Тайны Стены Плача

Так после долгих метаний римский папа Иоанн Павел Второй появился в 2000 году в Иерусалиме, и, отслужив мессы в Назарете и Вифлееме, затем появился у Стены Плача, помолился возле нее и, следуя сложившемуся обычаю, вложил в расщелину Стены записку. Текст записки повторял текст молитвы, прочитанной им в Ватикане 12 марта 2000 года, в которой папа просил у Бога прощения за страдания, причиненные католиками евреям на протяжении всей истории христианства:

“Боже отцов наших, избравший Авраама и его потомков, чтобы они несли имя Твое всем народам. Мы глубоко опечалены поведением тех, кто в ходе истории причинил страдания этим Твоим чадам, и, испрашивая у Тебя прощения, желаем установить поистине братские отношения с народом Завета. Иоанн Павел II”.

С разрешения Папы эта записка была извлечена представителем израильского правительства Моше Фогелем и передана в мемориальный музей жертв Холокоста “Яд ва-Шем”.

Речь идет о поистине историческом документе – ведь в нем Римский Папа предельно прямо говорит, что евреи не только были, но и остаются избранным народом, “народом Завета”. Таким образом, начало ХХI века ознаменовалось принципиально новым поворотом в христианской идеологии, и это было немедленно отмечено самими католическими теологами.

Поступок Иоанна Павла II вызвал настоящую бурю в христианском мире. Значительная часть православных, да и ряд католических и протестантских священников утверждали, что Папа стал жертвой «происков Сатаны». Вновь и вновь напоминали они, что Стена Плача не является и не может являться христианской святыней, так как само существование Иерусалимского Храма после Христа утратило свой смысл. И уж тем более, по их мнению, было недопустимо то, что Папа помолился у Стены и, следуя чисто еврейскому обычаю, положил в нее записку с молитвой.

Но, видимо, перемены, происшедшие после этого в доктрине и в самом сознании католиков оказались необратимыми. После Иоанна Павла II Стену Плача стали посещать с молитвой многие католические священники самых различных рангов, в том числе епископы и кардиналы.

В мае 2009 года Храмовую гору и Стену Плача посетил сменивший Иоанна Павла II на святом престоле Папа Бенедикт XYI. В определенном смысле слова он пошел даже дальше своего предшественника: Бенедикт XYI начал свой визит в Иерусалим с посещения Мечети Скалы, перед входом в которую, следуя мусульманскому обычаю, снял свои знаменитые красные папские туфли.

Лишь затем Папа побывал у Стены Плача и вложил в нее записку, предварительно громко зачитав ее текст:

“Бог Авраама, Исаака и Иакова, услышь плач страждущих, испуганных и обездоленных. Пошли мир Святой Земле, Ближнему Востоку, всей человеческой семье; направь сердца тех, кто взывает к Твоему имени на смиренный путь справедливости и сострадания”.

Как видим, в этой записке уже ни слова не говорится о еврейской Богоизбранности – Папа молится у Стены как у общечеловеческой святыни за всех приверженцев монотеизма. А значит – и это было немедленно подмечено в Израиле – в отличие от Иоана Павла II, он восе не готов однозначно признать, что Стена Плача принадлежит, прежде всего, евреям, и должна остаться в их руках навечно.

Но в любом случае сами действия и поведение Бенедикта XYI в Иерусалиме однозначно свидетельствовали о том, что он, а значит, и весь католический мир видит в Западной Стене Храма величайшую общечеловеческую святыню и тем самым признает еврейскую концепцию о пребывании над ней Духа Божьего.

Храм и Стена Плача в Священной истории ислама

В сознании современного мусульманина Иерусалим и находящаяся в нем мечеть «Аль-Акса» является третьей по значению после Мекки и Медины исламской святыней, так как именно с ней он связывает ночное путешествие основоположника ислама пророка Мухаммеда, описанное в 17-й суре Корана[12 - Кора?н – религиозная книга, священная для приверженцев всех исламских направлений. Служит основой мусульманского законодательства, как религиозного, так и гражданского.]:

«Во имя Аллаха, милостивого, милосердного!

Хвала Тому, кто перенес ночью своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую, вокруг которой Мы благословили, чтобы показать ему из Наших знамений. Поистине, Он – всеслышащий, всевидящий!» (Сура 17:1(1)).

Устное мусульманское предание поясняет, что рождение этой суры связано с посетившим основоположника ислама в 620 году странным и поистине фантастическим видением.

Заснув после многочасовой молитвы в доме своей двоюродной сестры Хинды, Мухамед вдруг увидел себя спящим в самой Каабе («мечети неприкосновенной»). Явившийся к нему ангел Джибрил (Гавриил) разбудил его, велел встать и выйти из этого храма. Когда Мухаммед вышел из Кааабы, он увидел перед собой Эль-Борака – белоснежного зверя, наполовину осла, наполовину мула, но с лицом женщины, хвостом павлина и огромными крыльями.

Само имя Борак означает “молниеносный”, и это существо ему соответствовало – в мгновение ока Борак перенес пророка из Мекки в некое место, где Мухаммед увидел прекрасный Храм («мечеть отдаленнейшую» – «аль-Акса. Привязав Эль-Борака к стене, пророк вошел внутрь величественного здания.

В Храме Мухаммеда ждали праотец еврейского и арабского народов Ибрагим (Авраам), праотец арабского народа Исмаил, пророки Муса (Моисей), Иса (Иисус) и другие великие пророки прошлого. Вместе с ними Мухаммед молился, причем ему была отведена роль имама, то есть руководителя общественной молитвы.

Потом Мухаммеду поднесли три чаши – с вином, водой и молоком, и он выбрал молоко. В этот момент архангел Джибрил воскликнул: “Поистине ты на правильном пути! Вино запрещено для вас!”.

Затем к дверям Храма с неба была спущена лестница и по ней Мухаммед поднялся на Небеса, то есть в высшие, духовные миры.

На первом, самом нижнем Небе Мухаммеда встретил и приветствовал Исмаил, командовавший 12 000 ангелами, каждый из которых, в свою очередь, имел под своим началом 12 000 ангелов рангом пониже, и все эти 144 000 000 ангелов охраняли нижнее небо от дерзких и слишком любопытных джиннов.

Ангелы восторженно приветствовали Мухаммеда и ласково улыбались ему, за исключением повелителя Ада Малика, которому попросту неведомо, что такое улыбка. По просьбе Мухаммеда Малик открыл одну из отдушин Ада, и оттуда вырвалось нестерпимое пламя и раздались душераздирающие крики грешников.

На первом же небе обитал первый человек Адам, мимо которого проходили души его бесчисленных потомков. Исходящий от них запах легко помогал Адаму отделить праведников от грешников: если первые испускали дивное благоухание, то от вторых шел нестерпимый смрад.

На втором Небе Мухаммед встретил пророка Ису (Иисуса) и Иоанна Крестителя.

На третьем Небе его ждал сын Якуба (Иакова) прекрасный и мудрый Юсуф (Иосиф).

На четвертом небе обитал Идрис, на пятом брат пророка Мусы (Моисея) Гарун (Аарон), а на шестом сам Муса (Моисей).

На седьмом, последнем Небе Мухаммеда встретил Ибрагим-Авраам, который, по словам пророка, был внешне похож на него, как две капли воды.

И уже затем Мухаммед оказался в раю и говорил с самим Аллахом, скрытым за бесчисленными завесами.

Аллах обязал Мухаммеда и всех его последователей совершать ежедневно 50 молитв, и пророк беспрекословно принял это повеление Творца. Однако, когда он спустился на шестое Небо и снова встретился с Мусой, тот начал убеждать Мухаммеда уговорить Бога снизить число молитв, чтобы не взваливать столь непосильный груз на верующих. Мухаммед снова поднялся наверх, обратился к Аллаху с соответствующей просьбой, и Тот снизил число обязательных для мусульман молитв до 45.

Однако Моисей, сам в свое время немало помучившийся с жестоковыйными евреями, заметил, что и это слишком много и убедил его снова подняться к Аллаху.

Так Мухаммед поднимался для разговора с Богом девять раз, пока число обязательных для мусульманина молитв не достигло пяти, и Мухаммед больше не решался просить о дополнительном снисхождении.

После этого Мухаммед вернулся в Храм, откуда Эль-Борак опять в мгновение ока доставил его в Мекку.

Войдя в Каабу, Мухаммед обратил внимание, что мед из того кувшина, который он опрокинул, выходя из храма, еще не вытек до конца, то есть его чудесное путешествие продолжалось совсем недолго.

Согласно другой версии этой легенды, выходя из Каабы вмесе с Мухаммедом архангел Гавриил опрокинул кувшин с водой, а когда Мухаммед вернулся, он успел на лету поймать его, так что ни одной капли воды не пролилось, а значит, его паломничество в небесный Храм продолжалось вообще считанные доли секунды.

Сам Мухаммед, подчеркивая, что все эти события происходили с ним во сне, на протяжении которого тело его оставалось совершенно неподвижным, а странствовала именно его душа, одновременно настаивал на абсолютной реальности своих встреч с пророками и Аллахом.

Само это путешествие вошло в историю ислама под названием аль-исра ва-ль-мирадж, и после него Мухаммед установил пять ежедневных и обязательных для каждого мусульманина молитв. С этим же «путешествием» многие исследователи связывают тот факт, что поначалу Мухаммед дал указание своим последователям вслед за евреями молиться, обратившись лицом к Иерусалиму. Лишь после грандиозной ссоры с ятрибскими евреями Мухаммед велел изменить киблу, то есть направление молитвы в сторону Мекки, и именно лицом к этому городу мусульмане молятся до сих пор.

Однако более убедительным выглядит мнение, согласно которому Мухаммед молился в сторону Иерусалима без всякой связи с аль-исра ва-ль-мирадж, а потому, что считал Иерусалим колыбелью монотеизма. Молиться в сторону Мекки он в тот период не мог, так как в Каабе в это время располагался языческий храм.

Вместе с тем Иерусалим ни разу не упоминается в Коране, а любимая жена Мухаммеда Айша (613–678) и основоположник суфизма Хасан аль-Бацри (642–728) на вопрос, где именно находится «мечеть отдаленнейшая», отвечали однозначно – «на Небесах». Таким образом, с их точки зрения ночное путешествие Мухаммеда носило исключительно духовный характер и не имело никакой связи с нашим материальным миром и конкретной географической точкой в этом мире. Если Мухаммед во время аль-исра ва-ль-мирадж и оказался в Иерусалиме и в Иерусалимском Храме, то это был, безусловно, Небесный Иерусалим и Небесный Храм, но ни один из ранних мусульманских теологов никак не связывает ночное путешествие основоположника ислама с Иерусалимом. Да и с точки зрения логики он никак не мог оказаться в реальном Иерусалимском Храме, так как в 620 году Иерусалим находился в руках персов, а Храмовая гора представляла собой гигантскую мусорную и строительную свалку.

Именно так – как исключительно духовное путешествие – трактовали аль-исра ва-ль-мирадж и последующие поколения исламских теологов, включая потомка Мухаммеда Джаффара Аль-Сиддика (699–765). Точка зрения, согласно которой ночное путешествие Мухаммеда, хотя и длилось всего мгновение, происходило в реальности, причем было именно путешествием в Иерусалим с посещением Храма царя Соломона возникает в мусульманской мифологии значительно позже – в 7 веке, при халифе Абд Эль-Малике (685–705). Причем, как увидит читатель ниже, само создание этого мифа было продиктовано не религиозными, а исключительно политическими соображениями.

И уж что совершенно точно, на протяжении почти восемнадцати столетий ислам не придавал Стене Плача никакого значения, считая ее исключительно еврейской, а не мусульманской святыней. Лишь в начале ХХ века, когда евреи начали открыто претендовать на Иерусалим и Стену Плача, арабские лидеры заявили, что эта стена также обладает святостью, так как именно к ней Мухамед во время аль-исра-ва-ль-мирадж Мухаммед привязал Эль-Борака и даже определили место, где именно было привязано это удивительное существо.

Но политические цели, которые преследовала эта поправка к известной мусульманской легенде, настолько очевидны, что на этой версии настаивают далеко не все религиозные авторитеты ислама.

Как бы то ни было – и читателю еще предстоит убедиться в этом – мусульмане никогда не отрицали, что Стена Плача обладает особой святостью, и молитва, произнесенная у нее, поистине способна творить чудеса, однако лишь в том случае, если эта молитва произнесена самими евреями.

* * *

Нет никаких сомнений, что обостряющаяся борьба за Иерусалим и Храмовую гору является следствием все более усиливающих апокалипсических настроений в радикальном исламе. В самой этой борьбе такие исламские лидеры глава «Аль-Кайеды» Усама Бин-Ладен, президент Ирана Мухаммед Ахмединеджад и др. видят проявление предсказываемой исламской эсхатологией битвы между лжепророком Даджалом (фанатичными последователями которого, согласно хадисам[13 - Хадисы – (в букв. переводе с арабского означает «новость») – изречение (кауль), одобрение (такрир), образ (васфи) или действие (филь) пророка Мухаммеда, переданных посредством сподвижников пророка, сумма которых образует Сунну и является авторитетной для мусульман-суннитов. Хадисы являются одной из основ шариата – мусульманского религиозного законодательства.], станут многие иудеи) и истинным мессией Махди.

Евреи, в свою очередь, видят во всем происходящем «родовые муки прихода Мессии», которые, в соответствии с еврейской мистикой, закончатся тем, что потомки Исмаила (то есть арабы) окончательно потеряют власть над Святой землей и на место стоящих сейчас на Храмовой горе мечетей воздвигнется сам собой Третий Храм.

Можно по-разному относиться к скандально известному российскому философу Л. Дугину, но одна из высказанных им мыслей не может поразить своей глубиной: в идущей в мире глобальной битве идеологий и народов каждая из сторон, безусловно, убеждена, что именно она несет миру свет Добра и Истины, в то время как противоположная олицетворяет собой Ложь, Зло и Тьму. Однако, на чьей именно стороне правда в этой войне, станет ясно только по ее итогам.

Пока же в самом факте, что в последние годы Стена Плача все больше и больше воспринимается как общечеловеческая святыня, многие выдающиеся раввины-каббалисты[14 - Каббала – еврейское мистическое учение, основанное на постижении тайного смысла Торы.] видят в этом еще одно доказательство приближения времени прихода Мессии, когда исполнится пророчество Захарии об объединении всего человечества:

“И станет Господь Царем всей Земли; в тот день будет Господь един, и имя Его едино” (Захария, 14:9).

О чем плачет Стена