Цветы и сталь

– Демоны тебя забери! – выругался Гленард. – Ты просто больная! Мне нужно время, чтобы доставить из форта то, что тебе нужно. Надеюсь, ты понимаешь, что у нас нет с собой ни армейских пайков, ни карт.

– Иди. Иди, но поторопись. Если через полтора часа мне не привезут то, о чем я прошу, я буду убивать по одному человеку каждые десять минут, пока мои пожелания не будут исполнены.

– Ничего себе пожелания… – пробормотал Гленард, забираясь в седло.

Гленард с солдатами развернули коней и направились обратно. Альвийка пристально смотрела им вслед.

Выехав из деревни, Гленард остановил отряд. Тут же к Гленарду подошел Латий.

– Я всё видел, – кивнул Латий, не дожидаясь рассказа Гленарда.

– Что слышно, Латий? – спросил Гленард.

– У дальнего края деревни большой амбар. Рядом с ним четыре альва. Видимо, жители внутри. Где-то посредине между группой на дороге и амбаром привязаны лошади альвов. Семнадцать лошадей, одиннадцать под седлами, четыре навьючены, две расседланы. Рядом с ними два альва, выглядят расслабленно. Ну, и пять длинноухих на дороге, их вы видели. Итого, одиннадцать противников.

– К амбару можно подобраться скрытно? – поинтересовался Гленард.

– Они все стоят у ворот амбара. Сзади за амбаром никто не смотрит. Видимо, у них совсем нет опыта в таких делах. Можно также подобраться за домами.

– Лоррен, у нас есть факелы и огниво? – обратился Гленард к другому разведчику.

– Найдем, сержант, – ответил Лоррен.

– Хорошо. Сделаем так. Латий, возьми Лоррена, Вацека и еще пять человек на твой выбор. Подберитесь к тем уродам, которые сторожат амбар. Думаю, для них будет абсолютной неожиданностью, если вы спрыгните с крыши амбара и соседних домов, но смотрите сами по обстановке. Ваша задача – вырезать эту четверку без шума. Людей пока не освобождайте, они могут шуметь, сделаем это, когда всё закончим. После этого надо разобраться с теми, кто сторожит лошадей. Тоже без шума. Потом подпаливаете вон те стога, отбегаете немного вверх по горе и начинаете орать «За Империю!» во всю глотку и бренчать оружием. Каллен, Ингмар, Гренгхор и остальные, ваша задача – незаметно обойти деревню с левой стороны – половина в конец деревни, половина в начало. Как только услышите крик Латия, орите то же самое во всю мощь. Мы отправимся в деревню и будем отвлекать эту нелюдскую выдру. Как только заорете, все кидаемся на альвов и давим их, как червей. Альвийку очень хочется взять живьем для допроса, но это по обстоятельствам. Всё понятно? Пошли.

Гленард с оставшимся десятком солдат вернулся в деревню. Увидев их, альвийка удивленно подняла брови и несколько раз взмахнула саблей. Ее спутники, заметно нервничая, натянули луки. Гленард остановился за двадцать метров до них и, не спеша, слез с лошади.

– Уже вернулся, сержант Гленард? Так быстро? – подняла брови Миэльори.

– Я отправил десяток солдат в форт за тем, что ты просила, а сам решил составить тебе компанию.

– Как мило. Неужели, я произвела на тебя такое впечатление?

– В некотором роде. Я хочу убедиться, что ты не передумаешь и не перережешь к нашему возвращению всех остальных, как ты зарезала бедную девочку, которая лежит у твоих ног.

– Не грусти о ней. Она всего лишь животное. Как свинья. Как и ты, – усмехнулась Миэльори.

– Животное… А ты, значит, кто же, растение, прекрасный цветок? И ты не как свинья? – задумчиво протянул Гленард.

– Я тоже животное. Но я животное благородное. Как кошка или дракон. А вы – свиньи – из грязи приходите, в грязь же и уйдете. В грязи вам самое и место.

– Интересная теория. Я обдумаю ее на досуге. А что за роза у тебя на платье? Просто украшение или что-то значит? Необычно видеть такую вышивку, такой символ не выставляют напоказ, с учетом вашей чрезвычайно сложной интимной символики. А неплохо, кстати, вышито.

– Какой ты любопытный, Гленард. Для меня этот цветок имеет значение. Но ты можешь считать его просто украшением. Тебе всё равно не понять, что он значит. Ума не хватит.

– Ну почему же… Знаешь, Миэльори, я весьма увлечен альвийской историей и альвийской символикой, поэтому могу понять довольно много. Но если ты настаиваешь, я не буду допытываться и буду просто любоваться этим рисунком. Точнее тем, что скрывает этот рисунок и платье, на которое он нанесен.

– Вот оно как!.. – улыбнулась Миэльори. – Ты смотришь не на символ, а на мою грудь… Она так тебя привлекает?

– Ну, я бы не отказался познакомиться с ней поближе, полапать или потискать, например, – засмеялся Гленард.

– Да как ты смеешь так говорить с госпожой! – возмутился альв, стоящий слева от альвийки.

– Заткнись, альв! – рявкнул Гленард. – Не лезь в разговор командиров, пока тебя не спрашивают!

– Спокойно Аллаарт! – повернулась к альву Миэльори. – Я сама в состоянии со всем разобраться.

– Простите, госпожа… – смутился альв, которого назвали Аллаартом.

– И сабля у тебя интересная… – как ни в чем ни бывало, протянул Гленард.

– Ах да, сабля, – улыбнулась Миэльори. – Ну, раз ты такой знаток альвов, может быть, расскажешь что-нибудь и об этой сабле? – альвийка повернула клинок так, чтобы Гленард мог увидеть узор, идущий вдоль всего клинка.

– Ну, ни хрена себе! – вот тут Гленард действительно удивился. – Это же не?

– Почему бы и нет? – улыбнулась альвийка. – Может, даже знаешь, как называется эта сабля?

– Знаю. Эллеанару – пламя звезд. Яркое, прекрасное, быстрое и смертельное, очищающее и уничтожающее. Эта сабля была сделана еще до Исхода, в день Падения Звезды, почти шестьсот лет назад из какого-то сплава, в состав которого входили и металлы, из упавших с неба камней. Один из девяти легендарных королевских альвийских клинков – по числу божеств вашего пантеона. Откуда он у тебя?

– Какая разница? Я владею им по праву.

– Тогда ты гораздо важнее, чем я думал… – покачал головой Гленард.

– А вообще, это интересно, – задумчиво проговорила Миэльори, – мы общаемся об альвийских символах и об их значениях, о моей груди, об альвийских реликвиях на земле, которую твои сородичи отняли у моих сородичей, человек. Знаешь, я бы не отказалась пощупать и полапать твою грудь сталью Эллеанару, но сейчас не до этого, сейчас у нас есть дела поважнее.

– Ну, не ври, Миэльори. Не ври своим спутникам, и не ври себе. Вот эта земля никогда не была вашей. Вы пришли на юг всего лет триста назад, когда вас совсем не без оснований прогнали из ваших лесов на севере. И вместо того, чтобы жить с людьми в мире, как вам предлагали, вы вскоре устроили резню беззащитных поселенцев. А здесь, в этих местах, вас вообще никогда до Третьей Альвийской Войны не было. Вы сбежали сюда, спасаясь от казней, которые неминуемо последовали бы за ваши преступления.

– В мире?! – взвилась Миэльори. – Это ты называешь миром? Вы хотели, чтобы мы были вашими рабами! Чтобы мы работали на вас! Нас согнали в резервацию и заставляли работать за гроши с рассвета до рассвета!

– Никто вас не заставлял. Но ничто не дается легко. Даже на плодородных землях юга всем необходимо было много работать, чтобы выжить и чтобы иметь свой кусок хлеба. Чего вы хотели? Чтобы вам отдали пол-империи за ваши красивые грустные глаза? Земля ведь и до вас кому-то уже принадлежала. Вам дали не резервации. Император отдал вам свои собственные земли, чтобы вы их обрабатывали. А вы устроили восстание и вырезали два больших города, прежде чем все смогли поверить в такое коварство. Захватили почти четыре герцогства, жестоко уничтожая людей. Естественно, после этого для восставших не стало места в Империи. Хорошо хоть, что не все из вас поддались этой истерии, многие остались жить с людьми в дружбе.

– Это наши земли! – перешла на крик альвийка. – Вся так называемая Империя была нашей до вашего прихода! Вы пришли сюда и начали нас выгонять из родных мест! Вы обманывали нас, притворялись друзьями! Вы, северяне, южане, какая разница – вы первые начали нас истреблять! Сколько альвов вы убили? Сколько моих родичей вы убили? Сколько моих друзей ты у…

«За Империю!!!» – раздался дружный громкий крик хором справа от Гленарда.

«За Империю!», «За Империю!!!» – так же дружно отозвались слева.

Альвийка в панике обернулась. Остальные альвы смотрели то вправо, то влево, не понимая, что происходит. Над крышами домов поднимался дым. Воздух наполнился криками и бряцаньем оружия. Гленард рванулся вперед, выхватывая меч из ножен. Его отряд последовал за ним.

Гленард бежал к альвийке, но на его пути встал Аллаарт, отбросивший лук и доставший саблю. Гленард не стал отбивать направленный на него удар, только слегка отскочил, пропуская саблю мимо себя. Прежде, чем Аллаарт успел развернуть клинок для нового удара, меч Гленарда насквозь пробил горло альва, и тот выронил саблю из руки, с хрипом повалившись на дорогу, рядом с телом убитой крестьянки.

Не лучше обстояли дела и у остальных альвов. Один из них успел выпустить стрелу, вошедшую глубоко в глаз одного из солдат, но тут же пал под ударом меча другого солдата, даже не успев вытащить саблю. Еще один пытался отбиться от трех солдат, но силы были явно не равны, и альв через несколько мгновений уже истекал кровью у стены одного из домов.

Миэльори и последний альв бросились бежать по улице. Гленард и солдаты помчались за ними. Альвы бежали явно быстрее людей, которым мешали доспехи и мечи. Возможно, альвам и удалось бы вымотать преследователей и скрыться, но тут им наперерез с двух сторон рванулись разведчики, которых Гленард ранее послал освобождать крестьян и устраивать имитацию нападения армии.

Альвийка попыталась на бегу прорваться через новое препятствие. У нее на пути встал могучий Вацек с мечом в правой руке и длинным кинжалом в левой. Миэльори, не останавливаясь, увернулась от удара меча, и ее сабля, как молния, ударила по предплечью левой руки Вацека, отделяя кисть с зажатым в ней кинжалом от тела воина. Вацек замешкался, уставившись на обрубок руки, из которого хлестала кровь, и тут же сабля альвийки рассекла легкий кожаный доспех на груди разведчика. Разведчик упал, а Миэльори ринулась бежать дальше вперед. Последний альв оказался окруженным десятком разъяренных врагов и, поняв бесперспективность сопротивления, выронил саблю, упал на колени и заплакал. Гленард на бегу приказал взять подонка живым.

Миэльори, тем временем, выбежала из деревни и резко свернула влево, карабкаясь в гору. Гленард бежал за ней, стараясь не отстать. За Гленардом бежали Латий и Гренгхор – остальные остались в деревне освобождать крестьян и убирать трупы.