Год в цирке

– Так пойдет?

Женщина взяла деньги, проверила взглядом и посмотрела прямо в глаза руководителю. Золотая улыбка исчезла с ее лица, и она ответила бесстрастно:

– Да… так пойдёт.

И вдруг он почувствовал странный холод, а, возможно, даже какой-то страх. Но это чувство исчезло со звуком закрывающихся дверей подсобки и заменилось другим, не менее страшным и неприятным. Через некоторое время они сели в машину и уехали. Продавщица проводила их холодным взглядом. Водитель, конечно же, ни о чем не догадывался. В конце концов, он не раз принимал участие в таких покупках. Сценарий и эффект обычно были похожи. В этот раз он не купил машину сам.

Кроме того, это его босс имел монополию на решение таких вопросов и знал язык намного лучше, чем он. Поэтому, посвистывая, он возвращался в цирк и, вероятно, был даже доволен тем, что его начальник сделал такую отличную покупку. А также были большие шансы, что перед отъездом в следующий город они снова подъедут сюда и тогда сделают конкретные покупки.

Таким был очевидный план. Руководитель, однако, не выглядел особо довольным. Он задумался, а в его голове нарастало чувство стыда и отвращения после того, что произошло. Он понял это, как только вышел из магазина, но как-то неудобно было возвращаться. Он не смог себя пересилить, а, вероятно, даже струсил. Хотя такое решение спасло бы ситуацию. Сейчас он сожалел об этом, но было уже слишком поздно. Машина стоила чуть меньше 133 рублей. Для него это было немного, хотя для обычного россиянина в те времена это были почти две зарплаты. Однако он заплатил только 135, а не 150, как собирался. Эти 12 рублей тогда были справедливой ставкой за продажу товаров из-под прилавка, а не те несчастные два рубля, которые получила продавщица. Поэтому при прощании в ее глазах появился холод, чередующийся с изумлением. Она почувствовала себя обманутой и использованной. Вероятно, она была даже рассерженной, что позволила себя так обмануть за эти несчастные копейки. Если бы она знала сразу, она бы никогда не призналась, что у нее есть товар в подсобке, ожидая возможность прилично заработать. Но она не могла даже и пискнуть об этой очевидной несправедливости. Тот факт, что товар хранился в подсобке и не был выставлен в магазине, противоречил закону даже в этой странной стране. Хуже всего то, что она могла подумать, что молодой человек хотел ее обмануть с самого начала, и это было худшим для руководителя, потому что у него не было таких намерений.

Поэтому лишь мысль о совершенном ляпсусе была для него психическим страданием и неописуемым стыдом. Позор перед самим собой и целым миром. Несмотря на то, что об этом знал лишь он. Однако порядочность – это одно из присущих ему качеств, о котором он всегда знал. «Как это могло случиться?» – продолжал он спрашивать себя. Вероятно, в беспорядке банкнот он не распознал правильные номиналы. И это была просто обычная ошибка. Однако довольно существенная по своим последствиям. Он непрерывно думал об этом на обратном пути, мало разговаривая. И, конечно же, с этого момента очередной визит в этот магазин был исключен.

И только теперь, в результате разговора с Рысеком, воспоминания об этом событии уходили в небытие. Зато до него медленно начинало доходить, что, в конце концов, и его может настичь безграничное чувство тоски по своей семье и стране. И он тоже может не справиться с этим. Хотя, в отличие от многих других, он был определенным образом закален, и разлука даже в период праздников не была ему чужда. За последние несколько лет многие праздники он провел за пределами дома. Хотя давным-давно это и для него было большой проблемой.

* * *

Это было всего несколько лет назад, когда после шести часов вечера он чувствовал, что находится не там, где должен быть в это время. Он все еще не вернулся домой после работы, как он делал до недавнего времени и как это делало большинство людей. Перспектива следующей дюжины часов такого состояния была столь же угнетающей, как и тот факт, что это было неизбежно и совершенно не зависело от него. И даже если бы он очень захотел, все равно не мог бы это изменить. По сей день он вспоминает, как в то время к нему обратился лейтенант Яворский, начальник третьей смены:

– Что?.. Тоска по дому?..

Молодой человек не успел ответить на это, удивившись.

– Не переживай… как-то выдержишь и в конце концов привыкнешь, – успокаивал он.

Именно тогда первый раз в жизни он ощутил такую тоску, усиленную дополнительно фактом, что кто-то заметил это и обратил на это внимание. Начальник безошибочно разоблачил молодого человека, который, прислонившись к дереву перед зданием охраны, глядя вдаль, потягивал из бутылки минеральную воду. Был теплый осенний вечер, но вокруг стало темно, и только фонари освещали угнетающий, серый и пыльный пейзаж огромной фабрики и кирпичные стены старых фабричных строений. Это была первая за этот день минута передышки, когда он мог подумать о доме и ожидающем его будущем. А ему предстояло еще несколько сотен подобных дней за те два года, которые еще его ожидали. Такая перспектива была пугающей, а ощущение это еще больше усиливалось из-за чувства тоски по дому. И именно это заметил совершенно посторонний человек, который, вероятно, когда-то чувствовал то же самое. И это был не лишь бы кто, а начальник смены, офицер.

Но теперь, спустя годы, с некоторым багажом опыта, это не должно повлиять на его эмоциональное состояние. Руководитель в целом не страдал по этому поводу, и он не чувствовал подавленности или тревожности, которые часто сопровождают людей в подобных ситуациях. Несмотря на это, он невольно думал о том, как он далек от всего, что еще недавно было его единственным миром.

За эти последние два месяца не было времени, чтобы вообще подумать об этом. Море новых обязанностей с множеством проблем, бесчисленные новые задачи и события ошеломляли. Они не оставляли места для обычных, нормальных мыслей или мечтаний. Даже о сексе или любом отдыхе вообще. По-видимому, в таких ситуациях мозг вытесняет все другие потребности, сосредоточиваясь на «здесь и сейчас». Мобилизуя таким образом все свои силы, напор, выживание, направляя их на достижение намеченной цели. А поздней ночью, после дня такого рода борьбы, тяжелой работы, лихорадки эмоций и информации, он падал от усталости, как никогда раньше, не имея больше сил ни на что иное. Не было даже времени, чтобы подумать о близких, особенно о дочке, по которой он очень скучал в глубине сердца. Хотя он этого даже не осознавал.

Теперь, с перспективы минувших лет, можно было бы задаться вопросом, как вообще возможно не думать о том, что столь долгое время было единственным смыслом жизни. Оказывается, вполне возможно. Имело значение только то, как справиться с очередной задачей, выполнить еще одно задание и усваивать опыт при любой возможности. Потому что ему еще предстояли многие месяцы борьбы.

К счастью, он был молодым, открытым миру, хоть и неопытным, зато достаточно уверенным в себе и полным веры в то, что он со всем справится. И, кроме всего прочего, отважным. Или, может быть, просто ни о чем не думающим и просто глупым? Даже сейчас, спустя годы, трудно это оценить. Но это не первый раз, когда он справляется в ситуациях, в которых другие сдались, несмотря на то что они были гораздо лучше подготовлены, чем он.

* * *

Должность администратора цирка разительно отличается от, например, пожарного инспектора рынка в «Кошиках» в Варшаве, где ему пришлось некогда трудиться, заняв место капитана пожаротушения. Хотя в то время он был всего лишь капралом, он вполне справился и даже стал авторитетом для директора рынка по вопросам, касающимся пожарных норм. Конечно, он должен был заработать, а фактически выстрадать такое положение, потому что это было непросто. Огромная ответственность, которую он не до конца осознавал, а также отсутствие знаний и опыта не способствовали успеху. По сегодняшний день он вспоминает стычки со своим техническим руководителем, который во что бы то ни стало пытался умалить роль этого молодого человека. Мало того, он пытался использовать его даже для задач, которые вряд ли относились к его функциональным обязанностям. В таких случаях любимым аргументом молодого инспектора было утверждение:

– Хочется отметить, – с легкой издевкой в голосе начинал инспектор, – что уже самое название моей должности четко определяет мои задачи. В задачи инспектора, как следует непосредственно из названия, входит инспектирование, а не подготовка объекта к проверке. Поэтому физическим размещением огнетушителей или отправкой их для наполнения или же их легализацией вы должны заниматься самостоятельно. И мне очень жаль, что вам придется выполнить это лично.

У начальника не было никаких подчиненных, которым он мог бы поручить такую задачу.

– Я, к сожалению, не помогу вам в этом, – продолжал он. – Я могу лишь указать места, где необходимо их установить.

– Но ваш предшественник занимался этим, – пытался возразить начальник.

– Но я, как я уже сказал, не буду. А если это необходимо, мы можем пойти к директору, чтобы прояснить этот вопрос, – предлагал инспектор, уверенный в своей правоте.

Произнося эти слова, он почувствовал немалое и нескрываемое удовлетворение, потому что после нескольких подобных случаев у технического руководителя больше не возникало никаких аргументов для обсуждения. А тот факт, что предшествующий инспектор занимался этим, не был достаточным основанием для того, чтобы не изменить это сейчас. И точно так же эту ситуацию интерпретировал директор рынка, у которого молодой инспектор заработал авторитет специалиста в своей области. И это не было столь сложным, учитывая огромное количество несоответствий и общий беспорядок, в том числе и в области противопожарных норм. Однако прежде чем добиться этого, наш герой перелопатил горы документов, оставленных его предшественником на столе, получая необходимые знания. Он справлялся с этим, хотя в то же время заочно оканчивал техникум, что также требовало участия и времени. Тем не менее в своей работе, которую он рассматривал почти как миссию, он был настолько скрупулезным и дотошным, что в конце концов это начало мешать дирекции. Потому что, как оказалось, им нужен был лишь козел отпущения в случае какой-либо трагедии, а не тот, кто наведет там порядок. А тем более не нужен был полный рвения бескомпромиссный реформатор. А трагедия могла там произойти в любой момент. Плохо защищенные склады, загроможденные проходы в коридорах, провода под напряжением, выступающие из стен, несоблюдаемый сотрудниками запрет курения – это лишь некоторые из нарушений, которых на рынке в «Кошиках» было множество. Однако наибольшей угрозой была система отопления.

А это была зима, поэтому эта система работала на максимальных оборотах. Точнее, речь шла о котельной и двух устаревших масляных печах, расположенных в подвалах. Они запитывались из двух подземных емкостей, каждая по 8 тонн. Ежедневно происходило самовоспламенение установки электропитания, и в таких случаях реагировал кочегар, используя средства пожаротушения. А именно пенные огнетушители, очень эффективные и простые в использовании. Однако кочегар часто недооценивал свои обязанности и мог даже во время дежурства выйти в город, оставляя разогретые печи без присмотра. Поэтому инспектору приходилось постоянно за ним следить и контролировать. На самом деле необходимо было закрыть котельную, которая на первый взгляд напоминала ад. Черная, грязная и горячая. Из топок валило пламя и воняло маслом. Но даже несмотря на такое состояние, как закрыть ее в середине зимы? Кто бы на это согласился? В конце концов, главной задачей рынка была торговля. А без отопления весь этот огромный объект не мог бы функционировать. Как выяснилось позже, рынок должен был ремонтироваться через несколько месяцев. А так как это было историческое здание, ремонт был не простым делом.

Для дирекции трудоустройство инспектора было необходимым для функционирования этого торгового объекта, поскольку в недалеком прошлом здесь произошел серьезный пожар, и такое условие поставила пожарная инспекция в своих рекомендациях. Молодой инспектор постепенно и последовательно стремился устранять серьезные нарушения и несоответствия, т.е. любой ценой он старался улучшить ситуацию, считая состояние безопасности объекта приоритетной задачей. Но это не вполне устраивало руководство, которое просто хотело пережить время до запланированного ремонта, не производя лишних, по их мнению, революционных изменений. Инспектор, конечно же, не знал об этом.

Поэтому по прошествии нескольких месяцев контракт с ним не был продлен. Видимо, руководство пришло к выводу, что лучше вообще не иметь инспектора, чем иметь такого, который лишь приумножает проблемы, требуя затем их решения.

Это совпало также с окончанием отопительного сезона, поэтому можно было иметь почти полную уверенность в том, чтобы в случае неприятностей было кого привлечь к ответственности. В течение этих нескольких месяцев инспектор подготовил десятки писем и протоколов контрольных проверок, что обеспечило бы достаточные доказательства того, что он сделал все возможное для предотвращения трагедии. Кроме того, он проводил постоянное обучение сотрудников и даже давал им письменные предупреждения о нарушении правил. К тому же за все в целом все равно отвечал директор. К счастью для всех, в это время ничего подобного не произошло. А молодой человек приобрел опыт, который пригодится ему в будущем. А сейчас он мог использовать его в полной мере.

Но это не имело большого значения, потому что новая задача была совсем иной. Она была также более серьезной. Особенно потому, что касалась учреждения, которым является цирк, да еще и выступающий за пределами страны. Особенно серьезная для того, кто знал о цирке так мало. А по большому счету не знал ничего. Кроме того, в этом конкретном случае, в случае возникновения серьезных проблем, не было бы даже возможности сбежать, спрятаться или переждать. Но с другой стороны… нет, вернуться, сдаться и не справиться? Это не входило в планы. Кроме того, какой это позор? Это было не в стиле руководителя. Хотя Рысека это как-то не беспокоило, и Пасху он проведет уже со своей семьей.

Мысль о возвращении или побеге застряла, вероятно, в головах многих. Потому что работа в цирке вовсе не легкая, и не каждый знал об этом до приезда. Однако казалось, что такое решение вообще невозможно. Слишком много препятствий и противоречий. Позор перед коллегами, семьей, а иногда и страх перед неизвестностью способствовали тому, что на размышлениях все и заканчивалось. Возвращение в Польшу из столь отдаленного места не было обычной поездкой. Особенно для тех, кого сюда просто привезли на работу, без их особого содействия или участия. Просто на работу. Только за тысячи километров от дома.

Не только сама работа в цирке была тяжелой. Здесь просто было тяжело жить. Уже сами постоянные переезды с места на место для многих были крайне изнурительными. Специфические социальные и санитарные условия, немыслимые для большинства нормальных людей. Однако к этому можно было привыкнуть или даже полюбить. Потому что такая цирковая жизнь приносит много удовольствия и удовлетворения. Отсутствие жестких рамок, определяющих режим работы и жизни. Конечно же, не считая спектаклей. Хотя, в принципе, все время находишься в работе, но в некотором смысле можно почувствовать себя совершенно свободным. Да, конечно, лишь в некотором смысле.

* * *

Несколько месяцев назад в третьем часу ночи к нему подъехал водитель одной из четырех «ельчей[3 - «Ельч» – польский производитель грузовых автомобилей, автобусов, а также троллейбусов из города Ельч-Лясковице.]», на которых они собирались ехать под немецкую границу. Темно и холодно, потому что это был только конец января. Хорошо, что он взял с собой плед и термос с горячим чаем. Он никогда бы не подумал, что подготовка к сезону начнется еще зимой. Но в данном случае речь шла не об обычном сезоне. Первая работа в ДЦЗ[4 - ДЦЗ – Департамент Цирковых Зрелищ.] – и сразу же зарубежная поездка. Правда, лишь в СССР, но тем не менее. Кто-то должен был отработать на базе не менее двух лет, прежде чем подать заявку на участие в зарубежной поездке. А здесь уже после двух месяцев такая возможность. Однако это не было сюрпризом или неожиданностью. С самого начала было известно, что именно этот цирк снова отправится в Россию в этом году. В конце концов, если бы не это, руководитель не уволился бы с предыдущей работы, которая ему очень нравилась и в которой он реализовал себя сполна. Но здесь перед ним промелькнула иллюзорная, как выяснилось позже, возможность заработать значительно больше, чем до этой поры. Кроме того, эта поездка заключалась в том, чтобы открыть ему путь к контрактам на Западе, где работать было, конечно, тяжелее, но и платили там побольше. И к тому же в долларах. А в то время доллар был намного крепче, чем сейчас.

Дорога в ту сторону была без каких-либо проблем. Конечно, за исключением того, что в «ельче», на котором они ехали, не работала печка и там было просто очень холодно. Тогда еще никто не был слишком обеспокоен рабочим временем водителей. Особенно в цирке, где в течение сезона работа по дюжине часов в день, а иногда и сутки напролет, была нормой. Поэтому остановки регулировались только частотой потребности помочиться. Однако чем ближе они были к цели, тем больше новоиспеченный руководитель нервничал. Но внешне не показывал этого старым ветеранам из Юлинка. Пока он даже не задавался вопросом, как он будет разговаривать с немецким дрессировщиком. А ведь он должен будет каким-то образом с ним побеседовать. Так же как он не думал о том, что и как он должен будет там решать. Вероятно, это следовало из отсутствия жизненного опыта, который сейчас по прошествии многих лет он очень ценил.

На месте, к счастью, оказалось, что, в принципе, даже не нужно будет ничего решать: ходить, искать или выяснять. Немец уже в течение нескольких часов стоял с нашей стороны границы и ожидал. Красивые бело-голубые, как новенькие, цирковые вагончики по сравнению с нашими казались, и не без повода, эксклюзивной автоколонной из ФРГ[5 - Федеративная Республика Германии.]. Собственно, так и было на самом деле. Немец был со своей женой и с ней вместе также выступал. На первый взгляд она выглядела значительно моложе его. Типичная немецкая внешность, слегка волнистые длинные светлые волосы, немного угловатые черты лица и голубые глаза. В целом довольно красивая и, казалось, гораздо более обаятельная, чем он.

Но, возможно, он запретил ей принимать участие в беседе, потому что она почти все время молчала. Как, впрочем, и в течение всего сезона. Поэтому улыбка или обмен приветствиями, например пожеланиями хорошего дня, были скорее редкостью. Ему было далеко за тридцать, крепкого телосложения, с усами и бакенбардами. Они вместе занимались дрессировкой тигров и бурых медведей. Как оказалось, он был довольно хорошим человеком, но, несмотря на это, в начале общения чувствовалась культурная пропасть и недоступность. На первый взгляд резкий и жесткий мужчина, с которым лучше не ссориться. Следовало отдать должное Старику, который набирал в свой цирк артистов такого формата. Чем бы был цирк без дрессировки хищников?

Водители прицепили вагончики и после короткого отдыха сообщили о готовности к обратной поездке. Не стоило медлить, потому что становилось поздно, а до базы было довольно далеко. Необычность поездки, ранний подъем и чувство выполненной миссии усилили непреодолимую потребность в отдыхе. В кабине, в отличие от езды в ту сторону, было тепло, а двигатель приятно урчал, способствуя сонному настроению. Кроме того, после такой длительной поездки уже не осталось общих тем для бесед с водителем. Тем более что начальнику не пристало разговаривать с работником по-приятельски. Ну и, конечно же, не на любую тему. Так проходили следующие километры и часы поездки. За окнами мелькал серо-белый пейзаж, но, к счастью, не было дождя и условия для поездки были хорошими.

И вдруг – шок! Где-то сразу после пяти часов вечера, когда они были всего в шестидесяти километрах от Юлинка, руководитель в ужасе обнаружил что-то, что парализовало все его тело и разум на мгновение. Он невольно взглянул на водителя, который тоже уже на протяжении длительно времени молчал.

«Нет… – подумал он. – Мне показалось!» Он взглянул снова и снова.

«Боже… Что же это?» – спросил он себя, пробуя в мыслях отыскать быстрое объяснение и быструю реакцию увиденному. Этот почти пятидесятилетний опытный водитель, который повидал уже многое и не один сезон поездил с цирком, сидел с закрытыми глазами.

Именно так – его глаза были закрыты.

Невзирая на это, он продолжал ехать ровно со скоростью более 70 км/ч на «ельче» с прицепом. За ними ехало еще три таких автопоезда. А в кабине одного из них сидел немец с женой. Глаза водителя то и дело открывались и закрывались. Это была крайняя усталость. Руководитель был уверен, что в такой ситуации опытный водитель сам остановится, чтобы отдохнуть. Это было очевидно. Но это его представление расходилось с суровой реальностью, которую ему пришлось наблюдать. Так стало ясно, что водитель едет и дремлет. На мгновение закрывая и открывая глаза. Руководитель, замерший от ошеломления, воскликнул:

– Пан Савицкий!

Тот незамедлительно отреагировал:

– Что случилось, пан руководитель?

– Нужно остановиться… Съедьте на обочину, – сказал он тоном, не терпящим противоречий.

Водитель без лишних комментариев включил указатель поворота и сразу же съехал на обочину. Вероятно, в тот момент он сам осознал, что произошло. За ним съехали остальные автомобили. Все вышли наружу. Холодный воздух быстро отрезвил их. Разминая кости и потирая покрасневшие от усталости глаза, они говорили вроде как друг другу, а вроде и руководителю.

– Хорошо, что мы наконец остановились.