Цветы и сталь

Альвийка внезапно обернулась и взмахнула рукой. Что-то серебристое мелькнуло рядом с лицом Гленарда, и Гренгхор, бежавший за ним, упал с тонким альвийским кинжалом в горле. Гленард зарычал, изо всех сил прыгнул вперед, падая на землю, и схватился рукой правый сапог Миэльори. От неожиданности она потеряла равновесие и упала лицом на камни вниз. Этого хватило Гленарду, чтобы приблизиться к ней. Альвийка встала на четвереньки, пытаясь подняться, но Гленард изо всей силы пнул ее сапогом в плечо.

Миэльори от удара покатилась и упала на спину. Серебряная диадема слетела с ее головы, ее волосы и белое платье были покрыты пылью и кровью. Из разбитых при падении лицом на камни носа и губ текла кровь, заливая подбородок и шею. Гленард приставил было меч к ее горлу, но альвийка, не выпуская сабли, извернулась, перекатилась, вскочила на ноги и бросилась на Гленарда. Неожиданно перед Гленардом появился Латий, заслоняя командира и пытаясь парировать удар альвийской воительницы, однако клинок ее сабли мгновенно изменил направление движения. Сама альвийка сделала шаг в сторону, уходя из-под удара меча. А голова Латия отлетела в сторону от тела, которое, простояв еще несколько мгновений и обдавая Гленарда и Миэльори горячей фонтанирующей кровью, упало и тяжело покатилось к подножью горы.

Гленард и Миэльори, оба залитые своей и чужой кровью, стояли на склоне, тяжело дыша, и пристально смотря друг другу в глаза. Миэльори вскрикнула, бросилась вперед, занося саблю для удара, но Гленард успел отскочить назад. Меч с лязгом сшибся с легкой саблей, изменяя направление ее движения, но кончик сабли всё-таки смог достать правое бедро Гленарда, оставив на нем тонкую кровавую отметину почти от живота до колена. Гленард перешел в контрнаступление. Тяжелые удары меча заставляли альвийку несколько раз отступать. Но вдруг она развернулась, мгновенно сократила расстояние до Гленарда и направила колющий удар сабли в сердце Гленарда. Острие древнего оружия легко пронзило металл и кожу доспеха Гленарда, как будто их и не было, и глубоко погрузилось в тело сержанта. Гленард почувствовал, что теряет сознание. На грани бесчувствия он перехватил рукоять меча и со всей силы, как копьем, ткнул мечом альвийку. Меч Гленарда с хрустом костей вошел в грудь Миэльори и вышел из ее спины. Глаза альвийки расширились от удивления, потом ее зрачки сузились от невыносимой боли, и она с криком оттолкнула Гленарда от себя, вытаскивая саблю из его тела. Прежде чем упасть на землю, Миэльори ударила Гленарда ногой в живот, и он упал без сознания и покатился вниз по склону, безвольно ударяясь о камни.

Глава III

Три недели спустя Гленард наконец-то смог, держась одной рукой за стену, выйти из лазарета во двор форта и осторожно вдохнуть свежий воздух ранней весны. Грудь всё ещё весьма ощутимо болела при глубоких вздохах.

Воздух стал заметно теплее. Среди зеленого травяного поля, простирающегося на юг от стены форта, начали появляться редкие пока долгожданные цветы. В воздухе ощущалось какое-то весеннее ожидание обновления.

– Сержант? – раздался осторожный голос за спиной. Гленард осторожно обернулся, резкие движения отдавались болью в груди. Рядом с ним стоял Мишко, служивший ординарцем лейтенанта Славия.

– Да, Мишко?

– Лейтенант просил вас зайти к нему, когда вы сможете выходить наружу. Если вам не сложно, конечно.

– Конечно, я зайду к нему прямо сейчас.

– Вам помочь? – предложил Мишко.

– Спасибо, не надо, я сам.

Гленард отворил хлипкую деревянную дверь в комнату Славия. Ставни на окне были полностью открыты, и яркий солнечный свет врывался в комнату через проем окна вместе с теплым весенним ветерком. Обстановка в небольшом помещении была весьма аскетичная. Простая деревянная кровать с матрасом, набитым соломой, большой сундук для одежды, две стойки для мечей и доспехов, использующиеся в данный момент по прямому назначению. У северной стены, как положено, располагался небольшой алтарь Двух Богов с пентаклем в центре него и с двумя незажженными свечами: красной, для Бога, справа и зеленой, для Богини, слева. В центре комнаты стояли четыре простых невысоких деревянных табурета, и грубо сколоченный стол, за которым сидел Славий.

Славий собирался обедать. В большой глиняной миске он смешал листья салата, оливки и кусочки козьего сыра и как раз поливал всё это оливковым маслом и виноградным уксусом из маленьких кувшинчиков. Рядом с миской на столе стоял кувшин вина. Добавив масло и уксус, Славий начал перемешивать содержимое миски большой деревянной ложкой.

– Гленард! – поднял глаза Славий. – Как ты? Здорово, что ты зашел прямо сейчас! Я, как видишь, превращаю крошево в месиво. Жалко, что помидоров нет, рано еще, но должно быть и так неплохо. Давай, садись, угостимся.

– Не откажусь, – улыбнулся Гленард

– И от вина тебе тоже отказаться не удастся.

– Дронос не одобрит, боюсь.

– Да демоны с ним, с Дроносом. Вино очищает и укрепляет, так что садись.

Славий переложил салат из большой миски в две деревянные миски поменьше. Прошел в глубину комнаты, достал с небольшой полки две глиняные кружки, поставил их на стол, не спеша налил вино. Вино было темно-красным, с насыщенным фруктовым запахом, и явно недешевым.

– А я смотрю, вино не местное, – удивился Гленард

– Никак нет, – улыбнулся Славий, – Кровь Демона из самого Квитина.

– Из дома прислали?

– Конечно. Семейная гордость, – расплылся в улыбке Славий, поднял кружку и сделал большой глоток.

Гленард не стал отставать. Вино было терпким, насыщенным, освежающим, несладким, но при этом совсем не кислым. Гленард не первый раз пил квитинские вина, спасибо дружбе со Славием, и почти все они были на диво хороши (ну, некоторые просто хороши). Однако Кровь Демона всегда выделялась даже на их фоне. Делали Кровь Демона только на небольшом винограднике, принадлежащем непосредственно семье Славия, герцогам Квитина, и никуда, кроме как на герцогские столы, это вино не поставлялось.

– Ну, как ты? – спросил Славий, поставив кружку.

– Уже значительно лучше, – ответил Гленард. – С учетом обстоятельств, можно сказать даже прекрасно. Спасибо Дроносу и моим ребятам, успели меня до форта дотащить, пока всю кровь не потерял.

– Дронос говорит, что еще через две-три недели будешь как новенький. Его зелья и лечебная магия, как он это называет, тебя полностью на ноги поставят.

– Увы, магия нынче уже не та. В старых альвийских легендах рассказывают, как маги головы пришивали одним движением пальцев, но это сказки, а жаль. Дронос меня какой-то плесенью пичкает. Гадость жуткая, но, как видишь, помогает. Вообще, можно сказать, что мне повезло. На пару сантиметров в сторону, и мне бы уже никакие зелья с магией не помогли бы.

– Перепугал ты нас, конечно. Вот же ж чертова альвийская сука…

– Кстати, – поднял глаза Гленард, – что там с тем альвом, которого мы в плен захватили?

– Молчал, собака. Хотели мы его уже серьезно поприжать, но в ответ на мой рапорт пришел приказ срочно доставить его под усиленной охраной в Магнаду, в тамошнее отделение имперской Тайной Стражи. Ну, мы и доставили. А оттуда, один из тайных проболтался, его, вроде как, в сам Рогтайх отправлять собирались.

– В столицу, значит? – присвистнул Гленард. – Необычно.

– Вот и я о том же.

– А что с альвийкой?

– Упустили суку. Ушла, – неохотно пробормотал Славий.

– Как? – удивился сержант. – Я же помню, что я ее мечом ткнул. Или мне это привиделось напоследок?

– Не-а, не привиделось. Ранена была и серьезно. Крови много было. Вот только двух альвов вы пропустили. Где они прятались, никто не знает. Но они успели к ней, пока твои ребята тобой занимались, подхватили девчонку на лошадь и ускакали. Мы отрядили погоню, но они следы запутали, а хорошие следопыты у нас после этого боя, сам знаешь…

– Вот сучка драная! – выругался Гленард. – Было ж две лишние расседланные лошади. Как же я это упустил! Эх, жопа демона!.. А жаль, что ушла… Ой, как жаль…

– Почему? – спросил Славий. – Заберется в какую-нибудь свою нору, будет раны зализывать. Мало ли их, бандитов, по Империи бродит? Сворует чего-нибудь в каком-нибудь мелком городишке, тут ее на веревку и подымут.

– Она не из простых, Славий. Совсем не из простых альвов-разбойников.

– Что ты имеешь в виду?

– У нее был меч. Точнее, сабля. Так вот, это один из девяти легендарных королевских клинков. Помнишь, тех, что выкованы как раз при Падении Звезды. Она сказала, что владеет им по праву, и никто из ее спутников даже глазом не моргнул при этом. А ты знаешь, что для альвов значат такие заявления. Похоже, что у нас в руках была, как минимум, одна из альвийских принцесс, кто-то близкий к мятежным королям. И мы ее упустили.

– Жопа, жопа, жопа! – выругался Славий. – Как же было бы здорово ее допросить. Не сложилось… Ну, не переживай, дружище, ты сделал всё, что мог. Просто так получилось.

– Я понимаю. Просто жаль, что сучке удалось уйти. Давай выпьем, что ли, за друзей наших, павших по ее вине…

– Конечно. За друзей! Прекрасного им пути и удачного перерождения! – и они выпили.

– А ты отметил в рапорте вышитую розу на ее платье? – после нескольких мгновений молчания спросил Гленард

– А вот, кстати, да, – Славий налил еще вина и себе, и Гленарду. – Отметил вскользь. Ты знаешь, я люблю такие детали, они делают рапорты интереснее. А что?

– А роза эта еще необычнее сабли. Как ты знаешь, у ортодоксальных альвов, а мятежники все как раз из таких, в их обычаях всё невероятно сложно с брачными, а точнее, с интимными отношениями.

– Ну да, – усмехнулся Славий, – им, чтобы потрахаться, нужно, чтобы звезды сошлись в нужное расположение, и при этом, чтобы ветер был с определенной стороны, облака на небе в определенном порядке, и птички чтобы пели нужные песенки, причем не менее трех разных их разновидностей.