Страшная граница 2000. Вторая часть

– Ходатайство! Прошу товарища Отелло представить копии командировочных удостоверений о направлении меня в Чечню.

Судья удивилась:

– Какое отношение к делу это имеет?

– Самое прямое! Таких командировочных у консорциума нет! И в принципе не может быть! Товарищ Отелло вводит неуважаемый суд в заблуждение! Сообщает сведения, не соответствующие действительности! Консорциум в рассматриваемый период в Чечню меня не направлял.

– А кто направлял?

– Никто не направлял! Консорциум в принципе не мог туда направлять, потому что спецоперация «Аргун» по высадке десанта в Аргунское ущелье Чечни была секретной. И никакой консорциум о ней не знал! И не мог знать.

Отелло злобно уставился на меня. Достав Уголовный кодекс, с угрозой прошипел:

– Вы самовольно оставили воинскую часть! Это факт! И подлежите уголовному наказанию! Статья 337 предусматривает

лишение свободы на пять лет! Вы хотите сесть в тюрьму?!

Пришлось напомнить лысому товарищу:

– Ага! Турма! Зиндан! Эту мою, как Вы сказали, самоволку уже разбирал начальник консорциума господин Калинкин! И что? Где ваша турма? Где взыскание? Нет его! Кроме того, консорциум повёл себя предательски и тогда, когда я попал в плен! Что Вы тогда говорили?

– Да, подтвердили, что Вас мы туда не отправляли! Самовольно Вы там оказались! За это Вас уволили!

– И через два месяца восстановили на службе!

Судья скривилась, как от зубной боли:

– Это к делу не относится! Задавайте вопросы по существу!

Я повернулся к подполковнику Отелло:

– Вопрос простой! Входила в мои обязанности фотосъёмка?

– Нет, не входила! Но каждый корреспондент обязан заботиться о качестве своих репортажей, украшать их снимками.

– Эти фотографии – обязанность? Они обязательны?

– Вы неправильно понимаете политику нашего консорциума и политику нашего уважаемого Президента Путина! За критические высказывания вас привлекали к ответственности!

– Прошу ответ! Наступит ли ответственность, если я напишу статью, а фото не сделаю?

– Вы изворачиваетесь!

– Прошу ответить на простой вопрос: обязательно ли для моей работы фотографирование?

– Нет, не обязательно. Но понимаете! Тут такое дело! Вы обязаны улучшать свои репортажи. Это как бы не обсуждается!

Мой адвокат повернулся к судье:

– Товарищ Отелло подтвердил, что изготовление фотографий не входило в функциональные обязанности Ильина! Прошу занести в протокол!

Судья кивнула секретарше, которая сидела раскрыв рот и ничего не записывала.

А я продолжил:

– Налицо – нарушение авторских прав! Обязанностей по фотографированию у меня нет. Фотоаппарат – мой личный. Фотопленка – моя личная. В командировку в Чечню консорциум меня не направлял. Кроме того, многие фотографии были сделаны под огнём боевиков. И в принципе не могут считаться собственностью консорциума. Куда-куда, а в боевые действия контора меня точно не посылала!

Я поднял со стола фотографию:

– Это – бой в Шароаргунском ущелье Чечни. Видите, бойцы залегли и отстреливаются? Это – реальный бой! Бойца ранило. И нас спасли только минометчики, открывшие огонь по горному склону, где засели боевики.

Отелло возмутился:

– Бегать с автоматом по горам – это не Ваши функциональные обязанности! Если убьют, мы не виноваты! Мы не посылали Вас туда!

Я повернулся к судье:

– Вот! Ещё раз подтверждает, что в командировку меня не направляли! Ещё раз повторю! О секретной операции «Аргун» по высадке десанта консорциум не знал! И в принципе не мог меня туда направить!

Отелло сверкнул лысиной, повернувшись к судье:

– Товарищ подполковник забыл, что является военнослужащим! Никто из военнослужащих не принадлежит сам себе. Подписывая контракт о прохождении военной службы, мы накладываем на себя ограничения. То есть всё, сделанное во время службы, автоматически принадлежит военной организации! Соответственно, фотографии товарища Ильина тоже принадлежат нам, консорциуму!

Адвокат ехидно спросил:

– И сын Ильина, родившийся во время прохождения им военной службы, тоже вам принадлежит?

Судья постучала по столу:

– Делаю замечание! Вопросы здесь задаю я! Вопрос истцу. Почему Вы считаете, что фотографии – это что-то особое, отличающееся от основной Вашей работы?

Я встал:

– От корреспондента не требуется художественных произведений! Его задача – быстро написать о событии. И всё! Если он сочинит рассказ или поэму, то редактор не опубликует. Скажет, что это – отдельное произведение, не относящееся к газете. Так же и фотография. Фотография – искусство! При фотосъемке используются все законы изобразительного искусства! Отличие одно: художник работает кистью, а фотограф – объективом. И правило золотого сечения они используют одинаково. Знаете, что это? И картину, и фотокадр надо делить на девять частей, двумя линиями по горизонтали, и двумя – по вертикали.

Я остановился и посмотрел на судью. Интересно ли ей. И восторженно продолжил:

– Закон золотого сечения открыл Пифагор. А великий художник Леонардо Да Винчи применял! Но еще раньше эти пропорции использовали в древнем Египте. По правилам золотого сечения сделаны пирамида Хеопса, египетский храм Парфенон! Украшения, найденные в гробнице Тутанхамона, тоже сделаны по этому правилу!

Судья, задремавшая было от моих слов, поморщилась:

– Какой тутан – хаммам? Это не относится к делу! Вопрос представителю истца. Почему Вы считаете, что спорные фотографии не являются «служебными произведениями»?

Мой адвокат открыл книгу:

– Статья 1295 Гражданского Кодекса РФ содержит понятие «Служебного произведения». Это произведение, созданное в пределах установленных для автора трудовых обязанностей. А пределы таковых устанавливает лишь один документ – «Служебные обязанности», которые обязан подписать любой работник. Нет такого документа – нет и претензий на чужое произведение. Этот факт много раз подтвердили суды разных инстанций.

Адвокат торжествующе посмотрел на Отелло и взял лист бумаги: