Синяя линия

– Я хотел бы сказать тебе спасибо за то, что ты делаешь для нашего проекта. Без тебя мы бы до сих пор искали деньги на новый ноутбук.

– Да пустяки, – махнула рукой Яна, – Не забывай, что это моя работа, я за это деньги получаю. Да и тем более проект ваш интересный. Я до вас вообще занималась выводом на рынок инновационного голографического ассистента, слышал о таком?

Роман покачал головой.

– То-то и оно. Не взлетел проект. А у нас пока, тьфу-тьфу-тьфу, все нормально, – она постучала кулаком по собственной голове. Жест показался Роману очень забавным.

Солнце уже село, и воздух начал быстро остывать. Подул прохладный ветер.

– Ладно, – объявила Яна, – Давай действительно уже не будем о работе! Мы два года работаем вместе, а я о тебе толком ничего не знаю. Давай, расскажи мне о себе.

Яна сделала жест рукой, как бы приглашая Романа начать свой рассказ.

Роман пожал плечами.

– Не знаю, что тебе рассказать. Ничего примечательного.

– Не может такого быть. Жизнь любого человека сама по себе интересна. Начни с детства.

Он задумался.

Что он мог рассказать о своем детстве?

В школе Роман был щуплым и болезненным ребенком. В то время, как одноклассники увлекались компьютерными играми, он предпочитал читать фантастические романы. Когда все увлеклись музыкальными группами и придумывали многоходовые схемы, чтобы уйти из дома под выдуманным предлогом и пойти на концерт, Роман читал уже научную литературу. У его одноклассников были реп- и рок-звезды. У него – Стивен Хокинг.

Роман помнил, как обнаружил, что у него садится зрение. Это произошло в шестом классе. Мама сказала, что нужно ехать в оптику и подбирать очки, а Роман устроил истерику, потому что знал, очки – единственное, чего ему не хватает до образа стереотипного ботаника.

Но он и был стереотипным ботаником. Его дразнили и избивали, несколько раз довольно серьезно.

Однажды он вернулся домой с разбитым лицом и в порванной одежде, хотел быстро проскользнуть в ванную, никому не попадаясь на глаза, но не смог. Его встретил отец. Сергей Нестеров – крупный бизнесмен, в конце девяностых застроивший, кажется, половину города. Он хорошо умел вести бизнес. Но совершенно не умел воспитывать детей. Вместо того, чтобы поддержать тогда сына или сказать хотя бы пресловутое «Кто это сделал? Пошли, я с ним разберусь!», он, презрительно глянув на Романа, молча прошел в комнату.

Мальчик смотрел вслед отцу, а глаза жгли слезы. Он так ничего и не сказал сыну в тот вечер.

Тогда Роману было одиннадцать лет.

Все изменилось в университете. Именно там у него появился первый настоящий друг – Боря Шорохов. Они познакомились на семинаре по термодинамике и с тех пор были практически неразлучны.

Уже на первых курсах он стал делать успехи в науке. Именно тогда Роман всерьез увлекся физикой путешествий во времени, и снова столкнулся с насмешками окружающих, теперь уже коллег. Но нашлись и те, кто его поддерживал, и это не только Боря.

Дальше была аспирантура, работа на кафедре, гранты…

Все это пронеслось в голове Романа за секунду, и он понял, что ничего из этого он не хотел бы рассказывать Яне.

Увидев его замешательство, Яна сказала:

– Ладно, давай я начну, хорошо? Хотя моя история максимально неинтересна. Я закончила институт бизнеса. Первый в истории выпуск по специальности «Менеджмент продаж». Потом был стремительный карьерный рост. Это не потому, что я такая умная и замечательная, я это понимаю. Я попала в очень мощную команду, где за год научилась всему. Именно там я усвоила принцип, о котором я рассказывала и вам: главное – найти людей, которым нужен ваш продукт. Начиналось все тогда с небольшого стартапа. За три месяца мы увеличили количество клиентов в четыре раза. А потом меня с руками отрывали, зная, что я училась у мастеров. Ну и пошло-поехало. В двадцатом я переключилась на научные стартапы, вроде вашего. Тут важно разглядеть коммерческий потенциал. Что вы изобрели? Технологию, позволяющую делать что-то в три раза дешевле, чем раньше? Тогда вам к крупным промышленникам. Технологию, позволяющую эффективно уничтожать противников? В таком случае вы изобрели оружие, и вам к военным. Вы вот с Борей изобрели оружие, – она посмотрела в глаза Романа и, осекшись, продолжила уже тише, – Такое ощущение, что несколько последних лет я не вылазила с работы. Меняются только офисы, а суть все та же. Работа по вечерам и в выходные, домой приезжаю только ночевать. И то не всегда. Ну ты меня понимаешь.

Роман понимал. Он вспомнил, как сам не появлялся дома две недели подряд, когда они готовили документы на первый грант для проекта по изучению хронионного поля.

Они зашли в кофейню. Там было тепло и пахло кофе. Играл приятный джаз. Роман и Яна уселись за круглый столик у окна. В зале помимо них Роман заметил еще минимум три пары. Все мило ворковали, поглаживали друг другу руки, улыбались. Как же нелепо на их фоне сейчас выглядит он с Яной, подумал Роман.

Они заказали по чашке кофе, Яна взяла какой-то десерт.

– Ну так что, расскажешь мне что-нибудь о себе или как? – спросила она с набитым шоколадным кексом ртом.

– Честно – не знаю, что тебе рассказать.

– Расскажи, почему физика? Вернее даже так: почему именно физика времени?

Роман отпил кофе.

– В детстве я увлекался двумя вещами. Фантастическими книгами и наукой. Меня всегда завораживала тема путешествий во времени и одновременно я всегда поражался, насколько бестолково они описаны в фильмах и книгах. В один прекрасный момент я задался вопросом, а что официальная наука говорит по этому поводу. И выяснил, что практически ничего. Когда я был в старших классах, помаленьку начали появляться более-менее серьезные работы. А когда я поступил в университет, начался настоящий бум.

– А что такого в путешествиях во времени?

– Ну как же, – Роман подался вперед, опершись локтями в стол, – Представь, что мы могли бы путешествовать во времени. Представь, что могли бы исправить ошибки прошлого.

– Но ведь в процессе исследований вы поняли, что исправить ошибки прошлого нельзя? – спросила Яна.

Роман вздохнул.

– Да. Это довольно иронично. Я пытался найти способ изменить прошлое. И доказал, что изменить его нельзя.

– Нельзя исправить ошибки прошлого, – Яна вдруг стала очень серьезной, – Но можно их, наоборот, совершить.

– Что ты имеешь в виду?

– Скажи, что ты почувствуешь, если выяснится, что виной какой-то крупной катастрофы прошлого являешься ты?

– Не понимаю, – Роман откинулся на спинку стула.

– Ну, допустим, ты перемещаешься в прошлое чтобы исправить что-то. Например, предотвратить взрыв бомбы в метро. Находишь эту бомбу. Пытаешься разминировать. Но перерезаешь не тот проводок, и она взрывается. Хоп – и оказывается, что ты и есть причина этого взрыва в метро. А если бы ты не полез исправлять, никакого взрыва, может, и не было бы.

Роман молча смотрел на Яну. Спустя несколько мгновений она улыбнулась.

– Да что ты так напрягся, я же просто спрашиваю. Очень интересная тема. Я думаю, что вам нужно помимо физики путешествий во времени преподавать еще и философию таких путешествий.

Она улыбнулась шире и отправила в рот остатки десерта. Роман улыбнулся ей в ответ. Но осадок от вопроса Яны так и остался у него до конца вечера.

Остаток «свидания» прошел за неловкими попытками Романа завязать непринужденный диалог. У него, естественно, не получалось. Если бы не Яна, они бы сидели в тишине. Когда Роман посадил ее в такси, он просто сказал: «До встречи завтра на работе».

Он проводил взглядом уезжающую машину до ближайшего поворота и пошел пешком до дома, проклиная себя за провальный вечер.

***

Утро пятницы началось с подготовки отчетных документов. В лабораторию вернулись сотрудники, придумать что-то, чтобы отпустить всех третий день подряд, было уже невозможно. Поэтому эксперименты с черным шаром перенеслись на вечер. Ученые готовили сводки, структурировали данные в удобоваримый вид, делали финальные расчеты погрешностей. Роман и Боря сидели в кабинете и писали свою текстовую часть отчета.

– Как прошло твое свидание? – спросил Боря, не прекращая набирать текст.