увы, сэр.

– Так масла нет?

– Нет, сэр.

– Дживс, это катастрофа.

– Положение действительно в высшей степени неприятное, сэр.

Если у Дживса и есть недостаток, то он заключается в том, что в подобных случаях он склонен вести себя гораздо более спокойно и сдержанно, чем хотелось бы пожелать. Я обычно не выражаю неудовольствия, потому что он решительно берет все в свои руки и очень скоро предлагает совету директоров одно из своих зрелых решений. Однако иногда ужасно хочется, чтобы он немножко потрепыхался, посуетился, поахал. Вот и сейчас очень этого не хватало. Например, это его определение «неприятное» отстояло от объективной оценки фактов на расстояние в десять световых лет.

– Что же мне теперь делать?

– Боюсь, сэр, снятие ваксы с вашего лица придется на некоторое время отложить. У меня появится возможность доставить вам масло только завтра.

– А сегодня?

– Боюсь, сэр, сегодня вам придется остаться in status quo[5 - В нынешнем положении (лат.).].

– Что-что?

– Это латынь, сэр.

– Вы хотите сказать, до завтра ничего нельзя сделать?

– Боюсь, сэр, ничего. Это обидно.

– Вы даже рискнете употребить столь сильное выражение?

– Рискну, сэр. В высшей степени обидно.

Я дышал не без некоторой стесненности.

– Ну что ж, Дживс, обидно так обидно.

Я погрузился в размышления.

– А что же мне делать до тех пор?

– Поскольку вечер у вас выдался довольно утомительный, сэр, я думаю, вам стоило бы хорошенько выспаться.

– На траве?

– Я позволю себе дать совет, сэр: мне кажется, во вдовьем флигеле вам будет удобнее. До него рукой подать, к тому же он сейчас пустует.

– Не может быть. Там всегда кто-то живет.

– Когда ее светлость и юный мистер Сибери переезжают жить в Чаффнел-Холл, один из садовников выполняет обязанности сторожа, но вечера он обычно проводит в деревне, в «Гербе Чаффнелов». Вы с легкостью проникнете в дом и расположитесь в одной из комнат наверху, он и знать ничего не будет. А завтра утром я принесу вам туда все необходимое.

Если честно, я совершенно не так представляю себе сибаритски проведенную ночь.

– Ничего поинтереснее предложить не можете?

– Нет, сэр.

– Не хотите уступить мне на ночь свою кровать?

– Нет, сэр.

– Делать нечего, пойду.

– Да, сэр.

– Покойной ночи, Дживс, – угрюмо сказал я.