Капитализм всеобщего блага. Новая модель мировой экономики

Всего один звонок перевернул прежнюю долгосрочную повестку дня. Внимание переключилось на кризис, с которым столкнулись в каждом уголке планеты.

На другом конце провода был глава нашего пекинского представительства в Китае. Как правило, звонки такого рода касались рутинных вопросов, давали возможность наверстать упущенное в существующих инициативах и программах. На сей раз звонок был иным. Директор звонил, чтобы сообщить об эпидемии, серьезно поразившей Китай ранее той зимой: COVID-19. Охвативший в самом начале лишь Ухань, новый коронавирус, вызывавший во многих случаях тяжелое респираторное заболевание, стремительно становился главной проблемой всей системы здравоохранения страны. Наш коллега рассказал, что бо?льшая часть населения Пекина выехала за пределы города на празднование Лунного Нового года и по возвращении привезла с собой новый коронавирус, вызвавший вспышку эпидемии и, как следствие, введение режима изоляции в столице.

Мой коллега сохранял хладнокровие, излагая объективные факты о том, что означала самоизоляция для наших сотрудников и деятельности офиса. Но по его голосу я мог догадаться, что он очень взволнован. Его семья и сотрудники оказались перед лицом опасности заражения и изоляции. Власти предпринимали решительные меры. Всех офисных работников перевели на дистанционный режим на неопределенный срок, им было разрешено покидать свои квартиры только при соблюдении очень строгих условий. Если у кого-то проявлялись симптомы заболевания, им незамедлительно проводили необходимые тесты и отправляли на карантин. Но даже с такими драконовскими мерами нельзя было быть уверенным, что угрозу здоровью удастся предотвратить. Эпидемия распространялась так быстро, что, даже сидя взаперти, люди боялись заразиться вирусом. Между тем из больниц стали поступать новости о том, что болезнь очень агрессивна, трудно поддается лечению и система здравоохранения уже не справляется.

Мы в Швейцарии уже знали о существовании вируса SARS-CoV-2, вызывающего COVID-19, еще с момента ежегодного собрания в конце января 2020 года.

Это было одной из тем при обсуждении вопросов здравоохранения среди участников крупных проектов в Азии. Однако до телефонного разговора я надеялся, что вспышка будет непродолжительной и не получит широкого географического распространения, подобно тому как ранее удалось сдержать распространение коронавирусов SARS и MERS. Мне хотелось верить, что она никоим образом не коснется лично моих коллег, друзей и семьи.

Во время того телефонного разговора мое понимание угрозы здоровью населению мира изменилось. В последующие дни и недели я остановил работу над этой книгой, и Всемирный экономический форум перешел в кризисный режим функционирования. Мы создали специальную рабочую группу, попросили всех сотрудников работать из дома и сосредоточили все свои усилия на оказании международной помощи в возникших условиях ЧС. И это не было преждевременным. Неделю спустя вирус привел к изоляции большей части Европы, а через несколько недель значительная часть мира, включая Соединенные Штаты, столкнулась с аналогичной ситуацией. В последующие месяцы умерли или были госпитализированы несколько миллионов человек, сотни миллионов людей потеряли работу или доходы, а бесчисленные компании и правительства, по сути или уже реально, стали банкротами.

На момент написания этого предисловия, осенью 2020 года, необходимость в глобальном режиме ЧС, вызванном первой волной COVID-19, практически отпала, но новая волна инфекций вновь вводит мир в состояние повышенной готовности. Государства стали осторожно возобновлять социальную и экономическую жизнь, но восстановление экономики идет очень неравномерно. Китай стал одной из первых крупных стран, прекративших изоляцию и возобновивших деловую жизнь. Ожидается, что по итогам 2020 года он покажет рост экономики. В других наших постоянных отделениях – в Женеве, Нью-Йорке, Сан-Франциско и Токио, напротив, общественная жизнь хотя и возобновилась, но лишь частично и с большими предосторожностями. Пандемия унесла огромное количество жизней и еще больше людей оставила без средств к существованию; миллиарды были потрачены на то, чтобы удержать бизнес и правительства на плаву; усугубились имевшиеся и возникли новые социальные различия.

Сейчас, когда с момента начала кризиса прошло уже некоторое время, многие из нас и я в том числе осознали, что пандемия и ее последствия неразрывно связаны с проблемами в существующей мировой экономической системе, о которых мы уже знали. Это понимание заставило меня вернуться к обсуждению, начатому в феврале 2020 года, в день того рокового телефонного звонка из Пекина. Многие из наших прогнозных анализов оказались более чем верными. Вы сможете познакомиться с ними в этой книге. В ней я поделюсь своими наблюдениями по растущему неравенству, замедлению экономического роста, спаду производительности, чрезмерному уровню долга, ускоряющемуся изменению климата, обострению социальных проблем и отсутствию на глобальном уровне взаимодействия по наиболее насущным мировым проблемам. И, как я надеюсь, вы согласитесь, что данные наблюдения не менее актуальны после пандемии COVID-19, чем раньше.

Однако между «до» и «после» появилось одно отличие: я заметил, что среди населения, руководителей компаний и правительств сложилось понимание того, что улучшить мир можно только совместно. Идея о том, что после COVID нам придется перестраиваться на другой лад, получила широкое распространение. Внезапное и всеобъемлющее воздействие COVID-19 заставило нас понять, что гораздо больше, чем постепенные последствия изменения климата или растущего неравенства, неустойчива экономическая система, движимая корыстными и краткосрочными интересами. Она не сбалансирована, уязвима и увеличивает вероятность катастроф в здравоохранении, а также в социальной и экологической сферах. Как показал COVID-19, в чрезвычайных ситуациях возникает чудовищная нагрузка на общественные системы.

В этой книге я докажу, что мы не можем продолжать поддерживать экономическую систему, движимую эгоистичными ценностями, такими как максимизация краткосрочной прибыли, уклонение от налогов и регулирование или экстернализация экологического ущерба. Взамен нам необходимы социум, экономика и международное сообщество, настроенные на заботу обо всех людях на планете. В частности, от преобладающей на Западе в последние полвека системы «акционерного капитализма» и прижившейся в Азии системы главенства государства – «государственного капитализма» мы должны прийти к системе «капитализма всех заинтересованных сторон». В этом и состоит основная идея книги. В ней я покажу, как можно построить такую систему и почему это необходимо делать сейчас.

Первая часть (главы 1–4) представляет собой обзор мировой экономической истории с 1945 года на Западе и в Азии. В ней исследуются основные достижения и недостатки экономической системы, в которой мы живем, включая ускорившийся экономический рост, а также неравенство, ухудшение состояния окружающей среды и долги перед будущими поколениями. Там же рассматривается, как социальные тенденции, такие как усиление политической поляризации, связаны с состоянием экономики и систем управления. Часть II (главы 5–7) исследует возможные причины и последствия проблем экономики и процесса развития. В ней рассматривается роль технического прогресса, глобализации и торговли, а также использования природных ресурсов. И наконец, в части III (главы 8–11) рассматриваются возможные изменения в мировой экономической системе. В ней дано определение капитализма всех заинтересованных сторон и показано, что он может означать на практике для бизнеса, правительств, международных организаций и гражданского общества.

На протяжении всей книги я старался быть беспристрастным, рассматривая стоящие перед нами глобальные проблемы, их возможные причины и последствия, а также решения, которые я вижу для улучшения мира в будущем. Должен сразу добавить, однако, что представленные здесь взгляды являются моими собственными и неизбежно несут в себе отпечаток моего личного жизненного опыта. В главе 1 я рассказываю о некоторых событиях моего детства, студенческих лет и начала карьеры, которые оказали на меня большое влияние. Надеюсь, что это поможет вам как читателю понять мое мировоззрение, основанное на убеждении, что самые великие достижения в обществе и экономике – это плоды совместных усилий, будь то государственного и частного сектора или разных народов и стран.

Я хочу, чтобы эта книга вдохновила вас, чем бы вы ни занимались, на помощь в построении такой системы. Вместе мы можем создать экономическую систему, основанную на инклюзивности, устойчивости и равенстве, и преодолеть последствия COVID-19. Несмотря на многочисленные жертвы, разрушенные жизни и миллионы потерявших привычные источники дохода, возможно, происходящее поможет нам нацелиться на более жизнеспособную модель мира. Я надеюсь, что постковидный мир станет для нашего поколения тем же, чем стала для поколения моих родителей эпоха, начавшаяся по окончании Второй мировой войны: моментом единения, в котором недалекое прошлое служило ярким напоминанием о той мировой системе, к которой никто не хотел бы вернуться вновь, а настоящее и будущее представляли собой возможность создать мир, где каждый всего добьется сам.

В послевоенные годы, следуя этой цели, мы построили систему общественного договора, в том числе социально-ориентированную рыночную экономику в Европе и «великое общество» в США. Мы также создали многополярную систему, направленную на сохранение мира, развитие сотрудничества и создание единой финансовой системы, в том числе такие институты, как Всемирный банк, Международный валютный фонд и ООН.

Теперь я надеюсь, что мы воспользуемся периодом восстановления после COVID-19, чтобы реализовать концепцию капитализма для всех заинтересованных сторон и создать более устойчивую мировую экономическую систему.

    Спасибо за внимание,
    Клаус Шваб.
    Женева, декабрь 2020 г.

Часть I

Мир, в котором я вырос

Глава 1

75 лет глобального роста и развития

75 лет, прошедшие с момента окончания Второй мировой войны, характеризуют активный рост мировой экономики. Но, несмотря на это, в мире существуют две абсолютно разные реальности.

С одной стороны, общество редко достигало такого уровня благосостояния, как сегодня. Мы живем во времена относительного покоя и абсолютного богатства. По сравнению с предыдущими поколениями многие из нас живут долго и, в основном, здоровой жизнью. Наши дети ходят в школу, получают образование в колледжах и университетах, а компьютеры, смартфоны и другие технические устройства связывают нас с остальным миром. Еще поколение или два назад наши родители, бабушки и дедушки могли только мечтать о подобном образе жизни и об уровне роскоши, которую приносят изобилие энергоресурсов, достижения в области технологий и возможности глобальной торговли.

С другой стороны, наш мир и гражданское общество страдают от неравенства и опасной неустойчивости. Кризис в области здравоохранения, вызванный пандемией COVID-19, стал лишь одним из примеров неравных возможностей у разных людей. Те, кто имел деньги, связи, квартиру или дом в престижном месте, пострадали от COVID-19 гораздо меньше; у них было больше возможностей работать удаленно, покинуть густонаселенные районы и, если они все же заразились, получить более качественную медицинскую помощь. Подобная тенденция поразила многие сообщества. Бедные постоянно страдают от глобальных кризисов, в то время как богатым удается «легко пережить непогоду».

Чтобы понять, как мы оказались в подобной ситуации и как из нее выйти, необходимо вернуться в прошлое, к истокам нашей мировой экономической системы, воспроизвести картину послевоенного экономического развития и рассмотреть основные его этапы. Логической отправной точкой для современной мировой экономики является «нулевой год» – 1945 г. И наверное, для этой истории нет лучше места, чем Германия, для которой тот год стал поистине новой главой.

Основные принципы послевоенного мирового экономического порядка

Я и многие мои ровесники, которые пошли в начальную школу в Германии в 1945 году, были слишком малы, чтобы понять, почему наша страна ведет войну или почему в последующие годы все так сильно изменилось. И все же мы слишком хорошо понимали, что в будущем нам следует любой ценой избегать каких-либо конфликтов.

Так же, как и в годы, последовавшие за Первой мировой войной, главным объединяющим лозунгом для всей Германии стал лозунг Nie Wieder Krieg (Пусть никогда больше не будет войны). Людям надоело конфликтовать. Они хотели жить по-новому в мире и согласии и вместе работать над улучшением качества жизни.

Это было нелегко реализовать как в Германии, так и в любом другом месте. После окончания Второй мировой войны страна лежала в руинах. В главных городах Германии уцелело меньше 20 % исторических зданий. Миллионы домов были уничтожены. Не стала исключением и Швабия, регион на юге Германии, где я вырос. В ее промышленном центре – Фридрихсхафене – с лица земли были стерты почти все фабрики и заводы, включая предприятия Maybach и Zeppelin, двух легендарных производителей автомобилей и самолетов, производственные мощности которых во время Второй мировой использовались нацистским правительством в военных целях.

Одно из моих самых ранних воспоминаний связано с тем, как мы, сидя на крыше дома моих родителей, всего в 18 километрах от Фридрихсхафена, наблюдали за пожарами после обстрелов, превративших город в руины. Мы молились, чтобы налеты обошли наш родной город стороной, и, к счастью, так оно и случилось, в то время как последние бомбардировки Фридрихсхафена унесли жизни 700 человек. Я помню, как плакали мои родители, когда услышали эту новость, так как у них было много знакомых в городе. К концу войны из 28 000 коренных жителей Фридрихсхафена осталась лишь четверть (1)[1 - См. раздел «Примечания» в конце главы.]. Остальные покинули родные места, пропали без вести или умерли.

Равенсбург, где я жил, один из немногих городов, избежавших бомбардировок союзников, что, вероятно, было связано с отсутствием военного производства. Однако последствия войны не обошли стороной и нас. Ближе к ее окончанию, когда французская союзная армия вошла в город, Равенсбург стал прибежищем для сотен внутренних беженцев, людей, направленных на принудительные работы, военнопленных и раненых солдат (2). В городе царил полный хаос. Единственным положительным моментом было то, что в полночь 8 мая 1945 года война наконец-то закончилась. В Германии этот момент назвали Stunde Null, или «нулевой час». Позже историки, например Ян Бурума, стали называть первый послевоенный год «нулевым годом» (3). Экономика Германии была полностью разрушена, и оставалось только надеяться на то, что все удастся начать с чистого листа.

Другие страны фашистского блока (страны «оси»), Италия и Япония, столкнулись с теми же проблемами. Производственный потенциал стран «оси» был уничтожен. Турин, Милан, Генуя и другие итальянские города подверглись масштабным бомбардировкам, а Хиросима и Нагасаки пережили беспрецедентные разрушения после взрыва атомных бомб. Остальные европейские страны также пострадали от «военного невроза» и пережили начальный период хаоса. На востоке Китай и большая часть Юго-Восточной Азии погрязли во внутренних конфликтах. Экономики Африки, Ближнего Востока и Южной Азии все еще находились под гнетом колониального правления. Советский Союз понес огромные потери во время Второй мировой войны. Только экономика стран Северной и Южной Америки, в первую очередь Соединенных Штатов, смогла пережить войну и выйти из нее без серьезных последствий.

Таким образом, лидерами послевоенного времени стали Вашингтон и Москва – каждый в своей зоне влияния. В Швабии, оккупированной союзниками Германии, будущее во многом зависело от того, какой выбор сделают Соединенные Штаты.

Америка столкнулась с непростой задачей – найти правильный баланс. Она была полна решимости не повторять ошибок Версальского договора, положившего конец Первой мировой войне. Подписанный в 1919 году Версальский договор обязал завоеванные Центральные державы (Германию, Австро-Венгрию, Османскую империю и Болгарию) выплатить огромную контрибуцию. Это замедлило темпы их экономического развития и привело к хаотичному восстановлению экономики, что и создало предпосылки для развязывания Второй мировой войны.

После новой войны Вашингтон выбрал другой подход. Американцы хотели возродить экономику стран Европы, оказавшихся в их зоне влияния, включая регионы Германии, оккупированные Великобританией, Францией и США. Соединенные Штаты стремились содействовать развитию торговли, процессам интеграции и политическому сотрудничеству. Еще в 1944 году Америка и ее союзники создали экономические институты, такие как Международный валютный фонд и Международный банк реконструкции и развития (являющийся на сегодняшний день частью Всемирного банка) (4). В последующие десятилетия они продолжали предпринимать активные действия по созданию стабильной и растущей экономической системы в Западной Германии и во всей Западной Европе.

Начиная с 1948 года Соединенные Штаты и Канада также начали оказывать региональную поддержку. План Маршалла, названный в честь тогдашнего госсекретаря США Джорджа Маршалла, был разработан и реализован Соединенными Штатами с целью помочь западноевропейским странам в приобретении американских товаров и восстановлении промышленности. Это касалось Германии и Италии. Предоставление помощи бывшим странам «оси» было спорным решением, но его сочли необходимым, поскольку без немецкой промышленности, являющейся движущей силой экономики региона, не могло быть и речи о сильной промышленно развитой Европе. (Организация Европейского экономического сотрудничества и развития (ОЕЭСР), предшественница ОЭСР, играла ведущую роль в реализации данной программы).

Этим Америка не ограничилась. Она также стремилась стимулировать торговлю, создавая европейские рынки угля, стали и других сырьевых товаров, что привело к созданию Европейского сообщества угля и стали, прародителя Европейского союза. Соединенные Штаты также предоставляли помощь и кредиты странам Азии, включая Японию, Китай, Южную Корею и Филиппины. Советский Союз расширил зону своего влияния за счет других стран, продвигая экономическую модель, основанную на централизованном планировании и государственной собственности на средства производства.

Местные органы власти, промышленные предприятия и рабочие также сыграли важную роль в восстановлении немецкой экономики. Например, в 1947 году Zeppelin Foundation перевел почти все свои активы в Фридрихсхафен (5) в стремлении дать импульс созданию процветающего будущего для компаний Zeppelin и их сотрудников. В то же самое время жители Фридрихсхафена трудились с раннего утра до позднего вечера, восстанавливая свои дома. Особую роль в восстановлении экономики, особенно на первоначальном этапе, сыграли женщины. Немецкий журнал Der Spiegel позже написал: «Так как на войне погибло очень много мужчин, союзники рассчитывали, что всю тяжелую работу по расчистке сделают женщины» (6).

Как и в пазле, где каждая деталь должна встать на правильное место для получения полной картины, работа по переустройству требовала задействования всех ресурсов и мобилизации всех человеческих усилий. К решению этой задачи германское общество отнеслось со всей серьезностью. Одной из крупнейших и наиболее успешных компаний-производителей в Равенсбурге было семейное предприятие, со временем сменившее свое название на Ravensburger (7). Компания возобновила производство головоломок и детских книг, создав бизнес, который действует и по сей день. А во Фридрихсхафене ZF, дочерняя компания Zeppelin Foundation, восстановила производство автомобильных запчастей. Подобные фирмы, часто представляющие собой знаменитый немецкий Mittelstand, то есть предприятия малого и среднего бизнеса, составляющие основу экономики Германии, сыграли решающую роль в послевоенных экономических преобразованиях.

Запад и Славное тридцатилетие

Для многих жителей Европы, включая меня, чувство облегчения, возникшее вследствие окончания войны, вскоре уступило место страху перед новой войной. Экономическая система свободного рынка в Западной Германии и в других странах Западной Европы, восстанавливаемых при доминировании США, вошла в конфликт с моделью плановой экономики, распространяемой Советским Союзом, в зоне влияния которого оказались Восточная Германия и другие страны Восточной Европы. Какая модель одержит победу?! Возможно ли мирное сосуществование, или все закончится новым вооруженным конфликтом?! Только время могло дать ответ на эти вопросы.

Конечный результат битвы идеологий, экономических систем и геополитической гегемонии не был очевидным ни для нас, ни для кого-либо еще. В течение нескольких десятилетий обе сверхдержавы укрепляли свои позиции и конкурирующие системы. В Азии, Африке и Латинской Америке разыгралась та же идеологическая битва между капитализмом и коммунизмом.

Оглядываясь назад, мы понимаем, что экономические институты, созданные Соединенными Штатами на принципах капитализма и свободных рынков, стали фундаментом эпохи беспрецедентного всеобщего экономического процветания.

Вкупе с желанием многих людей отстроить все заново, они заложили основу экономического развития и господства Запада над «остальными странами» на протяжении нескольких десятилетий. Советская модель централизованного планирования также первоначально продемонстрировала свою эффективность, однако позже она просто рухнула.

Помимо смены экономического курса, были и другие факторы, сформировавшие нашу эпоху. Во многих регионах мира, включая Соединенные Штаты и Европу, наблюдался беби-бум. В мирное время рабочие отошли от нигилизма военного времени и вернулись к общественно-производительному труду. Расширилась образовательная и производственная деятельность. Принципы руководства, осуществляемые главами правительств, такими как Конрад Аденауэр в Германии или Есида Сигеру в Японии, также были важной частью пазла. Они взяли на себя обязательства и обязали свои правительства сделать все возможное и невозможное, чтобы восстановить экономический и общественный уклад и развивать прочные, направленные на достижение устойчивого мира отношения с союзниками, а не поддаваться желанию отомстить, царившему после Первой мировой войны. Государственный курс на восстановление общественной и экономической системы привел и к росту сплоченности в обществе (что более подробно будет рассмотрено в главе 4).

В период с 1945 г. по начало 1970-х годов все эти факторы привели к возникновению «немецкого экономического чуда», охватившего не только Германию, но и остальную Европу. Аналогичный бум начался и в Соединенных Штатах, Японии и Южной Корее (а также, в самом начале, и в Советском Союзе). Запад вступил в золотой век капитализма, а инновации второй промышленной революции нашли широкое применение: массово строились дорожные магистрали для автомобильного и грузового транспорта, наступила эпоха коммерческих авиаперевозок, а морские пути по всему миру заполнили контейнеровозы.

В ТЕЧЕНИЕ ПЕРВЫХ ПОСЛЕВОЕННЫХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ МНОГИЕ СТРАНЫ ИСПОЛЬЗОВАЛИ РЕЗУЛЬТАТЫ СВОЕЙ «ЭКОНОМИЧЕСКОЙ УДАЧИ», ЧТОБЫ ЗАЛОЖИТЬ ОСНОВУ СОЦИАЛЬНОЙ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ.

В Швабии на фоне «экономического чуда» также активно внедрялись новые технологии. Например, в Ravensburger в 1950-х годах продажи выросли втрое, положив начало переходу на массовое промышленное производство, начавшееся в 1962 году. Семейные настольные игры, такие как Rheinreise (что буквально переводится как «Путешествие по Рейну»), стали очень популярными (8) к моменту достижения совершеннолетия детей беби-бума. В 1960-х годах компания Ravensburger шагнула еще дальше в своем экономическом развитии, когда (9) расширила линейку продуктов за счет пазлов (логотип бренда – синий треугольник в углу упаковочных коробок, стал культовым). Примерно в то же время, в 1950-х годах, компания ZF Friedrichshafen вновь запустила производство коробок переключения передач для транспортных средств, к середине 1960-х годов (10) существенно пополнив свой ассортимент автоматическими коробками переключения передач. Все это способствовало тому, что в период бума европейской автомобильной промышленности немецкие автопроизводители, такие как BMW, Audi, Mercedes и Porsche, стали его лидерами. (ZF и по сей день успешно занимается бизнесом. В 2019 году общая выручка компании превысила 40 млрд долл. США, а число ее сотрудников насчитывало почти 150 000 человек в более чем 40 странах мира.)

Глядя на экономические показатели ведущих экономик мира, казалось, что в выигрыше остаются все. Ежегодный экономический рост в среднем составлял 5, 6 и даже 7 %. Валовой внутренний продукт (ВВП) – это денежная стоимость товаров и услуг, произведенных в стране. В течение последующего или даже двух десятилетий этот часто используемый для измерения экономической активности в стране показатель удвоился, утроился, а в некоторых западных странах даже увеличился в четыре раза. Все больше детей стали получать среднее образование и вливаться в ряды среднего класса, при этом многие беби-бумеры стали первыми в своих семьях, кто поступил в колледж и поднялся по социально-экономической лестнице.

Особое значение такой подъем по социальной лестнице имел для женщин. Сначала эмансипация на Западе развивалась медленно, но со временем набрала обороты. Все больше женщин поступали в колледжи, окончив которые, устраивались на работу. Они также принимали более осознанные решения в вопросах баланса между работой и личной жизнью. В быстро развивающейся экономике женщинам было несложно найти свое место. Достижения в области медицинской контрацепции, возросшая доступность бытовой техники и, конечно же, движение за эмансипацию обеспечивали им поддержку. В США, например, в период с 1950 г. по 1970 г. доля женщин в штате компаний выросла на 15 % – примерно с 28 % до 43 % (11). В Германии доля студенток в университетах возросла с 12 % в 1948 г. до 32 % в 1972 г. (12).