До последних снегов с журавлиной строки…

Я уеду и скроюсь за все города.

Не в погоню за синею птицей.

Где звезду отражают потемки пруда,

Как холодное око волчицы.

Как устану, телегу свою догоню.

Что тебе мои слезы, пусть катятся.

За такую тоску никого не виню,

Ох, со мною она и наплачется!

* * *

А к колодцу и ветер тропы не найдет.

От того ли ручей стал туманней и тише?

И туман над водой то ли с поля плывет,

То ль подстреленный лебедь так коротко дышит?!

И бежит далеко за волною волна.

Той реки, для рыбачьей забавы.

У вороньего камня дорога одна

Та, что к церкви ведет медно главой.

Там, где в чащах черемух живут соловьи,

И рассветы встают над лугами,

Где дурманной травой пахли губы твои,

Под тугими в ту ночь парусами.

И прощальный твой вздох над бегущей волной.

И последний рассвет над рекою.

И церковный трех башен малиновый бой,

Где лишь раз повстречался с тобою.

* * *

И мелодия ветра, и птиц легкокрылых,

И заря за высоким холмом у реки.

И букет на ветру, что под сердцем носила,

И летящие к звездам в пургу мотыльки.

Все осталось в дожде. Это звездная осень

Еле шепчет травой, словно губы твои.

Словно вверх сквозь листву меня к стае уносит,

Что еще так видна в обнаженной дали.

И не надо прощать, и не надо прощаться.

Все осталось, как прежде, свеча над столом…

В сани к черной пурге нету места податься.

Облетает мой сад с перебитым крылом.

И река, что под утро навеки застыла,

И сплетенные нами из листьев венки.

Легче музы и музыки шла и любила,

До последних снегов с журавлиной строки.

* * *

Увы, назад дороги нет.

Какая разница, как жили.