Дороги, нас выбирающие. Том II

Спи, малыш, я песенку спою,
Спи, мой ангел, баюшки-баю!

Пусть гуляет, мы его не пустим,
Плотно в доме все забиты щели.
Ты усни, теплее станет, лучше,
Солнышко придет в конце недели…

Спи, малыш, я песенку спою,
Спи, мой ангел, баюшки-баю!

Через щель на крыше видно небо,
На тебя, мой маленький, не каплет.
На ночь получил кусочек хлеба,
Я тебя укрыла своим платьем…

Спи, малыш, я песенку спою,
Спи, мой ангел, баюшки-баю!

Спи мой ангел, набирайся силы,
Я б хотела все тебе отдать…
Мы проели все, что только было…
Может быть, придет к нам благодать?..

Спи, малыш, я песенку спою,
Спи, мой ангел, баюшки-баю!

Нет работы, где ее найду?..,
Завтра по дворам с тобой пойдем…
Может быть, на хлеб и подадут?:.
Мы за это песни пропоем.

Спи, малыш, я песенку спою,
Спи, мой ангел, баюшки-баю!

Скоро для подрастающего ребенка станет близким понятие «бедность». Он поймет и начнет различать уловки, к которым вынужденно прибегают взрослые для прикрытия своей бедности.

Младенец видит много лиц,
И слышит часто пение.
Приятней песен райских птиц
Младенцу – колыбельная.

Как истину ему познать,
Когда обман с пеленок?
Когда дает «пустышку» мать,
Сосет ее ребенок?

Растет ребенок, с ним обман,
Какие формы, краски?..
Потом ребенок станет сам
Из правды делать сказки.

Исходя из вышеизложенного, прихожу к серьезнейшему выводу: моему крохотному герою, далекому от всякой мысли, еще здорово повезло. Он родился в семье, где появление было желаемым. Его встретила теплая крестьянская изба. Принимала роды бабка-повитуха, уступающая акушерке только в знании об инфекции, которая может быть и в периоде родов. Правда, бабы деревенские отличались и крепостью духа и силою тела, да еще с учетом надежды на поддержку сил небесных. Может поэтому, население России значительно прирастало, несмотря на то, что и гражданские чины, и воинские начальники смердов не жалели. Одна беда у женщины во все времена была – роды наступали без предупреждения, и задержать их не представлялось возможным. И каждому младенцу, где бы он ни родился, предстояло зацепиться за жизнь. Слишком много неприятностей ожидало его, при которых мать оказывалась бессильной. Мир, в который входил Новый человек, был одновременно прекрасным и жестоким. Чем ответить маленькому человеку на то, что не нравится ему? Только криком.

Кричи, малыш, кричи,
Да так, чтоб был услышан!
Да, не терпи, да, не молчи,
Чтоб слышали и свыше!

Чтоб слышен был на небесах,
На жизнь, имея право,
Иначе попадешь впросак,
И сгинешь не за славу!

Часто кричит малыш, не просто капризничая, а потому, ну, уж очень есть хочется, а чаши матери молока не содержат. Терзает грудь, а оттуда капли жидкости, мало, чем напоминающие жирное материнское молоко только появляются, а не струйками текут. Откуда молоку взяться, если мать голодна?

Грудь – сморщенная чаша
Свисает чуть не до пупа;
Нет в пище рыбы, творога и мяса,
Суп жиденький, – картошка, да крупа…

Движения сосущего излишни,
Терзает, присосавшись, грудь малыш,
Еду привычную он ищет,
Нет молока, он получает – шиш!

Не стану останавливаться на грудном вскармливании, поскольку у новорожденного, тезки апостола, не было возможности впиваться беззубым ртом в грудь матери, и тем более, сосать ее. То ли он был настолько слаб, что сил не хватало для этого, то ли у него еще не сформировался сам рефлекс сосания, только он не только не брал грудь, но и отворачивался от нее. Приходилось сцеживать грудное молоко в чашку, делать из ваты фитиль и капать каплями на отверстие рта. Ребенку ничего не оставалось иного, как слизывать мешающие ему капли. И в последующие, дни старания матери натыкались на полное отсутствие контактов между ней и младенцем. Ребенок не брал соска, не принимал и резиновой соски, удавалось поддерживать жизнь его, только тем, что продолжали капать молоко на губы. Он, слизнув несколько капель, отворачивался в полнейшем изнеможении от предшествующих «тяжких» усилий. Оказалось, что потребности в пище у маленького Петра были крайне малы. Набухшая грудь матери постоянно болела. Потом она перестала вырабатывать молоко. Пришлось переходить на искусственное кормление. А оно – прямой путь к множеству болезней. Они и не заставили себя долго ждать…

Мать боялась болезней, которые так и цеплялись за ее «сокровище», едва перешагнувшее двухмесячный период жизни. Она создавала столько поясов обороны, что изобретательности ее можно было только дивиться, но болезни находили с легкостью необыкновенной бреши в ее цитадели. Тем более что атаки болезней следовали одна за другой. Перерывов почти не было. Казалось, что неокрепшему созданию, едва ли улучшившему свои физические данные, не справиться с болезнями, а он мучился, но жил, там, где и крепкие дети не справлялись

Крепкий духом, крепкий телом,
И здоровье валом прет…
Жизнь внезапно отлетела…
Ну, а «слабенький»? Живет!

У того – несчастный случай,
Иль от дури – суицид…
А второй – не прыгнет с кручи,
И в огонь не побежит!

И в бою не с голой грудью…
Слабый – действует умом;
Нет ошибок крупных, грубых,
И вернется в отчий дом.

Выпьет рюмочку за встречу,
Павших в битве, помянет…
Так, зачем пустые речи?..
Слабый – разумом живет!