Правда или борода

Здесь всегда проходили атмосферные вечера. Первыми уйдут семейные пары с детьми, за ними откланяются пожилые, затем испарится молодежь – скорее всего, поедут на поле Купера, выпивать у праздничного костра. Совершеннолетние горожане без семьи и детей уйдут последними.

Я нерешительно и довольно неуклюже осваивалась в новом для себя кругу взрослых одиночек.

До колледжа я входила в подгруппу любителей выпить у костра на Куперовом поле. Правда, я не оставалась до конца и ни разу не напивалась, зато всегда находила парня для поцелуев.

Теперь же я принадлежала к тем свободным взрослым, которые сами решают, как закончится их вечер. Если хочется чистого, незамутненного веселья, добро пожаловать в кантри-бар «Джини», где есть танцы и дартс. Если интересно с кем-нибудь переспать, милости просим в «Деревянную балку», байкерский бар на окраине. А если надо с кем-то переспать, устроить дебош, а потом еще раз переспать, можно махнуть в бар «Дракон» в нескольких милях от города, где постоянно собираются члены байкерской группировки «Железные призраки».

А если вы, как и я, уже не юная бунтарка, которой подавай парней для поцелуев, и ваша главная цель на вечер – проверить толстенную стопку тетрадей, то вы поедете домой, наденете фланелевую пижамку и включите для фона канал о путешествиях.

Отца я заметила раньше, чем он меня, потому что вокруг него собралась толпа: папа оживленно говорил с кем-то, кого мне не удалось разглядеть. Стоял он прямо на входе, у стола с большой стеклянной миской для пожертвований. Как всегда, папуля явился в форме.

Клэр привстала на мыски и вытянула шею, пытаясь разглядеть, из-за чего сыр-бор.

– Кажется, там выпрашивают конфет или угрожают пакостями, – сообщила она. – Вижу детишек в костюмах, а на столе стоит ведро с карамельками.

Я кивнула и оглядела сначала левый коридор, затем правый. Музыка доносилась только из одной комнаты, зато дети толпами толклись в пяти бывших классах, расхаживая либо с яркой наволочкой, либо с пластиковой оранжевой резной тыквой, чтобы было куда складывать выклянченное.

Я хотела предложить Клэр обойти очередь, а пожертвования внести позже, как вдруг увидела рыжего бородатого мужчину: он выходил из класса, держа за руку маленькую, лет семи, светловолосую девочку в костюме феи Динь-Динь.

От изумления у меня даже дыхание перехватило. Потом по телу разлилось тепло, и я жутко смутилась, чего со мной не бывало уже много лет.

Я жадно разглядывала его с ног до головы. Длинные рукава синего рабочего комбинезона он завязал на талии, чтобы не потерять штаны, от бедер до колен покрытые пятнами жира и грязи. Мускулистый торс обтягивала ослепительно белая футболка, а на ногах красовались черные рабочие ботинки. Густые рыжие волосы были растрепаны, точно он… или кто-то другой… пригладил их пятерней.

Бо Уинстон.

Я сразу поняла, что это Бо, а не его брат-близнец Дуэйн: он улыбался маленькой Динь-Динь. С лица Бо улыбка не сходила, а Дуэйн никогда не улыбался.

А еще мужчина явно помогал своей спутнице-фее. Бо по натуре любезен и общителен, а Дуэйн – мрачный молчаливый сыч.

Наконец, мое тело будто чувствовало разницу: при виде Бо я сразу теряла дар речи и превращалась в жертву гормональных бурь. Дуэйн, внешне вроде бы неотличимый от брата, поднимал мне только давление, а дар речи рядом с ним я теряла разве что от раздражения.

Моя подростковая влюбленность – хотя нет, какая влюбленность, одержимость! – шагала к нам, держа в орбите внимания исключительно маленькую девочку. Бо походил на Джеймса Дина с рыжей бородой, только выше и шире в плечах. Кажется, я забыла, как дышать. Он был такой неземной, ну такой неземной, что я забыла, как ненавижу слово «неземной».

– Джесс. – Клэр подтолкнула меня острым локтем. – Джессика, что случилось?

Другие девчонки сходили с ума по мальчишечьим поп-группам, рок-звездам и красивым знаменитостям, а я сохла по Бо. Это началось, когда он залез на дерево и спас моего кота. Мне было восемь, Бо десять. Он поцеловал меня в щеку и утер слезы. Он взял меня за руку. Он меня обнял.

Бо был героем – он же спас моего кота!

У меня проскочила мысль: может, со мной что-то не то? Вряд ли другие девушки в двадцать с лишним лет впадают в ступор при виде первой любви.

Разве я не должна уже это перерасти?

Мой голос превратился в слабый шепот, а во рту пересохло, когда я наконец ответила Клэр, еле заметно кивнув на пару впереди:

– Бо Уинстон.

Возникла коротенькая пауза – Клэр посмотрела в ту сторону.

– Нет. – Она крепко сжала мою руку. – Это Дуэйн.

Я покачала головой, с усилием отведя глаза от рыжего красавца:

– Это Бо!

Клэр скривила губы и принялась изучать мое выражение лица. Уверена, физиономия у меня сильно порозовела: побочный эффект – такая уж она, кожа с веснушками, да и непроходящая влюбленность в самого милого парня на свете. Мне не было стыдно, но я залилась густой краской. Так происходило с самого детства, стоило мне оказаться в одной комнате с Бо: в животе бабочки и музыка, слышная только мне.

– Говорю тебе, это Дуэйн! У Бо волосы короче.

– Нет, – решительно замотала я головой, стараясь выровнять дыхание и прийти в себя. – Дуэйн тоже меня с ума сводит, но в плохом смысле. Это точно Бо.

С Дуэйном мы не ладили. Тот же самый эпизод, который вызвал и укрепил во мне вечное обожание Бо, зародил и отвращение к Дуэйну. Пока Бо лазил на дерево и спасал кота, Дуэйн кидал камнями в ветку. Когда Бо поцеловал меня в щеку, Дуэйн только вытаращил глаза.

Клэр, с трудом сдерживая смех, проговорила:

– Вот так номер! Значит, ты не шутила, что влюблена в этого парня! Ты ведь со школы этих близнецов не видела, да?

– Нет. На втором курсе колледжа, когда я приезжала на зимние каникулы, я видела Бо в магазине самообслуживания. Он покупал бекон и зеленую фасоль, а я стояла за ним в очереди.

Клэр уже не скрывала улыбку.

– Забавно наблюдать.

– За чем?

– За тобой, балда! Ты же Джессика Джеймс, которая хочет прожить жизнь без серьезных обязательств! Ты спишь и видишь, как бы объехать весь мир, а домой вернулась только кредит отработать и набраться опыта. Но несмотря на все это, ты, оказывается, мечтаешь о драгоценной встрече с Бо Уинстоном в нашем задрипанном универсаме! Могу поспорить, ты помнишь каждую секунду вашей встречи!

Я поглядела на подругу, готовая запротестовать, но не желая лгать. Клэр права – я помню все. Бо повернулся ко мне и спросил, не подам ли я пачку жвачки, до которой ему не дотянуться. Я попыталась пожать плечами, но у меня вышло нечто, напоминающее судорогу. Я потянулась за жвачкой, попутно смахнув на пол коробку мятных пастилок для свежего дыхания.

Бо опустился на колени, чтобы помочь собрать разлетевшиеся коробочки пастилок, и наши руки соприкоснулись. Я чуть не упала в обморок и покраснела, как свекла. И тогда Бо мне улыбнулся. Я снова чуть не упала в обморок. А потом он помог мне подняться, и со мной чуть не случился сердечный приступ.

Он спросил, подавшись ко мне:

– Джесс, ты в порядке?

Его прекрасные голубые глаза глядели с заботой и тревогой.

Я кивнула, не в силах ответить, потому что Бо придерживал меня за локти, а я загляделась на него снизу вверх. Бабочки в животе и музыка, слышная только мне (в тот раз звучало «Вечное пламя» «Бэнглз»[1 - Bangles – Eternal Flame (Прим. ред.).]), заглушили его голос и слова. Я видела, как губы Бо изогнулись в еле заметной улыбке.

Но тут некстати подошел мой братец Джексон и все испортил, велев Бо заниматься своими делами. Бо пожал плечами – непринужденно, а вовсе не скованно – и повернулся к кассе. Расплатившись за бекон с зеленой фасолью и жвачку, он ушел.

Поверьте, я не отличаюсь болезненной застенчивостью или робостью. Я считаю себя вполне уверенной и уравновешенной особой. У меня есть старший брат, поэтому парни для меня не тайна за семью печатями. Но в присутствии Бо Уинстона на меня всякий раз нападало косноязычие, рядом с ним я мгновенно глупела – одним словом, при виде Бо я превращалась в полное посмешище.

Стоп, это два слова. Я поглупела настолько, что разучилась считать.

– Джесс, кроме шуток, ты в порядке? Ты красная как рак. – Клэр стиснула мне локоть и немного отвлекла от пульсирующих от боли висков.

– Ага, – выдавила я. – Скажи, когда он уйдет.