Роковое наследство

Итак, Карпантье считал, что содержимое тайника его нисколько не интересует, и в то же время размышлял:

«Какое же место выбрал старик для крохотной комнатки, отделанной розовым мрамором?»

У Винсента не вызывало никаких сомнений то, что толщина стены, в которой скрывался тайник, была не менее трех метров. Уж кому, как не Карпантье, было это знать!

В какой части особняка может находиться такая стена? В принципе, это мог бы быть погреб – в старых домах бывают погреба с очень толстыми стенами, – однако Винсент отлично помнил, что никуда не спускался, а, наоборот, поднимался вверх по лестнице.

Карпантье сетовал на пробелы в своем образовании. Если бы он знал историю, ему было бы легче найти верное решение!

Однажды утром архитектор отправился в Королевскую библиотеку. Когда он пришел туда, библиотека еще не работала: было слишком рано.

Карпантье терпеливо ждал. Наконец появились служащие.

В Винсенте проснулся вкус к старым книгам. Целыми днями архитектор просиживал в библиотеке, обложившись томами Фелибьена, Дюлора, Пиганьоля де Ляфорса, дона Лобино, Мерсье, Сен-Виктора и многих других почтенных авторов.

Казалось, этот человек хочет восстановить Париж былых времен.

Обычно в тех, кто обращается к науке от случая к случаю, эти занятия не оставляют глубокого следа, но про Карпантье такого сказать было нельзя. Тем более, что исторические изыскания не были для него сиюминутной прихотью: со временем его страсть только возрастала.

Когда Винсент прочел все книги по интересующему его вопросу, он обратился к рукописям.

Его видели в библиотеках Арсенала, аббатства Сент-Женевьев и Архива – словом, везде, где можно было почерпнуть какие-либо сведения по истории юрода.

Эти поиски заняли примерно год. Однажды вечером архитектор, сидя за столом, на котором лежал план особняка Боццо, подумал:

«Теперь я уверен, что стена, которая находится со стороны сада, в свое время была частью крепости. Ее построили при Филиппе-Августе, когда сооружали вторую, дополнительную, линию укреплений. Она охватывала весь Бют-де-Мулен. Ну вот, теперь мое любопытство удовлетворено...»

Это была новая ошибка. Теперь загадка тайника волновала Винсента гораздо сильнее, чем прежде.

Да, были достигнуты определенные успехи: Карпантье удалось определить, какая именно стена его интересует. Но в какой части стены расположен выдолбленный им чуланчик?

Разумеется, это был следующий вопрос, вставший перед Винсентом. Сообразив, что не знает ответа, Карпантье вдруг расхохотался.

– Ну и что дальше? – сказал он себе. – Что будет когда я выясню, где находится тайник? Разве я стану от этого богаче?

Однако подобные рассуждения – слишком слабое оружие против навязчивой идеи, уже глубоко укоренившейся в мозгу. Наверное, Винсент Карпантье догадывался об этом, но было уже поздно...

– Эту задачу можно решить только одним путем: обследовать эту самую стену, – сказал себе архитектор несколько дней спустя.

Еще через день он добавил:

– Чтобы обследовать стену, не обязательно подходить к ней. На что человеку даны глаза?

Наконец, еще через день какой-то бедный старик, кутавшийся в ветхий плащ, снял мансарду на улице Муано, как раз напротив сада полковника. На голове у старика была фуражка, козырек которой мешал разглядеть его лицо.

Разумеется, старым оборванцем был Винсент Карпантье. Его болезнь перешла во вторую стадию: теперь он уже вполне отдавал себе отчет в том, что нездоров, и осознавал, что этот недуг может навлечь на него серьезную опасность. Именно поэтому архитектор и решил прибегнуть к переодеванию.

Он пытался по-прежнему обманывать себя, повторяя, что тайна полковника ему глубоко безразлична, но теперь эта ложь казалась уже совсем неубедительной... С удивлением, к которому примешивался ужас, Винсент чувствовал, что его засасывает какая-то трясина, из которой он не в силах выбраться. И Карпантье осознал, что это длится уже несколько лет.

Ему был стыдно, ему было страшно. Однако остановиться он не мог.

Напротив, архитектор все упорнее стремился к своей цели. В тайне от всех он продолжал работу...

Отныне Винсенту понадобилась тщательная маскировка, ибо он ступил на тропу войны. Устроив в двух шагах от дома полковника свой наблюдательный пункт, Карпантье фактически ринулся в атаку. Итак, на смену поискам и вычислениям пришли действия.

Теперь от заката до рассвета Винсент дежурил у окошка мансарды. Не раз архитектору хотелось бросить все и бежать, куда глаза глядят, не раз он покидал свой пост с твердым намерением не возвращаться, но через несколько секунд спешил обратно. Ему было необходимо выяснить все до конца.

Навязчивая идея заставила окончательно замолчать совесть Карпантье.

По меньшей мере полмесяца сидел архитектор ночами своего окошка. Днем Карпантье спал, и сны его были тревожны.

Винсента сводила с ума жажда золота.

Он ни разу не признался себе, что мечтает завладеть сокровищами. Карпантье уже давно боялся заглянуть себе в душу.

Ему снились неслыханные богатства, горы драгоценных камней и море золота...

Все это не прошло бесследно для здоровья Винсента архитектор сильно похудел. Его лицо приобрело землистый оттенок.

Однажды ночью у Винсента вдруг перехватило дыхание. На несколько секунд сердце замерло у Карпантье в груди.

Впервые за долгие бессонные часы Винсенту удалось увидеть на первом этаже особняка Боццо слабый огонек – кто-то двигался по дому мимо окон.

Огонек проплыл вдоль всего фасада здания и остановился в предпоследней комнате. Наверное, Карпантье следил за этой искрой света с большим благоговением, чем волхвы – за Вифлеемской звездой.

Затаив дыхание, Винсент прильнул к окну. Теперь сердце архитектора колотилось так, что едва не выскакивало из груди.

Он прекрасно представлял себе внутреннюю планировку особняка, но этого было недостаточно. До дома было слишком далеко, чтобы можно было разглядеть того, кто держал в руках лампу или свечу.

Скорее всего, это был сам полковник. Однако этим человеком мог оказаться слуга – или вор.

Как только Винсент подумал, что сокровища могут украсть, ему стало плохо. В душе он уже считал содержимое тайника своей собственностью.

Огонек исчез, и Винсент сказал себе:

– Этот человек вошел в потайную комнатку.

Архитектор вздрогнул. Он чувствовал себя, словно любовник, увидевший, как в спальню обожаемой женщины входит ее муж.

Однако в этой драме помимо мужа может участвовать еще один персонаж, которого придумал Гарвани и о котором любовник говорит: «Он обманывает нас обоих».

XXI

ТОТ, КТО ОБМАНЫВАЕТ ОБОИХ

Итак, Винсент томился на своем посту, пытаясь разглядеть, что происходит в соседнем доме. Вдруг архитектор заметил, что кто-то идет по стене, отделяющей сад от улицы Муано. Через несколько секунд этот человек бесшумно спустился на тротуар.

Если бы незнакомец спрыгнул в сад, Карпантье не выдержал бы и завопил: «Караул!»