Баржа обречённых

– Я видел, как тебе досталось от Неженки Ахилла. Этот упырь умеет бить. Но и ты в долгу не остался. Улыбнись удача, и ты попал бы ему анкерным болтом не в плечо, а в голову. Я – Гай.

Незнакомец снисходительно кивнул в ответ.

– Будь тот болт побольше, я бы, как минимум, сделал этого парня калекой. Жаль, что под ногами валялась лишь безобидная мелочь. Тебе незачем представляться. После того как ты оставил Крэка без люмина, все знают твое имя. Меня можешь называть Метисом.

– Метис? Странное имя… впервые такое слышу.

– Это не имя. Но другого для вас у меня нет. Так что зови как все.

– Скажи, Метис, как ты здесь оказался? Я имею ввиду баржу. Раз мы вместе оказались с этой стороны, то должны доверять друг другу и знать чуть больше, чем просто имя. Все наши тайны остались на берегу.

– Не в этот раз, – скривив брезгливую гримасу, отвернулся Метис. – Если ты убил вонючего Фрая и оставил без люмина Крэка, то это еще не значит, что я должен вывернуть перед тобой нутро.

Гай недовольно поморщился и отступил. Метис ему определенно не понравился.

«А ведь он еще не стар, – окинул его любопытным взглядом Гай. – Между двадцатью и тридцатью. Но старят его осунувшиеся щеки, обвисший живот, преждевременно облысевшая голова с блестящей кожей, как отполированный таз…. Отвратительный тип!»

Первым вернулся ходивший на разведку в корму Свимми. Нервно хихикая, он торжествующе протянул стеклянный плафон, доверху наполненный мутной жидкостью.

– Гай, ты только взгляни!

– Что это?

– Это вода, Гай! Представляешь – вода! Ее там много. Мне набралось по щиколотку. Ее можно пить – я пробовал.

Гай недоверчиво облизнул край плафона, затем сделал глоток. Вода оказалась теплой, с привкусом железа, но в ней совершенно не чувствовалась соль.

– Свимми, ты понимаешь, что это значит? – восхищенно произнес он, не выдержав и осушив плафон до половины.

– Конечно! Теперь нам не страшна жажда! Нам ее там на всех хватит!

– Я хочу посмотреть! – встрепенулся Гай.

Переступив через комингс, он оказался в соседнем отсеке, едва освещавшемся крохотными иллюминаторами. Когда-то здесь размещалось что-то вроде мастерской, для мелкого ремонта на ходу. В отсеке было два стола с направляющими для деталей, на стене висел стенд с выемками под инструмент и валялся ящик с эмблемой в виде гаечного ключа. Но, к сожалению, и стенд и ящик были пусты. Чудом уцелела лишь небольшая отвертка, с темной эбонитовой рукоятью, да ржавые клещи с рифлеными загнутыми губками.

– В этом отсеке нет ничего интересного, – подсказал Свимми. – Это в следующем.

Он уверенно прошел в противоположный, скрытый в темноте угол и нащупал небольшую овальную дверь.

– Здесь, – шепнул он с придыханием и повернул невидимый рычаг.

Водонепроницаемая дверь с резиновым уплотнителем по периметру открылась с легким хлопком, и в лицо Гаю пахнуло затхлым воздухом.

– Я ее чуть не пропустил, – распираемый от гордости Свимми кивнул на черный овал двери. – Но у меня хороший глазомер! Я прикинул расстояние от рубки до кормы на верхней палубе и понял, что внизу чего-то явно не хватает. Не знаю, что здесь было раньше, но сейчас там нет ничего кроме воды. Я прошел весь коридор на ощупь – только голые скользкие стены. Входи!

Гай заглянул внутрь, затем, согнувшись, влез в узкий темный проем. Под ногами хлюпнуло, и он почувствовал, как ботинки мгновенно наполнились водой.

– Откуда она здесь? В корпусе есть течь?

– Это не пробоина – вода не соленая. Это конденсат. Днем баржа накаляется, ночью остывает. В этом отсеке нет ни иллюминаторов, ни вентиляции, вот конденсат и стекает по стенам на пол. Наш умник Тоби сказал бы, что вода здесь берется из воздуха. Конечно, не опреснитель в кластере городских коммуникаций, с фильтрами и сепараторами, но принцип тот же.

Вскоре вернулся Тобиас – за дверью загремели его гулкие шаги. Споткнувшись и никого не обнаружив в отсеке с мастерской, он тихо позвал:

– Гай, Свимми, вы где?

– Здесь! Иди на голос, – откликнулся Гай.

В дверь заглянула голова Тоби и шумно потянула носом.

– Сид сказал, что вы нашли воду? Я чувствую ее запах!

– Здесь много воды! – радостно откликнулся Свимми. – Это не забортная! В отсеке нет течи. Тоби, это конденсат!

Нагнувшись, Тобиас зачерпнул ладонью и попробовал на вкус.

– Зарази меня колебательный вирус! Она воистину пресная!

– Конечно, пресная! Ее можно пить! – произнес Гай. – Ты понимаешь, что теперь мы победили?!

– Победили? Ты имеешь в виду Шака с дружками?

– Ну а кого же еще?

– Тоби, ты удивляешь меня собственной недальновидностью! – поддержал Гая Свимми. – У нас есть вода, а у них ее нет! Нам нужно лишь выждать, а потом подняться на палубу и сбросить за борт их высохшие тела. Теперь баржа наша!

– Да… но еще помимо воды нужна еда? Я надеюсь, ты не предлагаешь…?

– Что за глупости! – передернулся Гай. – И в мыслях не было! Без еды мы продержимся дольше, чем они без воды. Потерпим! Зато сначала они измучаются от жажды, затем не выдержат и будут пробовать пить соленую из океана, а отравившись, превратятся в просоленные мумии. Достаточно набраться терпения, и победа за нами! Я уже понял, что ты неисправимый нытик, но чем ты сможешь мне возразить на этот раз?

– Я бы так преждевременно не радовался. Шак выжидать не станет. Гай, в носу баржи, выше ватерлинии, действительно есть пробоина. С палубы она не видна, но там, где раньше крепился якорь, оторван лист обшивки. Если они не справятся с люком, то, в конце концов, найдут и этот вход в трюм. Если ты обратил на него внимание, когда мы садились на баржу, то вполне вероятно, что такие же внимательные есть и у нас над головой.

– Я так и думал! Нужно срочно его закрыть! – заторопился Гай. – Все, что найдем, стащим в носовой отсек! В иллюминаторы им не пролезть. Даже тощему Личу. А других выходов ты не заметил?

– Нет. Только тот, что ведет в рубку.

– Сколько ты насчитал отсеков?

– Если считать от носа, то под рубкой шестой.

– Значит всего восемь. В последний восьмой никого не пускать! Дверь должна всегда быть плотно закрытой. Свимми прав – вода наш шанс на выживание, и мы не должны его потерять!

Следующие один за другим отсеки мало чем отличались от того, в котором они укрылись под рубкой – просторные вширь, но с низкими потолками, со стенами, покрытыми коррозией, полутемные, душные, получающие слабый свет и морской воздух лишь через крохотные иллюминаторы и совершенно неприспособленные для обитания. В свое время с баржи вытащили все, что представляло хотя бы какую-то ценность, и теперь она превратилась в ржавую коробку, заваленную ненужным хламом, и державшуюся на воде лишь потому, что отныне успокоившийся океан не наслал на нее хорошую волну.

Носовой отсек оказался самым узким, но зато и потолок здесь был выше и света попадало больше. И причина была в пробоине с вогнутыми внутрь рваными краями. Размеры ее оказались не настолько велики, чтобы впустить под разогревшуюся палубу вдоволь свежего воздуха, но вполне достаточны, чтобы смог протиснуться человек. Если спуститься вдоль отвесного борта, держась за край палубы, то вполне возможно забраться в трюм, даже не замочив ног.

Гай высунулся по пояс, взглянув на болтавшийся всего в полутора метрах над головой трос леера – удивительно, что Шак до сих пор так не сделал. По всей видимости, их противники об этой возможности пока что не знали!

– Насколько это возможно, дыру завалим тем, что найдем в отсеках. Но придется кому-нибудь всегда находиться рядом – следить, чтобы ее не попытались вскрыть. Это наше слабое место, а потому назначим дежурство. Свимми, начнем с тебя. Если кто-то попытается пролезть – бей без жалости и зови остальных!