Роковое наследство

Черные Мантии надеялись, что этого не случится. Они молча глядели на старика: доктор Самюэль, аббат, принц – сын несчастного Людовика XVI, граф Корона – племянник полковника, супруг его прелестной внучки Фаншетты, господин Лекок – известный по прозвищу Приятель-Тулонец, графиня де Клар – бывшая Маргарита Бургундская. Все они видели, что полковник бледен, как смерть, и от всей души наслаждались этим зрелищем. Разумеется, они делали вид, что ужасно страдают.

Накануне вечером полковник сказал им:

– Птенчики мои дорогие, на этот раз мне действительно приходит конец. Завтра меня не станет. Каждый из вас будет богат, как Крез. В самом деле, не могу же я унести с собой содержимое нашей копилки. Что ж, так тому и быть. Идите и берите, теперь все ваше. Я не скажу вам, сколько денег в нашей кассе. Я хочу, чтобы вы были приятно удивлены. Я знаю, дорогие мои, что вы будете меня горько оплакивать, однако мое завещание – оно же благословение – вас утешит. Все, пока я вам больше ничего не скажу.

Затем старик заявил, что ему нужен священник, потому что он хочет умереть так же, как и жил: праведно.

Аббат предложил ему свои услуги. Однако умирающий показал ему нос – конечно, чисто по-дружески.

Когда Черные Мантии удалились, доктор сказал:

– Он даже не позволил мне пощупать у него пульс. Он очень плох, но я помню времена, когда он выглядел еще хуже.

– Ему нельзя верить! – пробормотал Лекок. – Я поверю в его смерть только тогда, когда его изгложут черви.

– А что мы будем делать, если он унесет с собой в могилу свою тайну? – забеспокоилась графиня де Клар.

Члены совета Черных Мантий молча смотрели друг на друга.

XXXIX

КОМНАТА МЕРТВЕЦА

После этого вопроса воцарилось молчание. Никто из «Охотников за Сокровищами» не знал, что ответить графине. Когда наступило утро, полковник позвал свою внучку и любимицу графиню Франческу Корона и долго с ней разговаривал. Он пожаловался ей, что вчера вместо священника ему подсунули какого-то мерзавца по имени Аннибал Джоджа, состоящего на службе у графини де Клар. На этого типа напялили сутану прямо поверх редингота.

– Я понял, в чем тут дело, и стал ему рассказывать всякую чепуху, – сообщил старик Фаншетте. – Все же мне хотелось бы исповедоваться по-настоящему. Если это даже и не принесет мне ничего хорошего, плохого от этого также не будет. Ведь правда, Фаншетта? Я должен о многом с тобой поговорить. Каждому из них я пообещал, что сделаю его своим наследником, но на самом деле наследство получишь ты. Я люблю только тебя. Тебе я поведаю тайну Обители Спасения и на твою шею повешу медальон! Этот медальон я носил еще в те времена, когда меня боялись все Апеннины... Тогда меня звали Фра Дьяволо. А еще я дам тебе ключ от комнаты, где хранятся сокровища. Ты не представляешь себе, что это такое! Огромное бездонное море золота, которого хватит на то, чтобы купить все человечество!

– Зачем мне все это? – прошептала Фаншетта. – Если вы умрете, они убьют меня.

– Это ты их убьешь, если захочешь, – возразил полковник. – Наш божественный Ариосто писал о человеке, который побеждал всех с помощью золотого копья. У тебя будет золотое копье... Нам надо торопиться. Когда приближается смерть, часы бегут, словно минуты. Ты должна выполнить мой приказ и получить наследство. Ты сделаешь это?

– Я всегда слушалась вас, – ответила графиня.

– Да, это верно! Не то что остальные... Да что о них говорить! Они похожи на шакалов, которые ждут, когда умрет лев. Я рад, что умираю. Смерть – это покой. Все равно они, скорее всего, убили бы меня...

Старик вздрогнул. Было похоже, что сейчас он говорит искренне.

– Подойди ко мне, – продолжал полковник. – Они, наверное, где-то рядом. Если они услышат то, что я сейчас скажу тебе, ты погибла! Еще ближе!

Старик умолк. Фаншетта склонилась над умирающим.

– Нужен человек, который поможет тебе сохранить сокровища, – прошептал полковник. – Я выбирал его долгие годы и выбрал из тысяч людей. Я хочу, чтобы он принял мою исповедь. Он предупрежден об этом. Приведи его ко мне.

– Где он живет? – спросила Фаншетта.

– Совсем рядом, проезд Сен-Рош. Это молодой священник. Он, как и мы, из Сартена. Его зовут аббат Франчески. Повтори имя.

Графиня Корона повиновалась.

– Франческа, Франчески, я думаю, что ты запомнишь. Он живет в доме номер три. Два дня назад этого человека назначили викарием. Это настоящий святой. Он голодает, потому что все отдает беднякам. Тебе ничего не придется ему объяснять: он все знает. Ты ему передашь только несколько слов.

– Что я должна сказать? – спросила Франческа.

– Смерть – это жизнь! Повтори, – приказал полковник.

– Смерть – это жизнь! – повторила графиня Корона.

– Хорошо... А потом ты добавишь: «Сегодня ночью настанет великий день». Повтори, – велел старик.

– «Сегодня ночью настанет великий день», – произнесла молодая женщина.

– Хорошо! Ты даже не догадываешься о том, как я тебя люблю. Ты узнаешь об этом завтра, – пообещал полковник.

Франческа встала.

– Подожди, – остановил ее старик, – я еще не закончил. Сегодня – и днем, и ночью, которая станет для меня последней, – отдавать приказы будешь ты. Ничего не бойся. Они не посмеют меня ослушаться. Они поднимут головы только тогда, когда увидят, что мой гроб надежно заколочен. Ты объявишь им мою волю, и они подчинятся. Ты сделаешь это? – спросил полковник, и в его голосе звучали приказ и угроза одновременно.

– Да, я сделаю это, дедушка, – без колебаний ответила Фаншетта.

– Ты скажешь: «Последние дни Отца омрачены страхом. Ему уже столько лет, что он сомневается в реальности смерти. Известно, что смерть порой приходит к человеку не сразу, а как бы в несколько этапов. Особенно часто это случается с древними стариками. Вспомните, ведь Отцу уже больше ста лет! Короче говоря, он боится быть похороненным заживо. Чтобы избежать этой участи, а также других опасностей, характер которых он не уточнил, Отец хочет следующего. Во-первых, чтобы в ту ночь, когда он умрет, и на следующий день к его телу никто не приближался. Во-вторых, его тело должен охранять избранный им человек. Это священник. Только его Отец попросил помолиться за него у смертного одра, и только он объявит о сроке погребения после того, как удостоверится в смерти Отца. Отец сказал ему, каким образом он это должен сделать». Ты запомнила? – спросил старик.

– Да. Я ничего не забуду, – решительно ответила молодая графиня.

– Тогда ступай. И пригласи моих дорогих друзей, которых я увижу сегодня в последний раз, – приказал старик.

Графиня вышла. Через несколько мгновений в комнату вошли члены совета Черных Мантий. Полковник соизволил прикоснуться рукой к каждому из них.

К полудню Франческа вернулась; она привела с собой молодого викария, человека довольно аскетического вида.

– Оставьте меня, дети мои, – произнес старик. – До тех пор пока меня не похоронят, выполняйте приказы Фаншетты так, словно их вам отдаю я. Иначе...

В глазах полковника вспыхнул недобрый огонек.

– Мое запечатанное завещание передаст вам аббат Франчески. Это произойдет через час после моих похорон.

В четыре часа пополудни полковник Боццо-Корона испустил дух.

Возле его тела неотлучно находился аббат Франчески.

Что касается друзей полковника, то они вели себя как подобает в таких случаях: ни один из них не покинул особняка на улице Терезы. Комнату, соседствовавшую с той где находилось тело покойного, превратили в часовню.

Здесь молилась приглашенная монахиня. Из соседней комнаты доносился голос молодого священника. Он говорил на латыни.

Только одного человека из ближайшего окружения полковника Боццо не было в особняке: графини де Клар.

Ночью члены совета Черных Мантий собрались в столовой: они целый день ничего не ели. Трапеза была печальной, всех что-то беспокоило.

Монахиня, молившаяся в импровизированной часовне, осталась одна. Вдруг в соседней комнате раздались какие-то странные звуки. Аббат Франчески по-прежнему читал молитвы. И тогда монашка поступила совсем неподобающим образом: она подошла к двери и заглянула в замочную скважину. Однако ее ждало разочарование. Кто-то предусмотрительно заделал это отверстие.