Что гложет Гилберта Грейпа?

– Да?

– Мм…

– Ну говори, Эллен.

– Что ты хотела мне поручить?

15

Мама храпит в своем кресле, Эми убирает со стола после завтрака. Я щедро поливаю хлопья молоком и размешиваю наименее грязной ложкой из тех, что удалось откопать. Подношу эту ложку ко рту – и вижу, что к нам сворачивает грузовик Такера. Эми с облегчением поднимает глаза.

– Это пока только стройматериалы, – говорю я. – Еще не один день уйдет на сборку всей конструкции.

– Я понимаю.

– Вряд ли ты понимаешь. – Встаю из-за стола и шагаю по коридору.

Эми бежит за мной:

– Я понимаю, на это требуется время. Но дело хотя бы сдвинулось с мертвой точки. Мы хотя бы пытаемся скрасить маме жизнь.

Способны ли опорные балки и доски скрасить маме жизнь – это спорный вопрос. Возможно, установка этой конструкции продлит мамино существование. Но с каких пор «продлить» означает «скрасить»?

Со своим красным ящиком для инструментов Такер буквально на цыпочках крадется к дому. Я кричу через затянутую противомоскитной сеткой дверь:

– Такер, ты по-любому ее не потревожишь!

– Как знать, – шепчет он в ответ.

– Она не проснется! После завтрака ее не добудишься!

Проход через наш участок растягивается на целую вечность. Наконец и Такер, и его инструменты благополучно оказываются в доме.

Оценку состояния пола Такер произвел в минувшую среду. В четверг заказал необходимые материалы, которые мы выкупили в пятницу. В субботу были произведены тщательные замеры и – в мастерской Такерова отца – распиловка. Вчера Такер просверлил в досках отверстия, так что сегодня остается только стянуть всю конструкцию шурупами и болтами. Следовательно, в подвале не придется стучать молотком и вообще шуметь. А мама, следовательно, ни о чем не догадается.

Без промедления взявшись за работу, мы сделали три ходки в подвал; половина материалов уже сложена штабелями на полу. Мы стоим рядом, едва переводя дух и утирая пот. Такер окликает:

– Гилберт?

– Я тут.

Впервые за четыре дня он улыбается:

– Все будет в лучшем виде.

Сдается мне, он никогда еще не был настолько горд. У него даже вырабатывается новый имидж: имидж компетентного специалиста.

– Супер, – отвечаю.

В благословенном молчании он напряженно придумывает очередную тему для разговора. Проверяет одну из досок:

– Деформированная.

– Без разницы.

– Для меня разница есть.

– Сюда никто не будет спускаться. Мы же не показухой занимаемся. Это сугубо функциональный проект.

– Я догадываюсь. Тебе не кажется, что я догадываюсь?

Тыльной стороной ладони чешу нос: от разговоров этого парня невыносимо свербит в ноздрях.

– У меня девиз: лучшим людям – все лучшее. Твоя мать – из числа лучших.

На языке вертится, что моя мать – моржиха. Но вместе этого говорю:

– Давай закругляться: мне к двенадцати на работу.

– Так-так. По больному бьешь?

– В каком смысле?

– Ну как же: у тебя есть работа – у меня нет.

– Еще не хватало. Не имею такой привычки. Просто говорю, что мне сегодня на работу. Поэтому давай поторапливаться.

– У меня в планах – получить нормальную работу.

– Я в курсе.

– Для «Бургер-барна» такой человек, как я, был бы находкой. Хорошо бы туда устроиться помощником управляющего. Должность, авторитет.

Говорю ему:

– Все, завязываем.

В подвале уже мигает свет: наверху Эми щелкает выключателем.

Такер начинает заедаться:

– Что там происходит? Наверху кому-то делать нечего?

В подвале мрак сменяется светом.

– Она проснулась.

– Кто?