Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

. Ситуация усугублялась и крайне запутанным валютным регулированием, наличием параллельных обменных курсов песо – официального и свободного, а также контрпродуктивной практикой произвольного определения властями размеров банковского процента, существованием «черного рынка» определенных видов потребительских товаров и расцветом финансовых махинаций. «Экономика, – констатировал А. Феррер, – погрузилась в спекулятивное болото…»

Аргентина перестала быть моделью роста и обретала все признаки модели хозяйственного упадка.

Таким образом, бесславно завершался сложный и неоднозначный период политики активного государственного регулирования экономики. На ее завершающем этапе высшая власть в лице перонистского руководства не смогла адекватно оценить происшедшие в мире и стране перемены и выработать эффективные методы и механизмы управления, отвечавшие целям модернизации и требованиям нового исторического момента. Очередная попытка механически заменить «невидимую руку рынка» видимой рукой государства не принесла желаемых результатов. Более того, не сумев остановить волну террора и насилия (между 25 мая 1973 г. и 23 марта 1976 г. различные подрывные организации провели 6500 насильственных акций, в которых погибло 1358 человек)

, перонистская верхушка сама встала на путь репрессий, создав в недрах властных структур нелегальную террористическую группу ультраправого толка «Аргентинский Антикоммунистический Альянс» (Трише А). Эти факты окончательно дезавуировали кабинет Исабель Перон в глазах аргентинского общества. 24 марта 1976 г. в результате военного переворота ее правительство было свергнуто.

Страница истории

Военные и политика

Характерной чертой политического процесса в Аргентине, сближавшей страну с другими государствами Латинской Америки, являлось активное вмешательство в него представителей вооруженных сил. В период 1930–1976 гг. военные совершили шесть государственных переворотов (в 1930, 1943, 1955, 1962, 1966 и 1976 гг.) и неоднократно организовывали вооруженные выступления и другие акции силового давления на гражданские власти. Исторически на позиции армии сильное влияние оказывала аграрная олигархия, чьи представители долгое время формировали верхушку вооруженных сил. Это обстоятельство детерминировало антидемократический настрой аргентинской армии, ее приверженность консервативным взглядам и реакционным теориям типа концепции «внутреннего фронта», стремление «закатать под асфальт» политических противников. Не случайно исключительно острый характер носило противостояние армии и перонизма, несмотря на тот факт, что сам верховный вождь движения происходил из военной среды. В ряде случаев вооруженные силы покидали казармы и «маршировали в политику» в тот момент, когда выходили из строя другие механизмы власти или создавалась угроза общественного хаоса. Тогда государственные перевороты встречали массовую поддержку, которая впоследствии оборачивалась глубоким разочарованием в результатах правления военных. В целом вмешательство армии в политику нанесло серьезный ущерб демократическому развитию общества, затруднило становление и нормальное функционирование современной политической системы и гражданских институтов. Значительный урон понесла экономика, поскольку именно в условиях военных диктатур Аргентине особенно часто навязывались хозяйственные решения, не соответствовавшие стратегическим интересам ее развития. Обществу пришлось пройти через суровые испытания и освободиться от многих иллюзий, прежде чем армия вернулась в казармы и заняла подобающее ей место в жизни страны.

«Процесс национальной реорганизации» и политэкономия военных режимов. Аргентино-британский конфликт 1982 г

В 1970-е гг. экстремистские действия левых и правых, их иррациональное насилие, по существу, обеспечили своеобразное политическое алиби организаторам военного переворота 24 марта 1976 г. Политический парадокс: леваки атаковали правительство И. Перон во имя идеалов социализма и ради достижения социальной справедливости, но на его место пришел не легендарный герой революционеров Че Гевара, а самые ярые и непримиримые (говоря словами советской пропаганды тех лет – пещерные) антикоммунисты в лице военных каудильо.

Экономическая стратегия диктаторского режима может быть правильно понята лишь в контексте его более широкого видения аргентинских проблем и путей общественного развития. В качестве главной политической задачи военные рассматривали ликвидацию левого экстремизма и подавление любых проявлений несогласия и протеста. На практике все вылилось в проведение политики государственного терроризма, по своей жестокости не имевшей аналогов в аргентинской истории. Как впоследствии писал видный перонистский деятель Эдуардо Дуальде (президент Аргентины в 2002–2003 гг.), в 1976 г. военные «во имя свободы уничтожили эту самую свободу и под предлогом наведения порядка установили в стране кладбищенский порядок»

. С точки зрения путчистов, в свою очередь подчеркивал А. Феррер, «аргентинская нация отнюдь не состояла из тех 30 миллионов граждан, которые жили в стране, а сводилась только к хозяевам экономики, де-факто политическим лидерам и тем, кто безропотно признавали их власть»

.

Определив без ложной скромности свое правление как «Процесс национальной реорганизации» (впоследствии этот период в Аргентине стали именовать просто «Процессом»), члены военной хунты[17 - Высшую власть в стране осуществлял триумвират в составе трех командующих родами войск: генерал Хорхе Рафаэль Видела (сухопутные силы), адмирал Эмилио Эдуардо Массера (ВМФ) и бригадир Орландо Рамон Агости (ВВС).] на самом деле почти полностью «реорганизовали» страну, создав своего рода политический «парк юрского периода». Они добили остатки демократии, уничтожили тысячи людей – так называемые «исчезнувшие»

, круто трансформировали экономическую систему и втянули аргентинскую нацию в заранее проигранный вооруженный конфликт с заведомо более сильным противником – Великобританией в Южной Атлантике, который после 74 дней противостояния закончился безоговорочной капитуляцией Буэнос-Айреса.

В отличие от некоторых других военных режимов, приходивших к власти без четкой программы действий в хозяйственной области, лидеры «Процесса», судя по всему, были теоретически соответствующим образом подготовлены

. Уже 2 апреля 1976 г., т. е. через семь дней после переворота, министр экономики Хосе Альфредо Мартинес де Ос (известный бизнесмен, член совета директоров десятка крупных сельскохозяйственных и промышленных компаний), который уже занимал эту должность в течение нескольких месяцев 1963 г. в правительстве Х.М. Гидо, обнародовал план экономических преобразований, включавший следующие принципиальные пункты:

? определение нового, более низкого уровня реальной заработной платы. В период 1977–1978 гг. он оказался на 40 % ниже, чем в предыдущее пятилетие;

? ликвидация налогов на экспорт сельскохозяйственной продукции (явный сигнал, указывающий на отход от политики импортозамещающей индустриализации);

? отмена кредитов и субсидий, поощрявших экспорт нетрадиционных товаров (читай: промышленных изделий);

? сокращение социальных расходов, особенно в сфере здравоохранения и жилищного строительства;

? прогрессивное снижение импортных таможенных пошлин и в целом широкая либерализация внешней торговли;

? повышение тарифов на коммунальные услуги, главным образом предоставлявшиеся государственными компаниями;

? либерализация аргентинских финансового и валютного рынков;

? финансирование уже приобретавшего хронический характер дефицита государственного бюджета путем размещения суверенных долговых обязательств на международных рынках ценных бумаг;

? сокращение государственных расходов, а также уменьшение числа госслужащих и снижение, таким образом, дефицита федерального бюджета;

? приватизация принадлежащих государству промышленных предприятий и компаний в сфере коммунальных услуг

.

Очевидно, что главным в экономических планах новой власти было «распахнуть» внутренний рынок для международной конкуренции, осуществить кардинальные изменения в валютно-финансовой сфере и подготовиться к наступлению на позиции государственного сектора. По существу, впервые в истории Аргентины была анонсирована столь масштабная и комплексная программа откровенно неолиберального, монетаристского толка.

«Открытие» экономики осуществлялось по нескольким направлениям. Так, была проведена либерализация режима, регулировавшего деятельность иностранного капитала, который вновь уравнивался в правах с национальным предпринимательством. Существенным образом снижались импортные тарифы, ограждавшие местную промышленность от международной конкуренции. Если к моменту прихода военных к власти уровень таможенного обложения половины аргентинского импорта достигал 100 %, то по новым правилам максимальный импортный тариф устанавливался на уровне 40 %. Большой эффект имело введение завышенного обменного курса песо в отношении мировых валют. В результате импортные товары становились более дешевыми и вытесняли аргентинские изделия с внутреннего рынка. Таким образом, пишет А. Феррер, «был запущен механизм импортозамещения наоборот. Другими словами, местное производство замещалось импортом»

.

Сердцевиной экономического курса военного режима стала объявленная в июле 1977 г. реформа, которая предусматривала дерегулирование финансовой деятельности, либерализацию политики банковских процентных ставок и в целом поощряла и стимулировала кредитно-финансовую деятельность. Реформа в короткий срок спровоцировала невиданную активизацию посреднических и спекулятивных операций, привела к возникновению 2000 новых банковских отделений и превратила финансовые спекуляции в самый выгодный бизнес

. Одновременно правительство ввело механизм так называемой «таблички» (tablita) или «ползущей привязки» валютных курсов, известной в мире как «crawlingpeg». Эта система функционировала следующим образом. Государственные органы заранее обнародовали тенденцию изменения интервалютного паритета (обменного курса песо), заявив о намерении менять курс национальной валюты в направлении его постепенного снижения. Но именно постепенного, что давало возможность игрокам на валютных рынках заранее просчитывать свои операции и хеджировать риски. С другой стороны, в реальном измерении инфляция (фактическое обесценение песо) опережала официальное снижение его обменного курса, что «работало» на номинальное удорожание национальной валюты. В результате для той части общества, которая была прямо или косвенно связана с финансовыми операциями, настали исключительно благоприятные времена «сладких» (легких) денег, период «plata dulce», как говорили в Аргентине. «Тяжелый» или сильный песо использовался для скупки иностранной валюты, последующих инвестиций за рубежом, приобретения там недвижимости. Обеспеченные аргентинские граждане начали в серьезных масштабах вывозить капиталы за границу. Для них, похоже, вернулись времена «золотого века».

В другом положении оказались миллионы работавших по найму, и в первую очередь промышленные рабочие. Их материальная ситуация стала ухудшаться, поскольку другим ключевым моментом политики «Процесса» был курс на снижение доли наемных работников в национальном доходе. С этой целью военный режим распустил ВКТ, запретил проводить забастовки и другие акции протеста, внес антирабочие изменения в трудовое законодательство и периодически замораживал заработную плату. Физическое устранение особенно несговорчивых профсоюзных лидеров дополняло картину политики в отношении трудящихся. Однако наибольший ущерб материальным интересам граждан, работавших по найму, нанесла проводимая неолибералами, состоявшими на службе военной диктатуры, фактическая деиндустриализация страны, т. е. разрушение местного промышленного потенциала (в первую очередь в результате усилившейся иностранной конкуренции), что неумолимо вело к сохранению реальной заработной платы на относительно низком уровне (см. рис. 2.1).

Рис. 2.1. Реальная заработная плата (в песо в постояннных ценах 2004 г.)

Источник. Dos siglos de economia argentina (1810–2004). P. 461.

По мнению профессора Университета Буэнос-Айреса Алехандро Ваноли, процесс деиндустриализации[18 - За время военной диктатуры объем промышленного производства снизился на 10 %, доля обрабатывающей промышленности в ВВП упала с 28 до 22 %, а количество индустриальных рабочих сократилось на // Clarin. 2006.2 апреля.] был «обратной стороной государственного терроризма», поскольку в результате разорения тысяч предприятий (в первую очередь малых и средних) миллионы аргентинцев оказались практически выключены из нормальной социальноэкономической жизни. Вместо того чтобы, внеся необходимые коррективы в модель импортозамегцения, продолжить курс на индустриализацию страны, писал А. Ваноли, военный режим приступил к радикальным структурным изменениям с опорой на транснациональный капитал

. Также отметим, что на фоне (и за счет) терявшего позиции малого и среднего предпринимательства происходил интенсивный процесс концентрации капитала, возникали и усиливались крупные промышленные группы, «капитаны индустрии». Именно они, наряду с иностранными корпорациями, извлекли максимальную выгоду из экономической политики неолибералов. В выигрыше остались и ведущие производители, и экспортеры аграрной продукции, которые, как и в начале XX в., вышли на авансцену хозяйственной жизни. Начиная с этого периода, происходит складывание современного агропромышленного комплекса, который образуют сельскохозяйственные предприятия и компании, занятые переработкой аграрного сырья и производством и экспортом готовой продукции (промышленных товаров аграрного происхождения). Жестко фиксировалось место Аргентины в мировом разделении труда на длительную перспективу. Центры капитализма вполне устраивало такое положение дел.

Подтверждение этому – тот факт, что экономические шаги команды X. Мартинеса де Ос не остались незамеченными в мировых политических и финансовых кругах. В специальном документе, направленном в Государственный департамент, посол США в Аргентине Роберт Хилл отмечал, что новая политика Буэнос-Айреса в хозяйственной области соответствует американским интересам, и предлагал оказать Розовому дому помощь со стороны Экспортно-импортного банка с целью реструктуризации аргентинского внешнего долга. Одновременно МВФ, который незадолго до этого отказал в поддержке правительству И. Перон, весьма оперативно предоставил военным лидерам крупный кредит (126 млн дол.) для стабилизации финансового положения режима. Примеру МВФ последовала группа банков первой линии во главе с «Чейз Манхеттен Бэнк», мобилизовавшая кредитные ресурсы общим объемом 650 млн дол.

На тот момент это были самые значительные финансовые средства, когда-либо полученные Аргентиной от частных банков на международном рынке капиталов.

Впрочем, это было только начало. В августе 1976 г. МВФ, охарактеризовавший экономическую программу X. Мартинеса де Ос как «серьезную» и «пользующуюся поддержкой, гарантирующей ее выполнение», выделил аргентинским неолибералам заем stand by размером 260 млн дол.[19 - К тому времени это был самый большой заем МВФ, выделенный латиноамериканской стране.] и подписал с ними письмо о намерениях с положительной оценкой проводившихся реформ. Через месяц уже Межамериканский банк развития (МАБР) выделил Буэнос-Айресу 750 млн дол., что было лишь частью беспрецедентного по тем временам кредита в 2,5 млрд дол., предназначенного для расширения хозяйственной инфраструктуры Аргентины: строительства газопроводов и шоссейных дорог, гидроэлектростанции Сальто-Гранде, портовых сооружений, современных зерновых элеваторов и т. д. В октябре того же года «Чейз Манхеттен Бэнк» организовал еще один коммерческий кредит Буэнос-Айресу объемом 500 млн дол. К этому можно добавить немалые средства, добытые X. Мартинесом де Ос в Европе (358 млн дол.) и Канаде (66 млн дол.)

. В первые семь месяцев пребывания у власти военный режим получил доступ к финансовым ресурсам на сумму почти 4 млрд дол., что означало «добро» на проведение неолиберальной экономической политики.

Щедрые кредиты ведущих банков и международных организаций открыли «зеленую улицу» многим частным инвесторам, которые обнаружили в Аргентине привлекательную площадку для валютно-финансовых операций, поскольку процентные ставки местного денежного рынка были существенно выше среднемировых. Вместе с тем макроэкономические итоги неолиберальной политики военной диктатуры в целом складывались неутешительно (см. табл. 2.2).

Таблица 2.2

Результаты экономической политики военных режимов (1977–1983 гг., млн дол.)

Источник. Dos siglos de econom?a argentina (1810–2004). P. 173, 461, 527, 546, 592, 593.

ВВП упорно «топтался на месте», а душевой ВВП падал, инфляция сохранялась на неприемлемо высоком уровне, а принимаемые монетаристские меры по ее снижению не приносили желаемых результатов.

Отражая продолжающийся с начала 1950-х гг. процесс сокращения доли страны в мировом товарообороте, квота внешней торговли оставалась крайне низкой – в пределах 5–8 % ВВП. И самое главное – наблюдался экспоненциальный рост суверенного долга, превысившего в 1983 г. 41 млрд дол. К концу правления военных Аргентина прочно вошла в число государств с максимальной внешней задолженностью на душу населения в мире.

В Аргентине утвердилась так называемая модель «Стимулируемого долгом экономического роста» (The Debt led growth model), которая окончательно пришла на смену прежней модели, отдававшей приоритет импортозамещению. Обращает на себя внимание и еще одно обстоятельство. Если в предыдущий период внешний долг как бы «сопровождал» экономическое развитие и служил дополнительным источником финансирования программ расширения инфраструктуры или модернизации отдельных предприятий и отраслей, то после 1976 г. ситуация коренным образом изменилась. Теперь долг возрастал не столько благодаря производственным инвестициям и целевым кредитам, а из-за спекулятивных операций, связанных с игрой на разнице обменных валютных курсов, банковских процентных ставок, и в конечном счете обернулся декапитализацией аргентинской экономики, поскольку заработанные на этих операциях средства в массе своей не вкладывались в реальный сектор, а уходили за рубеж, где инвестировались в объекты недвижимости или размещались на банковских счетах.

Репрессивный характер правления, негативные последствия неолиберального экономического курса для большинства населения, в целом все более одиозный имидж диктатуры внутри страны и за ее пределами – вот те главные факторы, которые создавали вокруг правившей хунты политический вакуум, служили благодатной почвой для роста и структурализации оппозиционных сил, переходивших от глухого недовольства к прямым акциям массового протеста и требованиям восстановления демократических порядков. В этих условиях диктатура пошла на отчаянный шаг: развязала международный конфликт, главной целью которого было спровоцировать взрыв ура-патриотических настроений и сплотить нацию вокруг режима. Военные, по существу, попытались сделать внутреннюю политику заложницей внешних обстоятельств.

Страница истории