Горбун

– Вы прибыли один?

– С мальчиком. Его зовут Беришон. Это мой паж.

– Знаю. Уже видел. Толковый и ловкий малыш. Если бы было можно как-нибудь его сюда позвать.

Невер вставил в рот пальцы и издал два коротких свистка и тут же из-за трактира «Адамово яблоко» послышались точно такие же свистки.

– Только бы ему до нас добраться! – прошептал Лагардер, словно заклинание.

– Если надо, он пролезет в игольное ушко, – заверил Невер.

И действительно несколько мгновений спустя над кромкой рва появилась голова Беришона.

– Молодчина, парень, – с восторгом произнес Лагардер и протянул к мальчику руки.

– Скорее бегите! – испугано тараторил паж. – Сюда лезут со всех сторон. Больше всего сверху. Через минуту все тропы будут перекрыты.

– Я услышал, как они надвигаются снизу, – удивился Лагардер.

– Они везде.

– Как так везде? Ведь их всего восемь?

– Их не меньше двадцати. Когда они поняли, что вы вдвоем, они себе в помощь взяли еще контрабандистов из Миалата.

– Эх, право, – сказал Лагардер. – В конце концов какая разница: восемь или двадцать?

Вот что, малыш. Давай быстро на лошадь и скачи во весь опор в деревню Го. Там мои люди. Самое позднее, через полчаса они должны быть здесь во всеоружии. Ты должен справиться. Ну, с Богом!

Обхватив мальчика ниже колен, он приподнял его, и тот, вытянув руки, зацепился за верхнюю кромку рва. Прошло несколько секунд, и послышался, на этот раз немного подальше, знакомых знакомый свист. Беришон подавал сигнал, что благополучно добрался до лошади и теперь, минуя все тропы, поскачет напрямик через лес.

– Ничего страшного! – бодро произнес Лагардер. – Мы прекрасно устоим вдвоем в течение получаса. Нужно только немного укрепить наши позиции.

– Смотрите! Что это?

Невер показал на какой-то подрагивающий предмет, тускло мерцавший с противоположной стороны моста.

– Это шпага брата Паспуаля. Храбрый тип. Его клинок не заржавеет. С ним где-то поблизости должен быть и его мэтр Кокардас. Эти двое против меня не пойдут. Сейчас, пока не началось, нам нужно немного поднапрячься.

На дне рва, кроме там и сям разбросанных снопов валялся всякий хлам: доски, брусья, сухие ветки; а еще стояла наполовину загруженная сеном двухколесная тележка, забытая работниками Келюса, в панике разбежавшимися, когда на них обрушился десант Каррига. Приняв ее за центр, за основную точку опоры и уложив на нее спящую девочку, Лагардер и Невер оперативно соорудили систему импровизированных баррикад, чтобы разорвать линию атаки врагов, которые вот – вот должны были нагрянуть.

Работой руководил парижанин. Конечно, воздвигнутые ими заградительные сооружения были во всех отношениях далеки от совершенства, – но зато построены в течение одной минуты. Лагардер сгребал со всех сторон брусья, доски и сухие сучья, а Невер собирал в кучи снопы сена, выстраивая их в настоящие боевые фашины. Кроме того оставались свободными небольшие участки, по которым предполагалось в крайнем случае спасаться бегством. Сам Вобан позавидовал бы этой наспех сооруженной цитадели. Пол часа. Нужно во что бы то ни стало продержаться полчаса.

Ни на миг не прерывая работы, Невер сказал:

– Значит, вы решили, шевалье, сражаться за меня против целой своры моих врагов?

– Если быть точным, мсьё герцог, то не столько за вас, сколько за вашу малютку.

Возведение укреплений было закончено. Конечно, получилось не Бог весть что, но в темноте они могли значительно осложнить задачу нападавших. Во всяком случае, двое осажденных очень на то надеялись. Но еще больше они надеялись на свои острые клинки и боевое искусство.

– Шевалье, – сказал Невер. – Я никогда этого не забуду. Отныне мы с вами вместе на жизнь и на смерть.

Лагардер протянул ему руку. Герцог привлек шевалье к себе, и они крепко обнялись.

– Брат, – сказал Невер, – если я останусь жить, все, что принадлежит мне, будет принадлежать и Вам. Если я умру…

– Вы не умрете, – перебил парижанин.

– Если я умру… – повторил герцог.

– Если так случится, то клянусь небесами, – вдохновенно воскликнул Лагардер, – я буду для нее отцом.

Они простояли несколько мгновений обнявшись. Еще никогда и ничьи два отважных сердца не стучали так слаженно в такт. Наконец Лагардер, освобождаясь от объятия произнес:

– За оружие брат! Они уже здесь!

Где-то совсем близко явственно было слышно с каждым мгновением усиливавшееся шуршание ползущих по земле тел. Лагардер и Невер стояли в правой руке шпаги наголо, а левыми скрепя последнее перед боем рукопожатие.

И вдруг, словно налетел шквал. Местность огласилась лихими криками, боевыми кличами смешанными с разноязыкими ругательствами, и на осажденных со всех сторон, как сорвавшиеся с цепи псы, свистя клинками, обрушились наемные убийцы.

Глава 8. Бой

Их было не меньше двадцати. Паж не солгал. Наемники Пейроля завербовали в свои ряды не только контрабандистов из Миалата, но еще с пол дюжины вооруженных шпагами дезертиров, – по окончании войны с Испанией их много слонялось в Лурронской долине. На вербовку ушло некоторое время, и поэтому нападение немного задержалось. Мсьё де Пейроль нашел свое войско укрывшимся в засаде, где к своему величайшему изумлению обнаружил и Сальданя.

– Почему ты не на своем посту? – спросил фактотум.

– На каком посту?

– Разве не с тобой я недавно разговаривал на дне рва?

– Со мой?

– Я тебе пообещал пятьдесят пистолей…

– Мне?

Недоразумение оказалось налицо. Когда Пейроль понял, что его провели и когда узнал имя того, кому он доверился, им овладел страх. Уверения мастеров шпаги в том, что Лагардер здесь для того, чтобы встретиться с Невером на шпагах, и что этот поединок должен быть не на жизнь, а насмерть ничуть не успокоили Пейроля. Он инстинктивно чувствовал, как подействует на благородное сердце шевалье весть о том, что герцог предан, и его замышляют убить. Конечно, Лагардер в этой ситуации из противника Невера превратится в его союзника. А потом все станет известно Авроре. Лишь одно в поведении парижанина Пейролю было неясно. Он не понимал, зачем Лагардер оставил при себе ребенка. Зачем он ему понадобился тогда, когда с минуты на минуту должно было начаться сражение, о котором шевалье наверняка догадывался. Отослав Штаупица, Пинто, Матадора и Сальданя вербовать рекрутов, Пейроль вернулся, чтобы обо всем предупредить своего шефа и следить за Авророй де Келюс. В те дни в пограничных районах легко можно было найти «рыцарей», охотно готовых подвизаться в любом предприятии, лишь бы им заплатили. Поэтому упомянутая четверка вскоре возвратилась в сопровождении значительного подкрепления.

Но как найти слова, чтобы поведать о жестоких угрызениях совести, о ни с чем не сравнимых душевных страданиях, которые теперь приходилось переживать мэтру Кокардасу Младшему и его alter ego брату Паспуалю! Разумеется, не станем вводить читателя в заблуждение относительно их морали. Да. Они убивали за деньги. Их шпаги мало чем отличались от кинжалов разбойников с большой дороги. Но как бы то ни было, наши негодяи применяли их не по злобе души, а лишь для того, чтобы заработать на жизнь. Таковы были времена, таковы нравы, и все волей-неволей к ним приспосабливались. Кокардас и Паспуаль искренне любили и гордились своим учеником Маленьким Парижанином, ныне во всем превосшедшем своих учителей. Даже в порочных душах иногда пробуждается бескорыстная привязанность и симпатия, и эти простые человеческие чувства всегда истинны и прочны. Кроме того, если даже оставить в стороне восхищение Лагардером Кокардаса и Паспуаля, мотивы которого нам уже известны, их душевным устремлениям отнюдь не были чужды добрые начала: устройство судьбы сироты из полуразрушенного особняка Лагардер было не единственным их в этом мире благодеянием. Но сегодня злой рок понудил их поднять против своего любимца шпагу. Не было никакой возможности этого избежать, отказаться от участия в нападении. Их оружие теперь принадлежало Пейролю, который им заплатил. Нарушить деловое обязательство, за которое заплачены деньги, для наемного мастера шпаги всегда считалось позорным нарушением профессиональной чести. И вот сейчас они уже около часа понуро стояли возле траншеи, погруженные в тягостное молчание. Кокардас будто забыл о своих «приперченных» словечках вроде: «крапчатый туз», «серп вам в жатву» и прочих в том же духе. Оба время от времени лишь тяжело вздыхали и бросали друг на друга исполненные страдания взгляды. Перед самой атакой они обреченно пожали друг другу руки, и Паспуаль произнес:

– Что поделаешь? Раз приходится, будем драться.

Но Кокардасу пришло на ум какое-то решение.

– Нет, брат Паспуаль. Нет. Смотри и делай, как я.

Он вытащил из кармана тупой стальной наконечник, которым пользовался во время уроков в фехтовальном зале, и укрепил его на кончике своей шпаги. Паспуаль сделал то же, после чего оба с облегчением вздохнули. Наемники и их новые союзники разделились на три группы. Первая пошла с западной стороны траншей, вторая заняла позицию со стороны моста, третья, в основном состоявшая из дезертиров и контрабандистов под командой Сальданя должна была проникнуть в ров по лестнице и первой начать атаку. Лагардер и Невер их хорошо видели в отсветах лампады и даже могли сосчитать, когда они один за другим спускались по лестнице в ров.