Жертва бежит от смерти.
Старая поговорка экологов
Мы были беспомощны и слепы, втиснулись в хрупкий пузырек безопасности во вражеском тылу. Но шепоты, наконец, смолкли. Чудовища остались за пологом.
И Аманда Бейтс с ними.
– Вот хрень, – выдохнул Шпиндель.
Его взгляд за смотровым стеклом был ясен и внимателен.
– Видеть можешь? – спросил я.
Он кивнул.
– Что случилось с Бейтс? Скаф пробило?
– Не думаю.
– Тогда почему она сказала, что мертва?
– Она имела в виду – буквально, – пояснил я. – Не в смысле «мне конец» или «я умираю». Мертва сейчас, как говорящий труп.
– Откуда… – Ты знаешь? Дурацкий вопрос. Лицо Шпинделя подергивалось и кривилось за стеклом. – Это же безумие.
– Дай определение безумия.
Банда молча висела в воздухе, едва не прижимаясь в тесноте к спине биолога. Стоило нам задраить клапан, и Головолома отпустило. Или его просто оттеснили: мне показалось, что в спазмах пальцев, скованных перчатками, я вижу топологию мыслей Сьюзен.
Дыхание Шпинделя сдвоенным эхом отдавалось в динамиках.
– Если Бейтс мертва, нам конец.
– Может, и нет. Переждем всплеск и выберемся. Кроме того, – добавил я, – она не мертва, а лишь так сказала.
– Блин. – Протянув руку, биолог прижал перчатку к полотнищу палатки. Пощупал что-то за пленкой. – Кто-нибудь поставил приемник?
– На восемь часов, – подсказал я, – метром ниже.
Ладонь Шпинделя легла на стену напротив. Поток чисел с чужого плеча хлынул вверх по его руке, ринулся в наши скафы и затопил мой дисплей.
Снаружи было еще пять тесла, но напряжение поля спадало. Палатка то раздувалась вокруг нас, то опадала, будто дыша, когда мимо проходили волны низкого давления.
– Когда к тебе вернулось зрение? – поинтересовался я.
– Как только мы забрались внутрь.
– Раньше. Ты видел батарею.
– Но упустил, – он хмыкнул. – Хотя я и зрячий, еще тот паралитик, а? Бейтс! Ты там?
– Ты потянулся к ней и почти поймал. Это была не слепая случайность.
– Нет. Это была ложная слепота. Аманда? Отзовись, пожалуйста.
– Ложная слепота?
– С рецепторами все в порядке, – рассеянно проговорил он. – Мозг обрабатывает изображение, но не имеет к нему доступа. Управление перехватывает ствол мозга.
– То есть ствол видит, а кора нет?
– Что-то вроде того. Заткнись и дай мне… Аманда, ты меня слышишь?
– …Нет…
Голос не принадлежал никому в палатке. Едва слышный, он вместе с остальными данными пришел снаружи и скользнул по руке Шпинделя.
– Майор Мэнди! – воскликнул Шпиндель. – Живая!
– …Нет… – шепот, как белый шум.
– Ну, раз разговариваешь, точно не дохлая.
– …Нет…
Мы со Шпинделем переглянулись.
– В чем проблема, майор?
Молчание. Банда легонько прислонилась к стене за нами. Все ее грани были мутными.
– Майор Бейтс? Слышишь меня?
– Нет. – Мертвый голос – спокойный и безразличный, как после препаратов, пойманный в банку, переданный сквозь плоть и свинец на скорости в три бода. Но это определенно была Бейтс.
– Майор, тебе нужно забраться внутрь, – предложил Шпиндель. – Можешь залезть в палатку?
– …Нет…
– Ты ранена? Тебя что-то держит?
– …Н-нет…
Может, это не она, а только ее голосовые связки?
– Слушай, Аманда. Это опасно. Снаружи слишком жарко, понимаешь? Ты…
– Меня здесь нет, – ответил голос.