Черно-белая моя граница. Сборник статей

– Тогда из следующей командировки можно привозить бланк без печати?

– А вы мне не угрожайте!

– Извините, а где можно увидеть положение, регламентирующее правила регистрации командировочных?

– Как где? Внимательно изучайте свой бланк, там все сказано!

Как это я сам раньше не догадался о таком поистине гениальном решении. Смотрю на документ и… не верю своим глазам. Черным по белому ясно изложено: «… заверенное подписью и печатью». Это о времени пребывания.

– Так получается, вы не правы, – обращаюсь к полковнику, – что же делать?

– Что, что! В суд обращайся!

Да уж. Пришел я домой и решил посмотреть в словаре Ожегова, что значит слово «произвол». Оказывается, сие есть – отсутствие логичности.

Но, как мне кажется, своя собственная логика есть у самых непонятных действий. Вот только находит ее или суд, или талант, равный Аркадию Райкину.

ОФИЦЕР СПЕЦНАЗА -«РУС ПАРТИЗАН»?

В Дом правосудия Ставрополя я пришел за защитой нарушенных прав моего ребенка-инвалида. И никак не ожидал я, что именно здесь, в этом «Храме Фемиды», мои права будут грубо нарушены. На выходе из зала заседаний нас с адвокатом встретил судебный пристав (не сообщивший свою фамилию), и обвинил меня в каком-то абсурде, навеявшем мысли о фашистской оккупации. Меня, русского офицера с погонами подполковника (место службы – центр спецназа), пристав обвинил… в распространении неких листовок!

Как не вспомнить о русских партизанах, в условиях оккупации расклеивающих листовки с призывом очистить Родину от фашистов?!

Когда я спросил, в каком именно преступлении или правонарушении обвиняют, и попросил назвать конкретные статьи Уголовного Кодекса РФ (либо КоАП РФ), пристав ничего ответить не смог. Вместо этого сказал, что узрел на видеосъемке, как я подходил к некоему человеку, сидевшему в коридоре, и передал ему некую бумагу. А бумага, де-мол, и является зловредной листовкой.

Правда, ничего мне не смогли пояснить, под какую именно статью УК РФ или КоАП РФ законодательство подводит это самое «распространение листовки». И самое главное – причем здесь судебные приставы.

Видимо, приставу крайне не понравились мои вопросы, и он грубо потребовал следовать в некий кабинет: «Для дачи показаний». И пригрозил вызвать наряд полиции.

Поведение пристава показалось мне неадекватным, грубо нарушающим закон. Но слова пристава все мне разъяснили. Оказывается, приставы уж год как злятся на меня за статью на ФОРУМе. мск – о том, как они грубо нарушают закон и тотально проверяют вещи любого, заходящего в общественное здание. Там же, на ФОРУМе. мск, приставам не понравилась статья о том, как мировая судья Ж. Романова судила мертвую женщину…

Что, приставы устроили мне провокацию, чтобы отомстить за статью? И для этого положили на стол некую статью, обозвав ее «листовкой» (якобы я ее принес)? Ну а если я откажусь выполнять какое-либо незаконное требование приставов, тут-то они и вызовут полицию.

А может быть, приставам наказали так действовать их старшие товарищи из Москвы? Ведь именно столичные приставы 4 года ничего не делают для исполнения решения суда, обязавшего должника-директора ФСБ предоставить мне (и ребенку-инвалиду) жилье. И уже в мае жалобу об этом рассмотрит Европейский суд по правам человека.

…Но приставы не учли, что со мной в суде находился опытный адвокат. Вместе мы проследовали в некий кабинет. Где адвокат тщетно пытался разъяснить этим товарищам, что действия их абсолютно незаконны. Что любого военнослужащего, которого они заподозрят в чем-то, они должны направить в военную комендатуру, а не насылать на него полицию.

Приставы, разглядывая мое удостоверение личности офицера, безапелляционно заявляли, что оно недействительное, а я вообще никакой не офицер… Это что, клевета в отношении русского офицера?! Что, приставы желают возбуждения в отношении них уголовного дела по ст. 129 УК РФ? Или по ст. 301 УК РФ (незаконное задержание)?!

За эти незаконные деяния приставы, грубо нарушившие закон, должны быть уволены. Иначе придется ставить вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении приставов, и резком сокращении всей этой раздувшейся структуры. Хотя…

Может, приставы намекают на то, что назрела необходимость партизанских действий в условиях вражеской оккупации?!

КАК ОДИН ПОДПОЛКОВНИК ДВУХ ГЕНЕРАЛОВ ПОБЕДИЛ

«Бомж» и «офицер» – понятия абсолютно несовместимые. Об этом еще два года назад жестко и четко предупредил Верховный суд РФ, когда отдельные «дурные командармы» пытались уволить офицеров без жилья. Предупредила таких «дуркомов» и Главная военная прокуратура – аксиома, основанная на ст. 23 ФЗ «О статусе военнослужащих»: без жилья офицера уволить невозможно.

Велико же было мое удивление, когда мне вручили послание пограничного кадровика Решетова, что я уволен без жилья. Демарш этот я сразу же сравнил с нападением фашистов на СССР – без объявления войны, внезапно, подло.

Так и хотелось спросить кадровика: с какого такого дуба он рухнул, когда писал свое послание? Ведь меня долгих шесть лет не могли уволить, так как вышестоящий начальник Решетова (директор ФСБ РФ) не исполнял решение суда и не давал мне положенного по закону жилья. Соответственно, подчиненные должнику – директору ФСБ структуры не имели права меня увольнять до того, как их «шеф» не исполнит решение суда!

Удивило и другое. Ровно за сутки до решетовского письма Страсбург, Европейский суд по правам человека, вынес решение по делу «Илюшкин и другие против России», которым обязал Россию предоставить мне жилье.

А Решетов пишет, что приказ о моем увольнении подписан… ровно за сутки до вердикта Страсбурга! Поразительные совпадения, не правда ли?! А может, это никакие не совпадения, а мерзкая месть за победу в Страсбурге?

То, что это скорее именно месть, а не закон, подтвердили дальнейшие события. Ведь на мою жалобу, адресованную директору ФСБ (о незаконности увольнения без жилья), пришел ответ… от того, на кого я и жаловался. Ответил мне не лично директор ФСБ, и даже не его заместитель, а… «главный кадровик» погранслужбы генерал Стрельцов.

Генерал, не утруждая свое «высокоблагородие» ответами на мои многочисленные доводы (обоснованные законами), просто, по-рабоче-крестьянски пишет: «…увольнение Вас произведено в соответствии с законодательством РФ. Правовых оснований для отмены приказа погранслужбы (об увольнении Вас) не имеется».

Это послание странно хотя бы потому, что тот же самый генерал Стрельцов два года назад лично написал, что уволить меня без обеспечения жильем невозможно.

Тогда, два года назад, какой-то «командарм» решил уволить меня без жилья. Вот и пришлось писать мне «наверх», что такое увольнение – грубейшее нарушение всех законов. И генерал Стрельцов мои доводы подтвердил, запретив увольнение.

Генерал Стрельцов забыл про то свое письмо? «Или перегрелся на Канарах!» – прокомментировали его странный демарш мои знакомые юристы. Ведь именно Стрельцов подписал приказ о моем увольнении!

Уже сам «подписант» вызывает удивление. Ведь приказы о приеме и увольнении всегда должно подписывать только первое лицо – будь то погранслужба или сельская школа. И меня принимал на военную службу никакой не заместитель, типа г-на Стрельцова, а только первое лицо погран-службы.

Впрочем, не это главное. Главное – что послужило причиной внезапного увольнения меня с военной службы.

Служил-то все 32 года безупречно и в Средней Азии, и на Северном Кавказе, был и в Афганистане, и в Чечне. Медали так и называются: «За безупречную военную службу». Есть даже награды от глав иностранных держав. И эту мою безупречность никто не оспаривает. Неспроста же местом моей военной службы сделали подразделение спецназа!

Тогда что? В чем причина? Когда спящий ишак вдруг вскакивает и орет благим матом, причина понятна – его куснула страшная каракумская муха демирсиннек. Ну а какая страшная муха укусила пограничных кадровиков, которые вдруг решили вопреки закону уволить офицера без жилья?! Причем, похоже, это мое увольнение – сугубо «кадровиковская» затея.

Ведь «фигуранты» этого умысла – только два кадровика: полковник Решетов из Карачаево-Черкесского погран-управления (направивший документы в Москву) и генерал Стрельцов (быстренько сочинивший приказ о моем увольнении).

Возможно, незаконное увольнение – это месть за вопросы, которые я задавал? Например, почему начальник этого погрануправления, получив от прокуратуры официальное предписание о том, чтобы генерал-полковник Николай Лисинский сдал незаконно удерживаемую служебную квартиру, быстренько эту квартиру… отдал г-ну Лисинскому в собственность?

Или другой вопрос тому же командиру: почему он фактически подарил трехкомнатную квартиру генералу Александру Мурзину, служащему в далеком Пскове?

Или другой вопрос: почему тот же командир не исполняет решение суда в отношении целого пограничного дома? И таких вопросов – несть числа.

И все они, надо полагать, крайне не нравятся ни командиру части генералу Узикову, ни его кадровику Решетову. Может, незаконным увольнением эти двое решили избавить себя от моих неудобных вопросов?

– В чем причина моего увольнения? – напрямую спросил я г-на Решетова.

И услышал нечто, похожее на простодушно-наивное:

– Судебная практика изменилась.

Очень странная причина! Во-первых, кадровик – это не судья, чтобы ссылаться на «судебную практику». Во-вторых, свежая судебная практика говорит как раз об обратном: уволить без жилья офицера невозможно. Решетов же ссылается на некое решение суда… шестилетней давности, причем по совершенно другим параметрам!

Но больше всего меня удивило, что человек, дослужившийся до полковника, лжет. Решетов сначала мне сказал, что забыл привезти в Ставрополь выписку о моем увольнении. А затем сказал, что не помнит, кто подписал тот приказ.

Вот и вырвалось у меня:

– Раз вы лжете, в суде у вас шансов нет!

Может быть, именно эта огромная ложь и заставила юриста Дракина (представителя командира части генерала Узикова) вести себя на судебных заседаниях очень странно?