В джунглях Москвы. Роман

«Это интересно!» – подумал Чеботарев.

Они быстро подошли к машине.

– Сгоняй с Валей в Дмитриевку, на ферму. Помоги там ей бидоны нагрузить, и скорей обратно. Понял? – проговорил завфермой.

– А чекушка будет? – пошутил Чеботарев.

– Гони ты быстрей! Бидоны нужны. Пузанов, зараза, два бидона наших там свалил.

Чеботарев догадался, что шофер, отвозивший молоко, оставил два лишних бидона на дмитриевской ферме. Валя села в кабину. Петька врубил скорость.

– Стой! Стой! – раздался сзади крик.

Чеботарев выглянул из кабины и увидел бегущего к ним Кольку Скворца. «Перебьешься!» – резко тронул машину Петька. Он видел в зеркало, как Скворцов что-то кричал и грозил им вслед кулаком. Чеботарев засмеялся и повернулся к Вале, игриво улыбаясь ей:

– Ванек пишет?

– Пишет, – в тон ему ответила Валя.

– И что же он пишет?

– Пишет, что любит, – так же игриво ответила Валя.

– Кто? Он любит? – насмешливо засмеялся Чеботарев. – Мне-то уж лучше знать, как он любит. Теперь ты его только и видела. Сейчас в Москве, потом в институт или в армию, что же, он все время без девок будет? Да и ты на пенсию уйдешь, пока его дождешься…

– И пенсионерки замуж выходят, – засмеялась Валя, но не так уж весело. На душе у нее стало нехорошо от Петькиных слов. Поднялась вдруг обида на Егоркина, а из-за чего, непонятно.

Чеботарев еще что-то болтал, но она не слушала, смотрела на дорогу. Петька понял, что слова его расстроили девушку, и настроение у него стало еще лучше.

Когда они вернулись назад, выгрузили бидоны, и Чеботарев влез в кабину, подошел Скворец и стукнул кулаком по дверце машины.

– Ты почему не остановился? – сердито спросил он. – Мне вот так, – провел он ребром ладони по горлу, – в Дмитриевку нужно!

Чеботарев усмехнулся:

– Пешком сходишь! Не развалишься… Ты же не слепой? Видел, кто со мной сидел?

– Кто с ним сидел! – передразнил Скворец. – Принцесса какая!

– Принцесса!

– Не уломаешь ты ее ни черта! Лучше не берись… и вообще подло это…

– Что подло?

– А то! У друга отбивать!

– У тебя их сколько уж, невест, было? – усмехнулся Чеботарев. – И у Егоркина будет не меньше. Из армии придет, тогда и заведет невесту. А Валька моей будет…

– Не будет она твоей, не будет! Никогда она с тобой не станет гулять!

– Еще как станет… Спорим, через неделю, она кататься со мной будет, по вечерам!

– Я и без спора знаю: не будет!

– Посмотрим! Посмотрим…

Глава третья

1

На следующей неделе сборщики бортовой передачи остались работать в ночную смену. Кончался месяц, и нужно было вытягивать план. Егоркин не подозревал, что будет так тяжело. К концу работы он двигался машинально, еле переставлял ноги. Ему казалось, что, остановись он на мгновение, тут же упадет и заснет. Однажды летом в деревне парни и девчата в ветлах развели костер и просидели там до утра. Тогда он чувствовал себя нормально. Не спотыкался на каждом шагу, когда шел домой. Может, взбадривало Валино присутствие? А здесь он совсем раскис. Несколько раз бегал к фонтанчику умываться. Пять минут чувствовал себя свежее, а потом снова засыпал на ходу.

«Ничего, привыкну!» – подбадривал себя Ванек. Душ освежил его, вывел из сонного состояния. Когда Егоркин выходил из цеха, солнце ласково светило в лицо. Приятно было шагать, приятно думать, что завалится сейчас в постель, и будет спать, спать, спать. Ветерок поглаживал щеки. Егоркин расстегнул куртку… Вспомнилось, как в раннем детстве выскакивал он по утрам на улицу, устраивался на завалинке, жмуря сонные глаза под яркими лучами солнца, и нежился, пока мать не звала завтракать. Наседка, квохча, разгребала лапками навоз неподалеку от него. Вокруг наседки попискивали, суетились желтые цыплята. Были они такие маленькие и пушистые, что хотелось их потрогать, подержать в руках. Но как только он пытался это сделать, они ныряли в крапиву возле плетня, а наседка сердилась, угрожающе поднимала крылья, готовясь напасть на него. И Ванек отступал…

Еще через неделю Егоркин наловчился ставить «тарелки», ставил за смену по сорок штук, а то и больше. Иногда он пытался соревноваться с Маркиным и отставал от него лишь на какое-то мгновение. Болты теперь слушались, только «тарелка» иногда капризничала, но, чувствуя упорство Егоркина, сдавалась. Викентьев как-то подошел к нему, поинтересовался, как идут у него дела. Ванек хотел пожаловаться, что над его столом крыша прохудилась, каплет прямо на голову. Но дождя в тот момент не было, и он промолчал. А дней через пять пошел мокрый снег, первый снег в этом году. На крыше он быстро таял, и сверху одна за другой шлепались крупные капли. Они падали на край железного стола, разбивались на мелкие колючие брызги и отскакивали на Егоркина. Скоро рубашка его стала мокрой. Маркин заметил это и сказал:

– Сейчас мы сделаем!

Он вытер паклей воду со стола, положил ветошь на то место, куда падали капли, и позвал Володю:

– А ну-ка встань сюда!

– Зачем? – удивился Володя.

– Встань, встань! Сейчас поймешь.

Антон пододвинул парня к столу.

– Ну, наклонись, наклонись, не бойся! – уговаривал он Володю.

Огромная капля шмякнулась на затылок Володе. Он пригнул голову и отскочил от стола.

– Ну, как, можно здесь работать, а? – захохотал Маркин.

– А я тут при чем? – Володя вытер затылок ладонью. – Мастеру скажите!

– Как при чем? Ты же «Комсомольский прожектор», освещай!

– Будет сделано! – сразу переменил тон, засмеялся Володя.

Он относился к тем людям, которые сами никогда не проявляют инициативы, не лезут, куда их не просят, но если им дадут поручение, прикажут что-либо сделать, то выполняют они все старательно и основательно. Контролировать не надо.

– Текстик хороший нужен. Может, придумаете? – обратился Володя сразу к обоим сборщикам.

– У меня есть! Я сейчас перепишу, – сказал Егоркин.

Он побежал к столу контролера и попросил у Катерины листок и ручку.