Синяя линия

Люди стояли, молча переглядываясь между собой.

– А на сегодня, как вы понимаете… – Боря сделал особый акцент на трех последних словах, – наша работа закончена. Отдыхайте, коллеги. До встречи завтра.

С этими словами Боря вышел из лаборатории. Роман поспешил за ним.

– Какого черта не ты, а я веду эти проклятые лекции? – на ходу спросил Роман.

– Мы сыграли в камень-ножницы-бумага, помнишь? Ты проиграл, – отозвался Боря.

Проходя мимо кабинета Яны, Роман бросил взгляд на дверь. Она была закрыта на ключ, свет в комнате не горел.

За следующие несколько часов Роман и Боря провели ряд тестов и экспериментов, подробно изучили черный шар с применением имеющегося в лаборатории оборудования. Все результаты они зафиксировали в журналах и протоколах.

Друзья начали с детального визуального описания и физического устройства. Шар был ровно восемь сантиметров и два миллиметра в диаметре, весил триста сорок три грамма. Поверхность была матово черная и абсолютно однородная. Ни единого шва или даже мельчайшего отверстия. Сделан шар был из магнитного сплава, по крайней мере его внешняя «оболочка».

С внутренним устройством возникли трудности. Вскрыть шар не представлялось возможным, а аппаратуры для того, чтобы его «просветить» в лаборатории не было. Единственным выходом было бы распилить шар. Но на такой вандализм физики, понятное дело, пойти не могли.

Еще более туманно дела обстояли с принципами работы шара. Однозначно можно было сказать только то, что работал шар исключительно в случае прямого тактильного контакта с пользователем. То есть, если взявший его в руку был, например, в перчатках, воспользоваться шаром он не мог. Также шар не работал, если пользователь касался его поверхности любой другой частью тела, кроме ладони. Можно было касаться его всего одним пальцем, но только подушечкой, не ногтем.

Но даже если шар лежал прямо в ладони, он все равно не срабатывал в одном случае из, примерно, семи. Почему – установить не получалось. Например, иногда не получалось прыгнуть на минуту вперед, но на две – пожалуйста. Иногда шар вообще не работал какое-то время, зато по прошествии пяти минут, переносил куда душа пожелает. Никакой системности в этих сбоях не было.

В первых экспериментах Роман и Боря перемещались в пределах часа, из соображения предосторожности. Хотя, конечно, уже догадывались – ограничений на дальность путешествий во времени у шара, скорее всего, нет.

Как выяснилось, прыгать можно вдвоем, взявшись, например, за руки. Боря уже проделал это с телом Романа из будущего, но теперь они задокументировали это официально. Человек, держащий шар, мог взять другого второй рукой хоть за предплечье, хоть за ногу. И да, для того чтобы это выяснить, пришлось закатать штанины.

Боря, скрипя зубами, был вынужден внести в журнал пометку о том, что шар управляется силой мысли, как бы абсурдно ни смотрелось это предложение среди всех остальных строгих научных фраз.

В тех шести случаях из семи, в которых шар срабатывал, устройство довольно точно интерпретировало мысли пользователя и переносило его именно туда, куда он и хотел. Это касалось как пространства, так и времени.

Впрочем, одно ложное срабатывание все же случилось. Когда Боря пытался прыгнуть, держа шар тремя пальцами каждой из рук, он появился перед Романом не через запланированные две минуты, а через сорок с небольшим секунд. Глаза его были вытаращены, он часто дышал.

– Что? Что случилось? – спросил Роман.

– Я не знаю. Я появился возле университета. Светило солнце. Я… Я начал оглядываться и тут увидел тебя. Ты шел по аллее. Я понял, что что-то пошло не так. Я испугался. И побежал.

– Погоди, я помню это. Это было вчера. Я шел после лекции в административный корпус. Я видел, как ты бежишь. А потом встретил тебя на входе. Я думал это ты. Ну я имею в виду, что ты добежал до входа.

– А я почти добежал. Завернул за угол. И тут увидел себя.

– Черт, – выдохнул Роман, – И что дальше?

– Я запаниковал. Побоялся, что он увидит меня, активировал шар и быстро смотался сюда.

Роман взял у Бори из рук шар и положил на лабораторный стол. Затем усадил друга на стул и дал ему стакан воды.

Когда Боря успокоился, Роман спросил:

– Почему произошло ложное срабатывание, есть предположения?

– Нет… Не знаю. Все было, как и в предыдущие разы.

– Ты не думал о вчерашнем дне?

– Нет. Вроде… Я не знаю. Возможно, у меня мелькнула мысль про вчерашнюю лекцию, но…

– Нужно записать это в журнал. Видимо, мы все еще не до конца понимаем, как работает шар. Нам следует быть осторожными.

Около девяти вечера они аккуратно сложили все записи в сумки и, решив, что на сегодня хватит, разъехались по домам. Завтра их ждал еще ряд исследований, начинать которые, не выспавшись, было просто безответственно.

Роман устроился ночевать на диване в зале. Несмотря на то, что не спал он уже очень давно, сон никак не хотел приходить, и голову Романа заполняла бесконечная череда мыслей.

Он думал о шаре, который сейчас лежал в его сумке на стуле, о грядущем будущем, о пятне на ковре в спальне. Раз за разом он прокручивал в голове все то, что услышал от своего двойника из будущего. «Я понял слишком поздно», сказал он. «Не знаю, как ты это сделал». А еще «Будь ты проклят».

Также Роман думал о записке, найденной в кармане его двойника. Записке, состоящей из двух слов, написанной его собственным почерком. «Лиза Гусева».

У него не было ни малейшей идеи, кем она была. Коллега? Нет, он помнил всех, кто трудился в лаборатории, лично несколько раз просматривал их резюме и проводил собеседования. Кто-то из университета? Вряд ли, женщин на физическом факультете было не так уж много, и никого с такой фамилией он не помнил. Может, она вышла замуж? Но и никаких Лиз он вспомнить не мог. Одногруппница? Одноклассница?

Наконец, глубокой ночью Роман провалился в беспокойный сон. Он видел неясные кошмары, в которых куда-то бежал и все никак не мог прибежать. Он несколько раз просыпался то от жара, то от холода.

Когда утром его разбудил луч светящего прямо в глаза солнца, Роман ощутил, что совершенно не выспался. А еще понял, что знает, кто такая Лиза Гусева.

Он стремительно встал с дивана, принял душ и, не позавтракав, поехал обратно в лабораторию. В кабинете его уже ждал Боря, бодрый и свежий, как и обычно по утрам.

– Доброе утро, – поприветствовал друга Боря, – Как будущий нобелевский лауреат будущему нобелевскому лауреату скажу тебе, что…

– Так, где-то здесь, – Роман, не обращая внимания на слова Бори, начал копаться в бумагах, лежащих на столе в кабинете. Боря встал рядом и начал скептически за ним наблюдать.

– Если тебе интересно, сотрудников я и сегодня отпустил, лаборатория свободна, можем продолжить исследования, – Боря заглянул Роману через плечо, – Но, я так понимаю, тебя это мало заботит.

– Подожди, – нетерпеливо сказал Роман, – Нашел! Вот, смотри!

Роман показал Боре лист формата А4 и начал бешено тыкать пальцем в какую-то строку текста. Боря взял в руки листок и увидел, что это список студентов, посещающих лекции Романа. Под номером семнадцать значилась «Гусева Елизавета Петровна», группа 1129а.

– Это твоя студентка? – спросил Боря.

– Ее не было на лекции во вторник, понимаешь? Не было. Единственной из всех. Это все неслучайно.

– Успокойся, ты что такой возбужденный? – спросил Боря.

Вместо ответа Роман подбежал к компьютеру, включил его и начал что-то искать. Затем он вскочил, взял пальто со стула и направился к выходу.

– У ее группы сейчас пара в третьем корпусе. Пойдем, поговорим с ней, – с этими словами Роман выскочил за дверь.

Боря вздохнул, обреченно взял куртку и вышел вслед за другом.

Поднявшись по лестнице к аудитории, Роман и Боря увидели толпу студентов, стоявших возле двери, беззаботно о чем-то болтающих, смеющихся. Роман начал искать глазами Лизу Гусеву, а через мгновение понял, что даже не знает, как она выглядит.

– Роман Сергеевич, здравствуйте! – раздался позади голос. Роман обернулся и увидел ту самую любознательную студентку, которая на лекции во вторник задавала больше всех вопросов.