На помощь, Дживс! Держим удар, Дживс! (сборник)

– Кажется, понимаю. Рано или поздно он ляпнет что-то вроде того, что он чайник или папа римский, и тогда его упекут куда следует.

– Ну да, он чем-нибудь себя выдаст. Твоя тетя пожаловалась, что она просто в отчаянии, и тут меня озарило – надо пригласить Глоссопа. Ты ведь знаешь, как у меня случаются эти озарения свыше.

– Еще бы. Никогда не забуду историю с грелкой.

– Да, это хороший пример.

– Ха!

– Ты что-то сказал?

– Я сказал: «Ха!»

– Почему ты сказал «Ха!»?

– Потому что, когда я вспоминаю эту кошмарную ночь, мне хочется сказать «Ха!».

Мне показалось, она признала справедливость моих слов. Ненадолго умолкла – видимо, чтобы съесть сандвич с огурцом, – и продолжила свой рассказ:

– Поэтому я сказала твоей тете: «Я знаю, что нужно сделать. Пригласите сюда Глоссопа – и пускай он понаблюдает за Уилбертом Артроузом. Тогда вы сможете прийти к Апджону и подложить ему свинью».

Я снова перестал что-либо понимать. Насколько я помню, ни о какой свинье до сих пор речи не было.

– О чем это ты?

– Господи, какой ты бестолковый. «Тащите сюда своего друга Глоссопа, – сказала я, – и пусть он сделает свои выводы. После этого вы сможете сказать Апджону, что сэр Родерик Глоссоп, виднейший психиатр Англии, убежден, что у Уилберта Артроуза не все дома, и спросите его, правда ли, что он хочет выдать свою падчерицу за человека, который в любую минуту может пополнить список обитателей психушки?» Думаю, после этого даже у Апджона не хватит наглости настаивать на этом браке. Или ты так не считаешь?

Я тщательно взвесил ее слова.

– Пожалуй, ты права, – сказал я. – Вполне возможно, что и Апджону не чужды человеческие чувства, хотя я ни разу не имел возможности в этом убедиться, когда находился in statu pupillari[3 - В обучении (лат.).]. Хорошо, теперь мне понятно, зачем Глоссоп приехал в Бринкли-Корт. Но почему он выступает в роли дворецкого?

– Я же тебе объяснила – это была его идея. Он сказал, что при его всемирной известности, если он объявится здесь под своим именем, это может вызвать подозрения миссис Артроуз.

– А, понимаю. Она заметит, что он наблюдает за Уилбертом, и задумается, с какой это стати…

– …и быстро смекнет, что к чему…

– …и завопит: «Какого черта все это значит?..»

– Вот именно. Ты приезжаешь погостить, а хозяйка приглашает психиатра проверить, здоров ли твой обожаемый сыночек. Какой матери такое понравится?

– Если же она заметит, что за ее сыном наблюдает дворецкий, она просто подумает: «Какой внимательный дворецкий!» Очень разумно. Поскольку дядя Том надеется заключить важную сделку с Хомером Артроузом, ни в коем случае не следует ее раздражать. Она закатит скандал Хомеру, Хомер взбеленится и скажет: «После того, что произошло, Траверс, я прекращаю переговоры», и дядя Том упустит выгодное дельце. Кстати, а в чем, собственно, оно состоит? Тетя Далия тебе рассказывала?

– Рассказывала, да я не стала вникать. Что-то насчет земли, которой где-то владеет твой дядя, а мистер Артроуз хочет ее купить и понастроить отелей и еще чего-то. Впрочем, не в том суть. Главное в том, что нам надлежит умасливать всех представителей семейства Артроуз в доме, чего бы нам это ни стоило, на этом мы должны сосредоточиться. И – никому ни слова.

– Можешь быть спокойна. Бертрам Вустер не болтун. Он умеет держать язык за зубами. Но почему вы так уверены, что Уилберт Артроуз тронутый? Мне он показался совершенно нормальным.

– А ты что, его видел?

– Мельком. На Тенистой поляне, он читал стихи этой барышне Миллс.

Мое сообщение произвело на нее сильное впечатление.

– Читал стихи? Читал стихи Филлис?

– Именно так. Странное занятие для такого типа. Комические куплеты – да. Если бы он исполнял комические куплеты, я бы еще мог это понять. Но он сыпал виршами из книжек вроде тех, что переплетают в мягкую красную кожу и продают во время рождественских праздников. Не берусь присягнуть на Библии, но стихи подозрительно смахивают на рубаи Омара Хайяма.

И снова мои слова произвели на нее неизгладимое впечатление.

– Это нужно прекратить, Берти, прекратить как можно скорее. Нельзя терять ни минуты. Ты должен пойти и положить этому конец. Немедленно.

– Кто, я? Но почему я?

– Потому что за этим тебя сюда и позвали. Разве тетя тебе не сказала? Она хочет, чтобы ты как тень следовал за Уилбертом Артроузом и Филлис. Твоя задача состоит в том, чтобы не дать ему возможности сделать ей предложение.

– Ты хочешь сказать, что я должен повсюду таскаться за ними, вроде частного детектива или полицейского шпика? Мне это не по вкусу.

– Вовсе не обязательно, чтобы тебе было по вкусу, – отрезала Бобби. – Просто делай, что тебе велят.

Глава 5

Всю жизнь я был послушной игрушкой в руках слабого пола и поэтому скрепя сердце пошел и положил конец идиллии на Тенистой поляне, как мне было велено. Но на душе у меня было скверно – мало приятного, когда на тебя смотрят, как на назойливую муху, а именно так воспринимал меня Уилберт Артроуз. К моменту моего появления он уже покончил с художественным словом и, взяв Филлис за руку, по всей видимости, говорил ей – или собирался сказать – нечто очень личное и интимное. Услышав мое бодрое «Эй, там», он обернулся, поспешно выпустил из рук девичью лапку и метнул на меня взгляд, очень похожий на тот, которым недавно одарил меня Обри Апджон. Он пробормотал себе под нос, что кто-то – я не расслышал, кто именно, – по-видимому, нанялся сюда сторожем.

– Это опять вы? – сказал он.

Увы, это был опять я. Отрицать это было бы бесполезно.

– Не знаете, чем себя занять? – сказал он. – Почему бы вам не посидеть где-нибудь и не почитать хорошую книжку?

Я объяснил, что просто заскочил сказать, что на лужайке возле дома уже накрыт чай.

– О Господи! – взволнованно пискнула Филлис. – Мне надо бежать. Папа не любит, когда я опаздываю к чаю. Он считает, что это невежливо по отношению к старшим.

Я видел, что с губ Уилберта Артроуза готовы сорваться слова о том, куда, по его мнению, мог бы пойти ее папа вместе со своими взглядами на вежливость по отношению к старшим, но огромным усилием воли он заставил себя сдержаться.

– Пойду погуляю с Крошкой, – сказал он и свистнул собаке, которая обнюхивала мои ноги, наслаждаясь изысканным ароматом Вустеров.

– Так вы не идете пить чай?

– Нет.

– Сегодня горячие булочки.

В ответ он лишь возмущенно фыркнул и широко зашагал прочь в сопровождении низкобрюхого пса, оставив меня с ощущением, что и от него мне вряд ли грозит подарок на Святки. Весь его вид красноречиво свидетельствовал, что мне не удалось расширить круг моих друзей. С таксами у меня никогда не бывает проблем, но попытка подружиться с Уилбертом Артроузом с треском провалилась.

Когда мы с Филлис пришли на лужайку, то, к нашему удивлению, застали за столом только Бобби.

– А где папа? – спросила Филлис.