Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот

– Вы вовремя о них вспомнили. Вот они…

Вошли три дочери Людовика XV; все они были одеты по одной модели: длинный шлейф, прицепленный к талии, извивался вокруг вышитых золотом юбок; мантильи из черной тафты укутывали их до подбородка.

– Господи! – прошептала герцогиня. – Как они одеты!

– Вот дьявольская троица: Тряпка, Лоскут и Ворона, как их зовет отец… Королю нет причин гордиться этаким потомством!

– Тсс! – шепнула госпожа де Пикиньи. – Мадам Этикет…

Мария-Антуанетта замолчала. Госпожа де Ноай приближалась.

– Я сегодня не в настроении ее выслушивать, – сказала дофина.

В этот момент она заметила графа д’Артуа, прокладывавшего себе путь между группами гостей, и подала ему знак. Младший принц, быстрый, словно ящерица, тотчас подбежал к ней.

– Шарль, – игривым тоном обратилась к нему Мария-Антуанетта, – вы не пригласите меня на этот контрданс?

– Моя милая сестра, – ответил Артуа, – я ваш слуга, идемте…

– И ведите себя прилично, договорились? Не распускайте руки, мы не в лесу.

Госпожа де Ноай подошла как раз в тот момент, когда дофина, которую ее спутник незаметно щекотал, смешалась с парами, увлекаемыми музыкой.

Глава XIV. В лесу Фонтенбло

Запряженный одной лошадью кабриолет медленно катил по аллее, ведущей к Апремонскому ущелью. Лесом мягко и незаметно овладела осень с ее тихим ветерком и нежными улыбками неба. Колеса шуршали по опавшим листьям, устилавшим посыпанную мелким белым песком дорожку, и экипаж на мягкой подвеске покачивался между пучками пожелтевшей травы, одетыми в золото листвы дубами и полуоблетевшими березами. Иногда дорогу пересекал олень и убегал по освещенным солнцем полянам.

Мария-Антуанетта сидела рядом с графом д’Артуа, который держал поводья, предоставив лошади идти, как ей заблагорассудится. Приоткрыв рот, насупившись, принц, казалось, был занят мрачными мыслями. Дофина, наблюдавшая за ним, толкнула его локтем в бок:

– Эй, Шарль, вы мрачный, точно капуцин; сегодня утром вы скучный спутник.

Граф вздрогнул и посмотрел на невестку. Из-под голубого бархатного берета искрились под солнечными лучами глаза Марии-Антуанетты, а щеки под воздействием лесного ветерка приобрели перламутровую прозрачность.

– Господи! – воскликнул он. – Как вы хороши!

Молодая женщина рассмеялась:

– А поэтому у вас такой мрачный вид? Вы совершенно не галантны.

Артуа вздохнул:

– Повезло же этому чертову Берри жениться на такой женщине, как вы! Впрочем, всегда одно и то же: простакам все достается полной чашей.

Дофина грустно вздохнула:

– Вы ошибаетесь, мой дорогой, он еще не пробовал из этой чаши.

– Какая досада! – усмехнулся молодой человек. – Ах, Антуанетта, хотите знать, кто вы есть? В трех словах: жемчужина перед свиньей.

– Артуа! – воскликнула дофина. – Не будьте так грубы, прошу вас, и помните, что говорите о моем муже.

– И это ваша вина: знай вы латынь, я бы сказал вам эту истину на языке Вергилия. Почему так: моему брату дали в жены самую красивую принцессу Европы, а мне…

– Замолчите, Шарль, – жеманничая, остановила его Мария-Антуанетта. – Есть другие. Уверена, что вам найдут такую невесту, в которую вы влюбитесь настолько, что даже не будете смотреть в мою сторону.

Принц опустил голову и пробормотал:

– Кажется, уже нашли. И это самое печальное.

– Что? – воскликнула заинтересовавшаяся Мария-Антуанетта.

– Меня хотят женить, – сообщил подавленный Артуа. – Я вчера узнал… Дурная новость… Эту штуку придумали мерзавцы д’Эгийон и Мопу… Укрепить союзы! У них это выражение не сходит с губ, лучше б они проявляли такую же заботу о сиськах своих жен и любовниц.

– А на ком вас хотят женить?

– Кандидатка еще не выбрана окончательно, но говорят о сестре графини де Прованс.

– А какая она? Хорошенькая?

– Я со вчерашнего дня изучаю «Королевский альманах», чтобы узнать. Вот она: ребенок ростом четыре фута шесть дюймов; аппетитный кусочек, как вы видите! Да я потеряю ее в своей постели… Ничего спереди, ничего сзади. Нос длинный, глаза косят…

– И всё?

– Танцует, как корова… Вам этого мало? Хорошую жену я получу! Наше несчастье, Антуанетта, будет похожим, поскольку, полагаю, Берри не утомляет себя проявлениями доказательств любви к вам.

– Доказательств? Друг мой, я не претендую на множественное число, мне вполне достаточно единственного.

– Какая скромность! – с горечью прокомментировал Артуа. – Подумать только, что мой брат целыми днями торчит в кузнице, возясь с замками, но оставляет нетронутым тот, что является шедевром, драгоценностью…

Мария-Антуанетта бросила на собеседника лукавый взгляд:

– Может быть, все дело в том, что он еще не сумел выковать ключ к нему?

Артуа так подпрыгнул в кабриолете, что испугавшаяся лошадь побежала галопом.

– А если этот ключ предложу вам я? – спросил он.

– О, Шарль! – воскликнула дофина, покраснев до ушей. – Что вы осмеливаетесь мне предлагать!

– Вполне разумную вещь, моя красавица… Поразмыслите, ведь это же вы декламировали мне четверостишие Жантиль-Бернара:

Будем жить в этом маленьком пространстве,
Достаточно большом для всех наших желаний;
Для счастья надо так мало места!
И пусть Бог никогда не меняет это.

Будьте спокойны, Антуанетта, вам не придется жаловаться на жильца, которого я вам рекомендую.

В этот момент коляску резко дернуло, лошадь споткнулась и остановилась как вкопанная.