Ямы воина

– А то, что они своими телами сигнал гасят и оборудование отваливается.

– Вот! Триумфально закончил Гена.

– Ну и при чем тут жирафы, wifi и лось с кабанами? …не понимающе продолжал Коля.

– А я вот и подумал, хитро продолжал Гена, что твой лось, тех кабанов собой закрыл.

– Откуда он там? Продолжил Николай.

– Откуда, это к Палычу… я тебе, КУДА, объяснил, могли твои кабаны исчезнуть.

– А что, лоси у нас тут есть, поддержал Палыч.

– Ага, усмехнулся Гена косясь на Николая.

– Друзья шутливо сцепились, Коля понял каких лосей сейчас имел ввиду Гена.

– Ну добрэ, добрэ… остановил Пархом Палыч, завтра еще раз след посмотрим, поймем, при чём тут жирафы.

Еще немного повече?рели и легли спать.

* * *

– Я тебе давно говорю, брось ты этого алкаша, продолжала Оля нравоучать Нину.

Он тебе ещё к лосю триппер принесёт, с этими охотами. Кто вообще знает, где он со своими алкашами шлындает.

– Да, что ты такое говоришь?! защищалась Нина, какой еще триппер, кому они такие лохматые и вонючие нужны. Кто же примет? А дети?!

– Вооот, сама говоришь, кому нужны, а тебе тогда на кой такой, подхватила подруга.

– Села, как Алёнушка на камушек и сидит… ждёт чего -то. Бросишь. Заживёшь по-настоящему. Ты же девка видная, не пропадешь. Сейчас и с детьми берут, чай и государство не оставит, Алименты опять же!

– Хочешь, на море вместе сгоняем, ты когда на море то последний раз была?!, продолжала накидывать Оля.

– Нинка! – раздалось громогласное Николая с кухни. – Нииин каа!

– Оль, давай я перезвоню, мой чего-то орёт, отчиталась Нина, прерывая наставления.

– Беги, беги, безучастно бросила Оля, спасай своего абьюзера.

– Брось пока не поздно, вставила она напоследок, и первая положила трубку.

Нина зашла на кухню и на время потеряла дар речи.

Посреди кухни, как подкосившийся телёнок – разбросав ноги в разные стороны, лежал стол с перебитым хребтом, в самом центре которого водрузился топор из-под которого торчали части лосиной ноги.

Николай стоял идиотски улыбаясь. Гена сидел на стуле, и не моргая, пока Нина застыла, отхлебнул из пенного бокала.

– Нин, ты только не волнуйся, новый купим, а лося, я пока в морозилку уберу, он теперь влезет, если ящики убрать, бормотал, продолжая улыбаться Коля.

– Коля, ну ты калечный… точно трёхсотый… шептала Нина… Идиот…

– Идиот!!! Что ты наделал?!, срывая голос закричала она.

Гена, отхлебнул из бокала и стал пятиться по стенке, обходя Нину, в коридор.

– Вон, Вооон отсюдова!, и она указала Николаю вслед за Геной.

– Дебылы, бл..ть! Пошёл вон, Орк лесной разумом не наделённый! Вместе с другом своим – скифом рыжим, на пару!, Нину было не остановить.

Николай что-то бормотал, не теряя улыбки, про купим и не горячись, и получая тычки жены, ретировался спиной куда был указан путь.

Друзья вывалились, под неутихающие крики, из квартиры в прохладу подъезда.

Нина, заплакала и села на стул. Кот утешительно притёрся у ног.

На улице вечерело, подковы домов осветили шахматные доски окон.

– Ну что, ко мне? Предложил Гена, прикурив и давая другу. Посидим, пока твоя не остынет.

Можешь заночевать, а завтра – свежий домой.

– Ага, свежий, парировал Коля, посидим и свежий. Думай, что говоришь! Завтра еще мать приедет, девчонок завезет утром… а тут…

Так и не прикурив, с досадой он выбросил сигарету. Улыбку сменила непонимающая осознанность, КАК БЫТЬ?!

– Не Геныч, протянул он через нависшую паузу, надо косяк исправлять.

– Домой надо, заключил он.

Коля начал проверять карманы ветровки и на джинсах.

– Ты чего? Потерял, что? озаботился с ним Гена.

– Да не, телефон дома оставил, и карты нет, займи монетку, завтра верну, ответил Николай.

– Ты же домой собрался?

– Ну дык, косяк говорю надо исправлять, через магазин… цветы там, или ещё что… заключил виновник.

Гена порылся в подкладке куртки и достал бумажник, достал часть бумажек из отсека и протянул Коле.

– На, к цветам еще что-нибудь возьми. И приходи. Если не пустит. Найдем, где тебя положить.

– Гендос, добавь, не жадись! Идея возникла! продолжил, Николай, с просветленным идеей лицом.

– Нааа, протянул Гена остаток бумажника. – Смотрю кукуха варить начала. И он одобряюще прищурился.