Стихотворения

О смерти сладостной? – Теперь ты скорбь измерил.
О, ангел, падший ниц, конец твоим мечтам!

Куда ж теперь пойдешь? скажи о новых планах?
Иль, столько плакавши, ты весь душой размяк?
По твердости коры мы судим о каштанах,
А как уныл твой вид, как твой неверен шаг!

Так чем же будешь ты? идилликом усталым,
На небо глупое глядящим сквозь окно
Глазами демона и взором одичалым?
Не значит ли – совсем упасть на дно?

Довольно ли с тебя такой простой развязки
Романа? Кто другой (смышленей, может быть),
За скрипки заплатив, хотел бы видеть пляски
И не боялся бы прохожих раздразнить.

Поройся в уголках своей души. Нельзя ли
Оттуда выхватить блистательный порок,
Красивый, дерзостный, как саблю доброй стали,
И в небо устремить блистающий клинок?

Быть может, не один, а несколько? Отлично!
Иди же на войну и без разбора всех
Рази! личиной скрыв беспечности приличной
Неутоленный гнев и безнадежный смех!

Не надо быть глупцом в сей жизни пустозвонной,
Где в счастье ничего пленительного нет
Без грез порочности, немного извращенной!
И злом за зло платить, – да будет твой завет!

– Людская мудрость? ах! мечты иным согреты!
В том прошлом, что сейчас ты мне изобразил,
Давая горькие и строгие советы, –
Я помню лишь то зло, что сам я совершил!

Из всех случайностей моей бродячей жизни,
Из всех жестоких «бед», из всех моих дорог,
Из голосов вражды и злобной укоризны
Я помню лишь одно – как милосерд был Бог!

Мои мучения все были справедливы,
Никто не виноват, что лил я много слез,
Но, может быть, и я познаю в день счастливый
Прощение и мир, что всем дает Христос!

Да, жалко быть глупцом в сей жизни преходящей,
Но лучше в вечности венец свой заслужить,
И нам гласит закон единый, настоящий:
Не злом за зло платить, но всех и все любить!

«Обманчивые дни весь день, весь день горели…»

Обманчивые дни весь день, весь день горели;
Заката на меди теперь они дрожат,
Закрой глаза, душа, довольно мы смотрели!
О, искушения! – они нас сторожат.

Весь день, весь день они горели беспощадно,
Сжигая виноград на склонах, под горой
Хлеба созревшие и опаляя жадно
Небесную лазурь, что пела над тобой.

О, побледней, душа, иди, ломая руки.
Ужели те «вечера» святому «завтра» вновь
Грозят? Безумия ужели живы муки?

Воспоминания убей, убей. Любовь!
О, грозный приступ зла! последний, без сомненья?
Иди, душа, молись! молись до исступленья!

«Жизнь скромная, с ее нетрудными трудами!..»

Жизнь скромная, с ее нетрудными трудами!
В ней целый подвиг есть – служение любви!
Веселым быть, следя все те же дни за днями,
Быть сильным, чувствуя, что гаснет жар в крови!

Знать, слышать в городах, меж всеми голосами,
О Боже! лишь одно: колокола твои,
И, повинуясь сам велению: «Живи!»,
Свой голос смешивать с грядущими волнами.

С желаньем каяться – меж грешниками жить.
Любить молчание – и бесконечно длить
Терпения часы здесь, в жизненной пустыне,

Сомненья детские раскаяний живых
И тщетные мечты о радостях святых…
«Прочь! – ангел говорит, – все доводы гордыни!»

«О гордость! Мощный крик, валторны зов глухой…»

О ГОРДОСТЬ! Мощный крик, валторны зов глухой,
Огни кровавых звезд на броне золотой…
Шатаешься, огнем и дымом опьяненный…
О гордость! Мощный крик, валторны зов глухой!