По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Вольнодум
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
То будто хочет защитить собой.
Сон памятью-крылом меня накрыл,
Слезой-бальзамом душу окропил…
* * *
Я видел солнцем освещённый двор,
Детей кричащий, неуёмный хор,
Отца и мать, весёлых и красивых,
Любовью озарённых и счастливых.
И я среди детей отцом гордился
И материнской нежностью светился.
И в песнях и в стихах внушали мне,
Что я живу в прекраснейшей стране,
И знал я сам, что лучшей нет на свете:
Не зря кругом поют и пляшут дети.
И дядя Вася, бывший красный конник,
Не зря раскрашивает детский домик,
Бревно условно в лодку превратил,
Он к коммунизму будто с нами плыл.
И, палки обратив в орудий дула,
В пути стреляли мы по кап-акулам.
– Нам акула нипочём, нипочём!
Мы акулу кирпичом, кирпичом!
И – для меня:
Плыл к раю коммунизма весь наш двор:
И хрюканье, и лай, и птичий хор,
Красавец Изя, Брана, хрюшка Машка,
В траве кузнечик, мелкая букашка,
И дворник злой, смешной беляк-холоп,
И даже таракан, и просто клоп.
Ведь в коммунизме будут все равны,
Там всё для всех – прекрасней нет страны.
Глазами я ловил свою любовь,
Девчонку Сару, пел я вновь и вновь:
– Ах, Сара, Сара, Сара-Сарана,
Прекрасная, чудесная страна!
Таёжный край, Хабаровск милый мой,
Ты грезишься мне Сарой-Сараной…
Но дядя Вася говорил не зря,
Что нужно нам держать сухим заряд,
На суше, в море, в океанах выси
Подстерегают вражеские крысы.
Лишь только дом свой люди возведут,
Как крысы набегают – тут как тут.
И крысы хоть, как правило, и трусы,
Но райский пряник, ох, как им по вкусу!
Да, дядя Вася очень мудрым был,
Не зря он в Красной коннице служил…
Но вот она —
Война…
А дальше – испытания метелью хмурой:
В низовиях Амура —
Пронге,
Следом – остров Сахалин.
Места, где всю войну
Мы с мамою скитались,
В душе навеки шрамами остались.
Над каждым шрамом нежностью дрожу,
Любовью-памятью над ним кружу…
Но память-птица мчит меня невольно
В Хабаровск, где отец,
В его войны зимовье.
Фонарь над пристанью. Отец один
Уж сколько лет стоит, нас провожая…
Струну судьбы
Врага рука —
Ошибка роковая —
Рванула. Этот стон
Остался навсегда.
И этот сердца плач
Забыть я не могу:
Гудок прощальный.
Тьма —палач.
Отец на берегу…
Не мог тогда понять
Я собственную мать:
Неужто обстоятельства —
Причина для предательства?
Я спорил, вредничал, кричал,
Впадал в каприз и обвинял.
И сам я весь перед отцом —
Комок вины.
Не признавал я
Обстоятельства войны.
Я отвергал
И голод,
И холод:
Ведь нет мучительнее ада,
Чем муки Ленинграда…
А – на Сахалине
Гремел набат:
Сон памятью-крылом меня накрыл,
Слезой-бальзамом душу окропил…
* * *
Я видел солнцем освещённый двор,
Детей кричащий, неуёмный хор,
Отца и мать, весёлых и красивых,
Любовью озарённых и счастливых.
И я среди детей отцом гордился
И материнской нежностью светился.
И в песнях и в стихах внушали мне,
Что я живу в прекраснейшей стране,
И знал я сам, что лучшей нет на свете:
Не зря кругом поют и пляшут дети.
И дядя Вася, бывший красный конник,
Не зря раскрашивает детский домик,
Бревно условно в лодку превратил,
Он к коммунизму будто с нами плыл.
И, палки обратив в орудий дула,
В пути стреляли мы по кап-акулам.
– Нам акула нипочём, нипочём!
Мы акулу кирпичом, кирпичом!
И – для меня:
Плыл к раю коммунизма весь наш двор:
И хрюканье, и лай, и птичий хор,
Красавец Изя, Брана, хрюшка Машка,
В траве кузнечик, мелкая букашка,
И дворник злой, смешной беляк-холоп,
И даже таракан, и просто клоп.
Ведь в коммунизме будут все равны,
Там всё для всех – прекрасней нет страны.
Глазами я ловил свою любовь,
Девчонку Сару, пел я вновь и вновь:
– Ах, Сара, Сара, Сара-Сарана,
Прекрасная, чудесная страна!
Таёжный край, Хабаровск милый мой,
Ты грезишься мне Сарой-Сараной…
Но дядя Вася говорил не зря,
Что нужно нам держать сухим заряд,
На суше, в море, в океанах выси
Подстерегают вражеские крысы.
Лишь только дом свой люди возведут,
Как крысы набегают – тут как тут.
И крысы хоть, как правило, и трусы,
Но райский пряник, ох, как им по вкусу!
Да, дядя Вася очень мудрым был,
Не зря он в Красной коннице служил…
Но вот она —
Война…
А дальше – испытания метелью хмурой:
В низовиях Амура —
Пронге,
Следом – остров Сахалин.
Места, где всю войну
Мы с мамою скитались,
В душе навеки шрамами остались.
Над каждым шрамом нежностью дрожу,
Любовью-памятью над ним кружу…
Но память-птица мчит меня невольно
В Хабаровск, где отец,
В его войны зимовье.
Фонарь над пристанью. Отец один
Уж сколько лет стоит, нас провожая…
Струну судьбы
Врага рука —
Ошибка роковая —
Рванула. Этот стон
Остался навсегда.
И этот сердца плач
Забыть я не могу:
Гудок прощальный.
Тьма —палач.
Отец на берегу…
Не мог тогда понять
Я собственную мать:
Неужто обстоятельства —
Причина для предательства?
Я спорил, вредничал, кричал,
Впадал в каприз и обвинял.
И сам я весь перед отцом —
Комок вины.
Не признавал я
Обстоятельства войны.
Я отвергал
И голод,
И холод:
Ведь нет мучительнее ада,
Чем муки Ленинграда…
А – на Сахалине
Гремел набат:
Другие электронные книги автора Пётр Петрович Леонтьев
Последний отзыв
интересный учебник