Правда или борода

– Клетус? – повторила она, как попугай, и нахмурилась. Ее лицо обрамлял черно-желтый парик, а груди норовили выпасть из выреза костюма сексуальной пчелы, пока Тина старалась отдышаться.

– Да, Клетус, Клетус.

Я взглянул на брата. Он отнюдь не способствовал разрядке ситуации, остановившись в темноте, а физиономию сунув к свету костра. Глаза у него были неестественно вытаращены. Я сжал челюсти, чтобы не рассмеяться: Клетус, видимо, был в своей черной водолазке, потому что реально выглядел, как голова без тела.

Другие парни тоже повскакали, но уже пришли в себя от испуга и подошли поздороваться с Клетусом.

Всего у нас собралось около двадцати пяти человек, почти поровну парней и девушек. Праздничный костер был идеей Бо, и он же обещал не приглашать много народу. Двадцать пять – настоящая толпа. В моем настроении я предпочел бы пятерых-шестерых… или вообще никого…

Тина обняла меня, прижалась и захихикала мне в грудь. Она выпила уже две лишние стопки и бесила меня до безумия.

– Дуэйн, милый, обними меня, а то я испугалась!

Я обнял ее за плечи – в основном чтобы не грохнулась в костер (тогда прости-прощай, хороший вечер) – и повел к одеялу. Мое намерение отлепить от себя Тину встретилось с непредвиденными сложностями: она будто отрастила себе две лишние руки. Едва я отклеивал от себя одну, за меня хватались другие. Я не сразу осознал, что Тина забралась на меня с ногами.

Мы с Тиной встречались (периодически) уже пять лет. Я распрощался с ней раз и навсегда четыре месяца назад и с тех пор с ней не пересекался.

– Хватит, Тина. – Я отстранился, проклиная про себя Бо за то, что тот вообще ее пригласил.

Если подумать, то пять лет с Тиной – это на четыре года и одиннадцать месяцев дольше, чем нужно. Она никогда не была моей девушкой, но ей нравилось всем рассказывать, что это так. Конечно, она ничего, даже красивая. Ее отличала бездумная непосредственность, которая забавляет первые минут десять, фигура экзотической танцовщицы (Тина работает стриптизершей) и неистощимый энтузиазм в смысле потрахаться.

Но больше между нами ничего и не было – только, культурно выражаясь, секс.

А пять лет секса с ней – более чем достаточно.

Внешностью Тину бог не обидел, но вот умом обделил. Она неглупая, но совершенно дремучая. Я ни о чем не мог с ней поговорить, потому что она ничего не знала, кроме городских слухов, байкерских сплетен, фигур на шесте и как раздвигать ноги.

Черт побери, я готов был пристрелить эту лошадь еще четыре года назад, но Тина стала дурной привычкой. Ее не надо было уговаривать, она была мягкой в нужных местах и упертой по характеру. И мне никак не удавалось ее спровадить.

До прошлого июля.

Когда я узнал от Джексона Джеймса, что его сестра возвращается в Грин-Вэллей.

Твердой рукой мне наконец удалось отцепить от себя когти Тины, усадив ее на одеяло.

– Сиди тут, – велел я и обошел освещенный костром круг, чтобы поздороваться с братом, бросив по пути бумажный стаканчик в пламя.

Карабканье Тины помогло протрезветь. Я слышал, как она меня зовет, но не обернулся. Я хотел остановиться за две порции до нормы, тем более что я был малость выбит из колеи недавними событиями.

– Это я, твой брат Клетус, – зачем-то сказал тот по своему обыкновению и поставил у ног брезентовую сумку.

Губы у меня против воли растянулись в улыбке. Клетус действительно был в черной водолазке и таких же штанах.

– С нами посидишь?

– Нет, я вам тут привез то, что Бо заказывал.

Я пригляделся к Клетусу. По-моему, он замерз.

– Не хочешь погреться у костра, а потом уже поехать?

– Ну, разве что недолго.

– А где твоя куртка?

– Куртку я отдал леди, нуждавшейся в помощи. Она сейчас подойдет.

Я не успел расспросить подробнее – Клетус кивнул на собравшихся:

– А кто все эти люди?

– В основном приятели Бо. – Я оглядел незнакомые лица. – Ты же его знаешь, у него друзей больше, чем листьев на дереве. Одни из Мерривилля, другие из Кейдс-Ков.

В этот момент глаза Клетуса явно нашли Тину, потому что выражение в них появилось самое злое.

– А что она здесь делает? Ты снова с ней, что ли?

– Нет, – честно ответил я, невольно содрогнувшись. – Ни за что.

Он кивнул, бросив с не свойственной ему неприязнью:

– Вот и хорошо, потому что она чокнутая стерва.

У меня не было и трех секунд осмыслить или хотя бы удивиться словам Клетуса, потому что к костру вышел Бо, и внимание всех обратилось на него и девушку, которую он обнимал за плечи.

Если слова Клетуса меня удивили, то от вида Джессики Джеймс под мышкой у моего близнеца я едва не сел на задницу.

Время остановилось. Я не мог вздохнуть. Перед глазами все заволокло красной пеленой, в горле и груди жгло. Мне остро захотелось кому-нибудь врезать или что-нибудь разбить.

– Что за хрень… – вырвалось у меня и отозвалось нешуточной болью во мне. К счастью, меня услышал только Клетус.

– А, да, критическая неисправность, – кивнул он на Джессику, будто бы представляя ее присутствующим. – Я подвожу мисс Джеймс до дома.

Я развернулся к Клетусу и рявкнул:

– Как понять – ты ее до дома подвозишь?!

Клетус прищурился и, не скрываясь, принялся меня рассматривать. Терпеть этого не могу. Клетус всех насквозь видит. Я отвел глаза, но тут же пожалел об этом: на меня в упор смотрела Джессика. Воспоминания о ее обнаженных грудях и пламенных взглядах, о том, как она сама поднесла мою руку к своим кружевным труселям, ожили перед моим мысленным взором.

Я сглотнул, чтобы не застонать, и порадовался, что успел переодеться в джинсы, потому что, черт бы все побрал, у меня моментально встал. И снова в животе все свело, и дыхание перехватило. Я старался не поддаваться, но меня просто затягивало. Ее рот, глаза, тело – моя наживка. Джессика не просто красивая, она как магнит.

Я не хотел, чтобы в городском клубе дело зашло слишком далеко; у меня не было такого намерения. Я хотел сорвать поцелуй – всего лишь один поцелуй; обманом увести ее за кулисы было спонтанным решением. Вообще для меня спонтанность – вещь запредельная. Я предпочитаю знать, чего ожидать. Я люблю определенность и тщательное планирование.

Но я хотел еще раз почувствовать прикосновение ее губ. Наши неистовые поцелуи свели меня с ума. Я не гнал это воспоминание, потому что с Джессикой я всегда мечтал о большем, чем просто секс.

Пока она думала, что я Бо, ее большие карие глаза были доверчивыми и обожающими. На меня она так никогда не смотрела. От этого взгляда невозможно было оторваться. Я хотел, чтобы Джессика снова смотрела на меня вот так, но мои и без того призрачные шансы сошли на нет. Надо было проявить терпение, а теперь придется расплачиваться. Я несколько месяцев репетировал речь, дожидаясь подходящего момента, и все продул ради одного поцелуя, хотя надо признать – оно того стоило.

Кожа у нее мягкая, как лепесток или шелк. Память о прикосновениях, вкусе и объятьях с Джессикой вместе с ее пылким ответом на мои ухаживания была еще свежа – как и лишающая дыхания боль ее отказа.