Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1824-1836

Показывал ли Карамзину мои строчки в письме Жихарева, и знают ли, что мы в Одессу уже не едем? Обнимаю и ожидаю.

653.

Тургенев князю Вяземскому.

2-го сентября. [Петербург].

Пукевиля для тебя купил. В субботу, то-есть, 6-го сентября, непременно выезжаю. Оставь мне записку в конторе дилижансов, где ты живешь; если княгини еще нет с тобою, то я взъеду к тебе на одну ночь или, если до обеда приеду, то на один вечер, чтобы, увидев прежде матушку, к пей переехать; а если у тебя места нет, или тебя не будет в городе, то взъеду в трактир. Скажи только, в который?

Карамзиным сказывал об Одессе. Я провел с ними 30-е; спектакль и бал в китайской ротонде. Дети прекрасно играли. Прости!

654.

Князь Вяземский Тургеневу.

Пятница, 10 часов утра. [12-го сентября. Москва].

Я тебя ждал до десяти часов и сейчас сажусь в коляску спать, потому что я еще спать не ложился.

Таков, Тургенев, я развратен,
Но на меня и ты похож!

Если сегодня жена в Остафьеве не будет, то завтра отправляюсь с ней на встречу до Тулы или далее, потому что и обуреваем нетерпением и беспокойствием. Впрочем, 17-го будем, вероятно, уже соединены; кроме кааого-нибудь несчастья, не предвижу причины, которая могла бы замедлить её приезд. В случае её прибытия надеюсь и на тебя к 17-му числу; впрочем, мы до 17-го обошлемся или обозримся. Обнимаю.

Вот тебе твои две бумаги, а «Messеniennes» отдай подателю, чтобы ее списать.

655.

Князь Вяземский Тургеневу.

15-го [сентября]. Остафьево.

Жена здесь, стало и вы здесь 17-го, не так ли? То-есть, ты и Жихарев. Сделай одолжение, повидайся с Иваном Ивановичем Дмитриевым и скажи ему, что жена приехала. Не смею звать его; не смею даже и напомнить обещание приехать в Остафьево на именины жены, но, разумеется, будем ему черезмерно рады и; почтем его посещение за особенное благоволение, за особенное удовольствие. Скажи и Булгакову, если будешь.

Прощай! Сейчас возвращаюсь из Тулы, где встретился с женою. Сообщи Ивану Ивановичу одесский гостинец.

На трагедию графа Хвостова, изданную с портретом актрисы Колосовой.

Подобный жребий для поэта
И для красавицы готов:
Стихи отводят от портрета,
Портрет отводит от стихов.

Не забудь, что 17-е в среду.

На обороте: Александру Ивановичу Тургеневу. Рукою Тургенева прибавлено: С. П. Жихареву. Нужное.

656.

Князь Вяземский Тургеневу.

Понедельник. [Конец сентября. Москва].

Не поедешь ли к Серебрякову сегодня утром? Он живет на Солянке, в доме Свиньина, где Комитет суконных дел, проехав Воспитательный дом, налево, в переулке, Я подал прошение 1-го сентября на 30000 аршин: половину отделанного сукна, половину суровья. Во все прежния поставки я всегда был исправен; ныне я еще усовершенствовал свою фабрику значительными издержками. Всегда получал назначение самое малое, то-есть, малую поставку, несоразмерную с количеством сукна, у меня выделываемого. Попроси, чтобы нынешний раз вознаградили меня за прежния и дали хорошую поставку.

Что же, берешь ли ты меня с собою обедать? Я рад ехать с вами. Что делаешь утром? Сойдемся около второго часу или двух часов в Кремлевском саду. Говорят, там много гуляют.

На обороте: А. И. Тургеневу.

657.

Тургенев князю Вяземскому.

20-го октябрл. [Петербург].

Я узнал здесь, что назначение значительнейшего количества сукна поставщику зависит не столько от Сер[ебрякова], как от департамента здешнего и потому просил бывшего директора Карпеева уговорить Михаила Кайсарова увеличить число аршин на твою поставку. Он обещал мне немедленно похлопотать о сем. Между тем не худо бы узнать в Москве, послано ли сюда распределение и сколько тебе назначено. Я не знаю, в Москве ли ты, и для того пишу сие письмо на имя княгини. Я писал уже два раза Дмитриеву и сообщил ему кой-какие литературные произведения и сплетни и просил его сообщить тебе сие письмо, если ты еще в Москве. Письма твои князю Волконскому, Жуковскому и Грибоедову доставил.

Я живу покуда в Итальянской слободке, в доме Путятина, в комнатах, в коих некогда, то есть, за 14 лет, беспечно зябнул, не имея часто дров, и угощал бывших приятелей – Уварова и еще настоящих – Булгакова и прочих, и прочих чаем в стаканах, за неимением чашек. Это напомнило мне все прежнее и переходчивость времени. Не придется ли и опять в Тургенево, на пепелище отцовское возвратиться или в Геттинген? Впрочем, квартиру мою в Коммиссии отделывают, но прежде четырех или шести недель я не надеюсь там поселиться, а укорениться еще не думаю и долее.

Благодарю княгиню за дружбу и за её ласки. Поручил Жихареву поцеловать вашу милую ручку.

Что же вы думаете в пользу Четвер[тинскаго]? Если вам нужны справки, то я в ваших повелениях.

Каковы больные дети? Поцелуйте толстенку, по не того, который женат на Калашниковой, а вашего милого и на Вяземского похожого.

Кар[амзины] не могли от меня никакого толку добиться, ибо я от вас никакого сам не могу добиться.

Жуковского еще не видел. Он в Гатчине. Что Василий Львович? С сестрою ли еще или по ней плачет? Кланяйтесь Тимирязеву.

21-го октября.

Сейчас еду в Царское Село. Простите и не забывайте меня в ваших вечерних беседах.

На обороте: её сиятельству милостивой государыне княгине Вере Федоровне Вяземской, в Чернышевом переулке, в собственном доме, в Москве.

658.

Князь Вяземский Тургеневу.

27-го [октября. Москва].

Карамзины не могли добиться от тебя толка, потому что ты от нас добиться толка не мог? Да какого хотите толка? Разве не сказывал я тебе, что на мне остается 150000 казенного долга, что я решился новых долгов не наживать; разве ты не видал детей и невозможности жить с ними в деревне, потому что им необходимо нужен непосредственный надзор доктора; разве в дилижансе не говорил я тебе, на каких условиях соглашаюсь пойти в кабалу? Чего же больше хотите от меня? Я еще не сенатор Кашкин и не умею пускать слов в сам-пятьсот. Ты хотел, чтобы сущность трех слов развел я в изустном in-folio. Того ли хотел ты от меня? Охота же!

В Петербург уже доставлена роспись назначенным по суконной поставке. Там скорее и вернее узнаете; здесь все таят. Я просил всего 30000 аршин. Это и так немного. Пускай дадут 25 или 20.

Где этот «Courrier de Londres», из которого выписаны статьи о Дмитриеве и Жуковском? Между нами: скажи Жуковскому, чтобы он не очень спесивился европейскою известностью своею. Тот ли «Courrier», что издает Pelletier, бывший издатель «L'Ambigu»? И как это в «Courrier»: извлечением ли из другого журнала, или в числе сообщенных статей от корреспондента? Мне любопытно знать все это наверное: расскажи.

Воля твоя, у Воейкова честному человеку печататься нельзя: прочти его «Астрахань». Он не завидует тем, которые видели Байрона, Benjamin Constant, потому что надевал на лицо свое сетку, дегтем обмазанную. Карамзина выставил обжорою! За одно спасибо: назвал Каченовского извергом. Воронцов у него – любимцем русского народа!