Ломаная прямая

– Да, масштабы… – прошептала Таня. – Не думала, что встречусь с такими интересными людьми.

Савойский неприлично громко всхрапнул и застонал во сне.

– Два дня не спал, – извинился за друга Карагодин. – Храм  в Кремле расписывал.

– Он же архитектор, – не поняла Таня.

Карагодин горько усмехнулся,

– Талантливый человек во всём талантлив. Наваляли там горе-реставраторы чёрте что…  Пришлось исправлять. Не то чтобы заново малевать, а именно – концептуально. Дать чёткие живописно-исторические ориентиры. Вот, и не получилось у человека выспаться.

Таня смотрела через Карагодина на живот спящего Савойского долгим заворожённым взглядом.

– Господи, неужели вам это может быть интересно?.. – Расскажите лучше о себе.

Таня опустила голову, упёрлась взглядом в карту эвакуации пассажиров при посадке на воду в сетке впередистоящего кресла, сказала:

– А что обо мне рассказывать. Жена своего мужа… Муж преподает физику в колледже. А я … а я просто домохозяйка. Вот и вся история.

Таня подняла на Карагодина глаза, и свет этих прекрасно-грустных и как бы извиняющихся глаз вдруг поразил его. «Боже, – подумал он, – А ведь она хороша… чудо как хороша!»

– А вы давно в Каире живёте? – спросил Карагодин.

Таня засмеялась.

– Я в Лагос лечу, в Нигерию! А в Каире даже не была. У меня в Лагосе муж в колледже физику преподаёт… – повторила Таня, и в этой обыденной фразе Карагодину почудилась нотка какой-то безысходности.

Никаких утешительных слов Карагодин сказать не успел: очередной всхрап Савойского вышел столь мощным, что разбудил и даже напугал архитектора.

– Что? Где? Какой? – хрипло спросил он.

– С пробуждением, –  приветствовал друга Карагодин, – высота 10 тысяч метров над уровнем моря! А эту очаровательную девушку зовут Таня. Танечка.

– Надо же, заснул, – удивился Савойский, наклонился вперёд, окинул соседку Карагодина поощрительным взглядом, светским голосом сказал: – Рад знакомству, Танечка. Скоро кормить будут, – пока организуем аперитив. Тем более есть достойный повод.

Сопротивление Танечки было сломлено без особых усилий. Тонкие срезы лимона, предложенные Савойским на одноразовой тарелочке, окончательно успокоили её, утвердили в той мысли, что всё идёт правильно, что так и нужно.   «Арарат» действовал позитивно и быстро.

Польщенная вниманием благородных донов, Танечка блестела глазами, своевременно и достойно резонировала на шутки Карагодина, держалась вполне комильфо.

«Откуда что берётся! – изумлялся Карагодин. – С такой в любой компании появиться  не стыдно».

– Поедем с нами в Порт-Саид, – неожиданно сказал он. – Нам нужен секретарь. Даже не секретарь, а секретарь–референт. Как у вас с английским?

– Хотите икры? – хищным голосом предлагал Савойский, – настоящей белужьей икры?

Таня кивала головой, смеялась яркими карими глазами. Савойский пошарил у себя в ногах, и действительно выставил на откидной столик 3 банки икры, испросил у Карагодина его высокотехнологичный инструмент, подарок Сёмы, и с сосредоточенным видом принялся банки открывать. Улыбка на Танином лице подтаяла.

– Вы это серьёзно? – она вопросительно посмотрела на Карагодина.

– Я всё понимаю, – напористо заговорил тот. – Муж, семейные ценности. Но, я же вижу, вы способны на большее. Вы себя сильно недооцениваете.

Таня инстинктивным движением поправила локон, и на обратном движении её руку перехватила проворная лапа соседа. Он накрыл добычу второй ладонью, подержал секунду, словно согревая выпавшего из гнезда птенца. Таня пребывала в некоем гипнотическом оцепенении. – Мы будем работать вместе, – ты, я и Борис, – это будет настоящая команда.

Таня опомнилась, мягко освободила руку из западни карагодинских лап, пролепетала:

– Боже, что мы делаем…

Сердце Карагодина запело. «Согласна! Она согласна!.. Но как хороша, как женственна!»

Он наклонился к Тане, намереваясь сказать ей на ухо что–то очень приятное, ещё не созревший, но уже зародившийся комплимент, ощутил слабый аромат Шанели №5, другой, незнакомый, но совершенно прельстительный аромат Таниной кожи и неожиданно для себя поцеловал Таню за ухом.

– Что мы делаем… – снова прошептала она.

– На такой скорости всё происходит быстро, – пытаясь сгладить свою дерзкую эскападу, пояснил Карагодин, а про себя подумал: «А может быть это судьба?».

Давайте сменим дислокацию…

– Чёрт! – серая клякса икры некрасиво шлёпнулась на рубашку Савойский. – Здесь просто невозможно развернуться, кресла впритык!

Таня аккуратно сняла кляксу-плаксу лезвием ножичка, которым также располагал волшебный инструмент, сказала:

– Нужно присыпать солью, чтобы не осталось пятна.

Савойский молча плеснул Арарату по пластиковым стаканчикам. Молча выпил свой. Снова себе плеснул, тостировал:

– За жизнь без пятен!

Тост молчаливо поддержали.

Савойский выгрузился в проход, двинулся в нос самолёта искать бортпроводницу. Неожиданно быстро вернулся.

– Давайте сменим дислокацию, в бизнес-классе три с половиной человека.

– А как же… – начал было Карагодин.

– А так! – Савойский вытянул из–под кресла свой походный саквояж. – Я всё решу, не дергайся.

Таня сделала испуганные глаза. Карагодин хохотнул, зацепил с полки Танину сумку, протянул уже из прохода мужественную руку, Таня эту руку приняла и покорно последовала за делегатами.

Публика проводила  троицу любопытными взглядами.

– Вы куртку забыли,– пискнула вслед очкастенькая юница с соседнего ряда.

Но пискнула с опозданием, и никто её не услышал.

Едва новые пассажиры бизнес-класса расположились в просторных креслах у раскладного столика, как из носовой части в проезд выкатила никелированная тележка с напитками. Нарядная пара, расположившаяся по другую сторону прохода, – дама в шиншиллах и её дородный супруг, – отоварились парой миниатюрных бутылочек красного винца, и апельсиновым соком.

Агрегат продвинулся по проходу, стюардесса с готовной улыбкой повернулась к троице, и улыбка сменилась выражением некого замешательства.