Ямы воина

«Кафе» располагалось в центре уютного соцветии кустов черемухи, и летом почти не просматривалось со всех сторон. Встретить здесь можно было только котов из окрестных окон или ментов, но для вторых надо было сильно постараться.

И наконец, «Бродвей» – рандомная лавка, в череде установленных таких же лавок, на заасфальтированной дорожке между домами. Дорожка представляла собой локальную пешеходную зону, без картографического названия, и вела от школы к магазину «Пятёрочка». Данный прошпект, был прозван жителями района – Бродвэй. Ибо, какие только звёзды, здесь не зажигались!

Именно Бродвей являлся сосредоточением любителей жидкости со всего микрорайона.

От того, ввиду занятости той или иной лавки, сам «лавко-центр» для сбора друзей, именующийся «Бродвеем», выбирался по степени свободы и удаления от «увлекающихся через меру».

К счастью, концентрация последних, обычно, приходилась на начало улицы – ближней к магазину «Пятёрочка», что позволяло страждущим цыганить монетки и материализовывать их в бутылки.

Друзья же, в таком случае, выбирали противоположную сторону Бродвея. Хотя, наличие соседей и мешало, и благоприятствовало сбору друзей, ибо как в той поговорке – Счастье девушки на смотринах, в некрасивых подругах.

Наличие «подруг» играло на контрасте, и пока вызванный, жильцами района, наряд полиции разгонял самых заметных, друзья успевали свернуть «стол» и продолжали отдыхать дальше.

Были и другие «лавко-центры», но это уже скорее для районной энциклопедии.

* * *

Дворовое пространство заполняли детские вопли и окрики мам, вперемешку с индустриальным скрипом, проржавевших от дождей, качелей. «Вечерело» уже давно переросло в «Ночь на дворе», но детская площадка не утихала.

Николай курил на «Бродвее», теребя взятые у Гены банкноты в руке… время тикало, а годной идеи не было…

Это он Генке конечно сказал, что идея есть, дабы тот скорее шёл и не соблазнял «гостями»…а идеи то нет…

Сугробы пожухлой листвы, собранные ещё по весне, разметили неестественно зелёный, даже для лета, газон. «Сугробы» спрессовались и были похожи на входы в норки для толстых кротов.

– Из чего его растят? отвлекся на газон Николай, сидя на лавочке и докуривая версии, что будет, когда он вернётся домой… простит ли Нина?!

Уверенность Николая, с уходом Гены, с каждой секундой таяла.

– Лютик, Лютик… надрывалась хозяйка здорового, темно-коричневого, в унисон листве, пса породы Риджбек…

Тот лишь дальше продолжал резвиться в куче собранных листьев, как будто выискивая крота, игнорируя хозяйку.

– Лютик… Люцифер, я кому сказала!?!…прогремело над площадкой.

Образовалась неловкая тишина обернувшихся мам с открытыми ртами.

Среди поскрипывания качелей, «Лютик», он же «Князь тьмы», виновато засеменил к хозяйке, прижав уши, игриво помахивая хвостом…

– Вот это кличка! Восторженно подумал Николай, а то «Пушок», «Снежок», «Мальчик»…тьфу, тут сразу видно, серьезный пёс.

– Пёс… пёс его знает. Эврика!

Лицо Николая засияло, и довольная улыбка растянула усы по сторонам.

Идея!

* * *

– Колян!…Колька!…настойчивый окрик, настиг Николая спешившего к эпицентру торговли.

Коля не сразу принял на свой счёт, но таки повернулся.

Зовущим оказался человек из «прошлой жизни» Николая, товарищ о существовании, которого не вспоминалось лет двадцать. Одногруппник по профучилищу, ещё в бытность жизни Николая, ДО переезда в Первопрестольную.

«Король вечеринок», пацан «При делах», Владимир Ручкин, он же «Вова – Паркер».

Президент только делал первые шаги во власть, когда Володя закончил свою карьеру студента – барыги, и сел, по модной статье конца 90-х УК РФ – 228

.

Теперь, перед Колей, стоял мужичок средних лет, с улыбкой до ушей и овалом лица, не знавшего голод. Прикид был на нём, такой, как будто, и не было всех этих лет…

Собственно, если бы не прикид, Коля ещё долго думал бы, кто это.

– ЗдАрова, Москва! Вова, лихо хлопнул протянутую Николаем руку и кинулся обниматься.

– Сто лет, сто зим… Чем живешь, чем дышишь? Кого видишь? накидывал Вова.

Увидеть Вову, в Москве, да ещё на районе, было вдвойне удивительно, воистину мир тесен.

– Бухаешь?!, не унимался Вова, не давая вставить слова Николаю… – А я, ем! И он похлопал себя, по тугому, как мячик животу.

– Говорят, от того, что я столько ем, даже планета увеличила скорость вращения и некоторые улетели вперед, со своих орбит.

– Вот, слышал, мол многие уехали, так нет! Это они с орбит слетели! продолжал он остроумить.

– Колька! И он снова хлопнул опешившего Николая.

– Знаешь, а приходи, в гости, вот прям непременно, и жену бери. Жена то, есть? Не унимался Вова.

– Чаю выпьем! Он хитро прищурился, и провёл ладонью чуть ниже подбородка… -Помнишь, как раньше?! Гитара! Девчонки! … – Помнишь пели: – Я король проспекта, я стою здесь давно… – Меня два раза вязали ОМОН и менты… – Ааа?! разошёлся Вова.

– А во ещё… – Всё, это рэйв! Всё, это рэйв!…

– Нет, ну скажи… -Хорошо ведь сидели?! – Как мы сидели!!!…и он, на манер итальянского мафиози из «Крестного отца», потряс в воздухе триединством большого, указательного и безымянного пальцев, чуть выпячив нижнюю губу.

– Приходи, хоть один приходи! Вот прям завтра и приходи!… – Я своей скажу, она «шубу» приготовит… – Я помню, ты же «шубу» любишь!… – Ты её всё время заказывал в кабаках, по молодухе… – Любишь же?!

Вова продолжал бы и дальше свой монолог… но речь оборвал вой сирены проезжающей патрульной машины по прилегающей автостраде, за чередой панелек.

Колю, как будто, вывели из сна… Он собрался, выпрямился и выпалил…

– Вован, а когда долг то отдашь?!

Вову, как подменили, он утерял былую хватку и напор, скомкано начал мямлить, про то, что… -Кто старое помянет… куда-то заспешил, хлопнул Николая по плечу, и бросив… – Приходи обязательно… – На связи!…растворился в темноте аллеи, так же неожиданно, как и появился… Оставив за собой звон в ушах, как удар корабельной рынды… во время службы Николая на флоте…

– Вот же звонарь… подумал про себя Коля… – Вроде и телефона нет, и адреса, а ведь найдёт и зазвонит…